Вечер встречи
Неувядающее
В.В.
«Давно, друзья веселые!» - лились звуки из распахнутых окон школы.
«Вечер встречи!» - призывал плакат у входа.
Бывший 10-й «Б», который, продолжайся учеба до сих пор, был бы уже 25-м «Б», рассаживался за тесноватыми партами.
-Как я счастлива вас видеть, ребятки! - растроганно говорила старая учительница, удивившая своих бывших учеников голубым париком и модным декольтированным платьем. - А теперь расскажите, кто кем стал.
-Я инженером!
-Я летчиком!
-Я врачом! - заголосили все.
-Погодите, не все сразу, - остановила их учительница. - Давайте по порядку, то есть по алфавиту. Первый у нас по-прежнему Арефьев? Ну, ему и рассказывать ничего не надо. Известный на всю страну официант, герой Соцтруда, орденоносец…
Арефьев скромно зарделся.
-Дальше Ащупина. Ну, она тоже человек известный. Была я, Маруся, на выставке твоих автопортретов. Сколько их у тебя?
-Триста сорок, - ответила Ащупина.
-Особенно мне понравились «Автопортрет с баклажаном», «Автопортрет в акваланге» и «Автопортрет у стоматолога». Следующий Бабулин. Про него тоже все знаю.
-Как знаете? - побелел Бабулин.
-Да нет, - улыбнулась учительница. -Я имею в виду, что знаю про абсолютную секретность и важность твоей работы. А в чем она состоит, мне, конечно, неизвестно.
-А-а… - с заметным облегчением протянул Бабулин.
-А вот Балконцев что скажет? Про тебя ходили дурные слухи. И все же ты с нами. Слушаем, Лева.
Балконцев тяжело вздохнул и стал теребить полы скромного твидового пиджака.
-Так это слухи или правда? - снова спросила учительница.
-Правда, Елизавета Борисовна. Теперь я там живу. По ту сторону.
-И специально приехал на эту встречу? - умилилась учительница.
-Да не то чтобы специально… Вообще-то меня оттуда сюда прислали с заданием. Просто совпало.
-С каким таким заданием? - все, как в детстве, повскакивали с мест. - Ну-ка, отвечай!
-Неспроста ты, видать, интересовался, где я такой носовой платок купил! - с тревогой в голосе крикнул Бабулин.
-Про задание сказать не могу, - ответил Балконцев. - Попадет от шефа.
«Но где бы ни бывали мы», - задушевно пел где-то магнитофон.
-Балконцев, отвечай немедленно! - строго произнесла бывшая староста, ныне крупный физик.
Балконцев безвольно опустил плечи и голову.
-Ладно. Видно, судьба. Посмотрите в карманах и вообще… Там у вас листовки.
Все стали шарить по карманам, доставать отовсюду листовки и с жадностью их рвать.
-Вот мерзавец! - прошептала учительница, доставая листовку из бюстгальтера.
К раковине сразу выстроилась очередь - всем захотелось вымыть руки. Женщин, конечно, пропустили первыми.
-Как мне стыдно! - говорил Балконцев. -Я все осознал! Теперь я буду диссидентом у них! А потом вернусь к вам!
Одной рукой он прикреплял оставшиеся у него листовки к тыльной стороне листьев фикуса, другой делал из листовок самолетики и тайно кидал в окна соседнего дома.
В это время в класс вбежали два милиционера.
-Мистер Балконцев? - спросили они.
-Да, я, - ответил Балконцев, проглотил неизрасходованные листовки и выпрыгнул в окно. Милиционеры вскочили на парты, пробежали по ним и, извинившись за причиненное беспокойство, тоже выпрыгнули в окно.
-Не имеете права! Я иностранный подданный! - раздался снизу голос Балконцева.
-Весьма сожалеем, сэр, но в наших действиях нет ничего противозаконного, - отвечали милиционеры на безупречном английском.
Вскоре возня под окном стихла, но послышалась в коридоре.
-Я должен спросить! - шумел Балконцев. - Только спрошу.
«Любимые твои ученики…» - пело вдали.
Ракскрасневшийся Балконцев показался в дверях. Руки у него были аккуратно связаны за спиной. Все уже опять видели за партами, только один самый вежливый мужчина домывал руки.
-Извините, Елизавета Борисовна, я вот что хочу спросить: а через десять лет встреча будет?
-Конечно, - даже удивилась старая учительница, - а как же еще?
-Хорошо, - просто ответил Балконцев. -Я приду.
