(no subject)
Вчера я читала для одного из смоленских проектов стихи Мориса Карема - их легкость и свет - что-то вроде средневекового рва, отделяющего мир от священных чудовищ осени, от их пронзительных взглядов и хищных клыков, сотканных из моих собственных воспоминаний. Рановато они нагрянули в этом году - ведь еще даже не ноябрь, но воздух уже истончился, двери хлопают, чудеса просачиваются когда и где им заблагорассудится. Вот и первый снег уже тут, прямо на зеленых и золотых листьях и звездных лепестках астр - эдакий капризный почтальон - для каждого у него своя весть, и у моих дверей мог бы быть целый ворох писем - хватит до Рождества, если начать читать прямо сейчас. Но я упрямо не расписываюсь в получении. Спасибо за быструю доставку, конечно, только адресат еще не покинул свое личное лето, вы могли бы застать его врасплох, но он занят важным делом - уносит с балкона в тепло лаванду и душицу, чабрец и пряные травы - одним словом, спасает от ледяного ветра свой маленький личный Прованс. И разве можно быть в этот час бестактным почтальоном, даже если и работа такая - лучше уж загляните как-нибудь в другой раз.
Так что я снова вижу за окном свой зелено-золотой клен и щиплю листики душицы, когда тяжелые тучи слишком уж наваливаются на крышу соседнего дома.
Слишком рано для снега, слишком рано для зимних вестей - время огней еще набирает силу, яркие всполохи - кленовые листья в воде, мерцание фонарей, яркие пятна рыжих тыкв - подмигивают отовсюду, чтобы вспыхнуть в свой час и согреть еще раз этот мир перед долгим временем тишины.
Так что я снова вижу за окном свой зелено-золотой клен и щиплю листики душицы, когда тяжелые тучи слишком уж наваливаются на крышу соседнего дома.
Слишком рано для снега, слишком рано для зимних вестей - время огней еще набирает силу, яркие всполохи - кленовые листья в воде, мерцание фонарей, яркие пятна рыжих тыкв - подмигивают отовсюду, чтобы вспыхнуть в свой час и согреть еще раз этот мир перед долгим временем тишины.