Густав ВОДИЧКА "Инструкции Гражданской обороны"
В раннем детстве мне обещали войну. Говорили - все сгорит: и детский садик, и вредный дворник. Я долго доверчиво ждал. Уже песочницу сменил на парту, а войны все не было...
Взрослые продолжали обещать, что страшная бомба упадет на голову, и спасения не будет, если в яме не спрячешься. У папы был противогаз, у мамы - аптечка. Нас гоняли в подвал, где заставляли примерять резиновые валенки. Там бегали крысы, и папа сказал, что мы их обязательно съедим, когда будет война. Но слюни аппетитные я пускал напрасно. Бомбы не падали, а люди размножались, нагло поедая борщ без клочка крысиной шерсти. Дальше было хуже. Глупый учитель географии требовал знания стран, которых все равно не будет. А наивные одноклассники смешно грызли гранит науки, явно собираясь дожить до аттестата зрелости.
Я подумал: меня обманули. Уже начал горько плакать, но бабушка снова вселила надежду. Она достала Святое Писание и показала место, где Бог лично уверял, что войны не избежать, и просил не волноваться. Богу, бабушке и папе стоило верить. Я плюнул на сомнения, бросил учить географию и начал готовиться к войне.
Сперва я выкинул коллекцию солдатиков, открытки бабушки, мамины марки и коллекцию папиных монет. Но, судя по реакции в доме, к тяготам и лишениям наше население совсем не готово. Когда сосед купил машину, он мыл ее, как бабу голую, и я подумал, что с ним будет, когда ее танком раздавят? Регулярно царапая машину гвоздиком, я прививал соседу мужество. Враги написали в психушку донос, и в армию брать меня не хотели. Но я настоял на своем и целых два года жил по-человечески: сидел в глубоком бункере, читал сказки народов Севера и ждал ракетного удара, а все остальные ждали дембеля.
Так я и не понял, зачем в армии столько народу, если о войне думать никто не хотел. Раньше люди хором пели «Если завтра война...» и обещали всем накостылять, а самые умные запасали спички, соль, табак и мыло. Теперь уже никто не представляет, что воды не будет в унитазе, и даже самые умные - дома не держат сухарный запас. Кто-то внушил обывателю, что война - это клоун в телевизоре, и голодные соседи не станут ковырять нас вилкой и ножом.
Я один сохраняю бдительность, купил фитильную лампу и целую канистру керосина. Дачу приобрел, где вода в колодце, туалет на улице, печка в доме и дрова в сарае. В подвале спрятал груды провианта, а на крыше приготовил слонобойное ружье, чтобы не заходили в гости пацифисты. Я не верю в кредитную карточку, этим предметом удобно чесать за ушами. После взятия Берлина валютой стали сигареты. А хитрая реклама о вреде курения призывает к ликвидации денежных резервов. Мы потеряли простейшие навыки. Кто не забыл, как выглядит корова, сможет стать феодальным царем. Обитатели дремучей деревни - это супермены будущей войны.
Раньше было важно, кто кого перестреляет, а теперь главное - кто кого пересидит. Когда бомбили сербов непокорных, граждане гуляли вдоль бульвара и почти никто не пострадал. Но все остались без привычного: холодильник не гудел, машина стояла, трубы пересохли. А когда сгорела табачная фабрика, кончилось народное терпение и сербы подняли белые флаги.
Теперь не надо бить людей, достаточно ударить по комфорту. Житель развитой цивилизации за теплые кальсоны продаст и совесть, и патроны. Когда римляне перестали наступать варварам на хвост и начали оборонять свой уровень жизни, они потеряли не только любимые бани, но также белку и свисток. Поэтому нация, морально готовая ради победы быстро сменить водопровод на садовый рукомойник, реально готова к войне. Здесь не достаточно альтернативных бытовых удобств, главное иметь коллективный идеал, способный затмить потерю телевизора хотя бы на одну неделю.
Однако с идеалами в наше время не сложилось, это единственная вещь, которую нельзя заготовить в погребе. Враги нас развратили капитально. Борьба за быт убила дух. Зашел я как-то в церковь помолиться, долго зевал, блуждал рассеянно глазами, о чем угодно думал, только не о Боге. Но стоило зайти мне в супермаркет, сразу обрел целеустремленность, бодрость и внимание. Ценности собачки Тузика - секрет военной хитрости. Американцы построили «Макдоналдс», а китайцы - ресторан. Народ думает: «Нас будут кормить, а не бомбить». Забыли модную пословицу: «Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать». Все граждане мечтают сдаться в плен, и я остался в полном одиночестве. Потому что грешим вместе, а спасаемся отдельно.
Если нет желания победить, должно оставаться желание выжить. Стратегия личного спасения обязана висеть у каждого над койкой. Главное - успеть на базар до начала воздушной тревоги. Запас велосипедов заменит нам бензин. Когда в кромешной темноте кто-то захочет полистать смешной довоенный журнал, я зайду обязательно в гости с верой в победу и керосиновой лампой в руках.