В.В.
«Давно, друзья веселые!» - лились звуки из распахнутых окон школы.
«Вечер встречи!» - призывал плакат у входа.
Бывший 10-й «Б», который, продолжайся учеба до сих пор, был бы уже 25-м «Б», рассаживался за тесноватыми партами.
-Как я счастлива вас видеть, ребятки! - растроганно говорила старая учительница, удивившая своих бывших учеников голубым париком и модным декольтированным платьем. - А теперь расскажите, кто кем стал.
-Я инженером!
-Я летчиком!
-Я врачом! - заголосили все.
-Погодите, не все сразу, - остановила их учительница. - Давайте по порядку, то есть по алфавиту. Первый у нас по-прежнему Арефьев? Ну, ему и рассказывать ничего не надо. Известный на всю страну официант, герой Соцтруда, орденоносец…
Арефьев скромно зарделся.
-Дальше Ащупина. Ну, она тоже человек известный. Была я, Маруся, на выставке твоих автопортретов. Сколько их у тебя?
-Триста сорок, - ответила Ащупина.
-Особенно мне понравились «Автопортрет с баклажаном», «Автопортрет в акваланге» и «Автопортрет у стоматолога». Следующий Бабулин. Про него тоже все знаю.
-Как знаете? - побелел Бабулин.
-Да нет, - улыбнулась учительница. -Я имею в виду, что знаю про абсолютную секретность и важность твоей работы. А в чем она состоит, мне, конечно, неизвестно.
-А-а… - с заметным облегчением протянул Бабулин.
-А вот Балконцев что скажет? Про тебя ходили дурные слухи. И все же ты с нами. Слушаем, Лева.
Балконцев тяжело вздохнул и стал теребить полы скромного твидового пиджака.
-Так это слухи или правда? - снова спросила учительница.
-Правда, Елизавета Борисовна. Теперь я там живу. По ту сторону.
-И специально приехал на эту встречу? - умилилась учительница.
-Да не то чтобы специально… Вообще-то меня оттуда сюда прислали с заданием. Просто совпало.
-С каким таким заданием? - все, как в детстве, повскакивали с мест. - Ну-ка, отвечай!
-Неспроста ты, видать, интересовался, где я такой носовой платок купил! - с тревогой в голосе крикнул Бабулин.
-Про задание сказать не могу, - ответил Балконцев. - Попадет от шефа.
«Но где бы ни бывали мы», - задушевно пел где-то магнитофон.
-Балконцев, отвечай немедленно! - строго произнесла бывшая староста, ныне крупный физик.
Балконцев безвольно опустил плечи и голову.
-Ладно. Видно, судьба. Посмотрите в карманах и вообще… Там у вас листовки.
Все стали шарить по карманам, доставать отовсюду листовки и с жадностью их рвать.
-Вот мерзавец! - прошептала учительница, доставая листовку из бюстгальтера.
К раковине сразу выстроилась очередь - всем захотелось вымыть руки. Женщин, конечно, пропустили первыми.
-Как мне стыдно! - говорил Балконцев. -Я все осознал! Теперь я буду диссидентом у них! А потом вернусь к вам!
Одной рукой он прикреплял оставшиеся у него листовки к тыльной стороне листьев фикуса, другой делал из листовок самолетики и тайно кидал в окна соседнего дома.
В это время в класс вбежали два милиционера.
-Мистер Балконцев? - спросили они.
-Да, я, - ответил Балконцев, проглотил неизрасходованные листовки и выпрыгнул в окно. Милиционеры вскочили на парты, пробежали по ним и, извинившись за причиненное беспокойство, тоже выпрыгнули в окно.
-Не имеете права! Я иностранный подданный! - раздался снизу голос Балконцева.
-Весьма сожалеем, сэр, но в наших действиях нет ничего противозаконного, - отвечали милиционеры на безупречном английском.
Вскоре возня под окном стихла, но послышалась в коридоре.
-Я должен спросить! - шумел Балконцев. - Только спрошу.
«Любимые твои ученики…» - пело вдали.
Ракскрасневшийся Балконцев показался в дверях. Руки у него были аккуратно связаны за спиной. Все уже опять видели за партами, только один самый вежливый мужчина домывал руки.
-Извините, Елизавета Борисовна, я вот что хочу спросить: а через десять лет встреча будет?
-Конечно, - даже удивилась старая учительница, - а как же еще?
-Хорошо, - просто ответил Балконцев. -Я приду.