Взрослые продолжали обещать, что страшная бомба упадет на голову, и спасения не будет, если в яме не спрячешься. У папы был противогаз, у мамы - аптечка. Нас гоняли в подвал, где заставляли примерять резиновые валенки. Там бегали крысы, и папа сказал, что мы их обязательно съедим, когда будет война. Но слюни аппетитные я пускал напрасно. Бомбы не падали, а люди размножались, нагло поедая борщ без клочка крысиной шерсти. Дальше было хуже. Глупый учитель географии требовал знания стран, которых все равно не будет. А наивные одноклассники смешно грызли гранит науки, явно собираясь дожить до аттестата зрелости.
Я подумал: меня обманули. Уже начал горько плакать, но бабушка снова вселила надежду. Она достала Святое Писание и показала место, где Бог лично уверял, что войны не избежать, и просил не волноваться. Богу, бабушке и папе стоило верить. Я плюнул на сомнения, бросил учить географию и начал готовиться к войне.
Сперва я выкинул коллекцию солдатиков, открытки бабушки, мамины марки и коллекцию папиных монет. Но, судя по реакции в доме, к тяготам и лишениям наше население совсем не готово. Когда сосед купил машину, он мыл ее, как бабу голую, и я подумал, что с ним будет, когда ее танком раздавят? Регулярно царапая машину гвоздиком, я прививал соседу мужество. Враги написали в психушку донос, и в армию брать меня не хотели. Но я настоял на своем и целых два года жил по-человечески: сидел в глубоком бункере, читал сказки народов Севера и ждал ракетного удара, а все остальные ждали дембеля.
Так я и не понял, зачем в армии столько народу, если о войне думать никто не хотел. Раньше люди хором пели «Если завтра война...» и обещали всем накостылять, а самые умные запасали спички, соль, табак и мыло. Теперь уже никто не представляет, что воды не будет в унитазе, и даже самые умные - дома не держат сухарный запас. Кто-то внушил обывателю, что война - это клоун в телевизоре, и голодные соседи не станут ковырять нас вилкой и ножом.
Я один сохраняю бдительность, купил фитильную лампу и целую канистру керосина. Дачу приобрел, где вода в колодце, туалет на улице, печка в доме и дрова в сарае. В подвале спрятал груды провианта, а на крыше приготовил слонобойное ружье, чтобы не заходили в гости пацифисты. Я не верю в кредитную карточку, этим предметом удобно чесать за ушами. После взятия Берлина валютой стали сигареты. А хитрая реклама о вреде курения призывает к ликвидации денежных резервов. Мы потеряли простейшие навыки. Кто не забыл, как выглядит корова, сможет стать феодальным царем. Обитатели дремучей деревни - это супермены будущей войны.
Раньше было важно, кто кого перестреляет, а теперь главное - кто кого пересидит. Когда бомбили сербов непокорных, граждане гуляли вдоль бульвара и почти никто не пострадал. Но все остались без привычного: холодильник не гудел, машина стояла, трубы пересохли. А когда сгорела табачная фабрика, кончилось народное терпение и сербы подняли белые флаги.
Теперь не надо бить людей, достаточно ударить по комфорту. Житель развитой цивилизации за теплые кальсоны продаст и совесть, и патроны. Когда римляне перестали наступать варварам на хвост и начали оборонять свой уровень жизни, они потеряли не только любимые бани, но также белку и свисток. Поэтому нация, морально готовая ради победы быстро сменить водопровод на садовый рукомойник, реально готова к войне. Здесь не достаточно альтернативных бытовых удобств, главное иметь коллективный идеал, способный затмить потерю телевизора хотя бы на одну неделю.
Однако с идеалами в наше время не сложилось, это единственная вещь, которую нельзя заготовить в погребе. Враги нас развратили капитально. Борьба за быт убила дух. Зашел я как-то в церковь помолиться, долго зевал, блуждал рассеянно глазами, о чем угодно думал, только не о Боге. Но стоило зайти мне в супермаркет, сразу обрел целеустремленность, бодрость и внимание. Ценности собачки Тузика - секрет военной хитрости. Американцы построили «Макдоналдс», а китайцы - ресторан. Народ думает: «Нас будут кормить, а не бомбить». Забыли модную пословицу: «Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать». Все граждане мечтают сдаться в плен, и я остался в полном одиночестве. Потому что грешим вместе, а спасаемся отдельно.
Если нет желания победить, должно оставаться желание выжить. Стратегия личного спасения обязана висеть у каждого над койкой. Главное - успеть на базар до начала воздушной тревоги. Запас велосипедов заменит нам бензин. Когда в кромешной темноте кто-то захочет полистать смешной довоенный журнал, я зайду обязательно в гости с верой в победу и керосиновой лампой в руках.