Демон и Роза
Не все знают, что у лермонтовской Тамары имелся прототип в Перу.
Точно не известно, какими путями могла установиться духовная связь между противоположными сторонами земного шара, но, в любом случае, южноамериканский континент можно считать российским, от слова "Роса" - это правильное испанское произношение имени Розы Лимской, святой покровительницы Перу и всей Латинской Америки.
О том, насколько велика ее слава, говорит тот факт, что большинство перуанских изображений девы с младенцем - это именно Роза, а не Мария.
Также, с точки зрения этимологии, латинский корень "рос" обозначает красный цвет, символизирующий барокко и коммунизм.
Следует особо отметить сходство культур России и Перу в иконописной традиции, не имеющей аналогов в западноевропейских странах того времени. Вот иконы св. Розы школы Куско:
Вместо средневекового тернового венца перуанская подвижница создает барочный венец из роз, где цветы, соседствуя с шипами, символизируют единство основных противоположностей бытия - красоты и деструктивности, эроса и танатоса, либидо и мартидо, удовольствия и боли, любви и смерти, что есть две стороны единой божественной любви по мысли католических мистиков эпохи барокко.
Роза Лимская сподоблялась и демонических посещений, и свиданий с небесным женихом, что с точки зрения протестантов-пуритан и большинства православных есть примерно одно и то же.
Впрочем, в условиях латиноамериканского синкретизма христианства и язычества даже такие вещи, как пушкинская "Гавриилиада", едва ли покажутся непристойными.
Многие охарактеризовали бы все это как форму прелести и демонической одержимости, но для католиков эпохи барокко именно так называемая прелесть, то есть, эстетизм и эротизм, составляла основу духовной жизни.
Христианизация Америки продемонстрировала великую силу эстетизма, связанного с чувственным началом. На почве традиционных культур снова расцветают страстные духовные практики католицизма, включая самобичевания, самораспятия, эротические медитации. Набор инструментов самоистязания - важный элемент интерьера кельи св. Розы.
Францисканцы и иезуиты, не стеснялись апеллировать к страстным чувствам, проповедуя красным каннибалам преобразование языческого культа человеческого тела в культ тела Христова. В то же время, усвоение языческих духовных практик обусловило исключительный расцвет латиноамериканского барокко.
Считается, что одним из искушений святого Антония было видение женского тела на кресте. Между тем, перуанцы спокойно помещают подобные изображения над алтарем: подвиг великой святой не только не смущает, но и напоминает об андрогинной природе Христа.
Переживая страсти Христовы и таинство непорочного зачатия, Роза уподобилась одновременно и Христу и Деве Марии, явив самое буквально понимание триединого Бога, ставшего для нее лично и Отцом и Сыном, и Супругом в прямом смысле.
Христос присутствует в ее повседневной жизни в виде и младенца, и отрока и юноши.
Иррациональная сущность женской природы становится определяющей силой в эпоху барокко, как протест против ренессансного перегиба в сторону рационализма, и именно монахини становятся главными столпами католической культуры: Тереза Авильская в Испании, Хуана де ла Крус в Мексике и Роза Лимская в Перу.
Идеалы барокко были попраны в эпоху просвещения, но вновь ожили в романтизме и символизме Серебряного века. Можно сказать, что образ Розы предвосхитил блоковского Христа в венчике из роз в поэме "Двенадцать".
Точно не известно, какими путями могла установиться духовная связь между противоположными сторонами земного шара, но, в любом случае, южноамериканский континент можно считать российским, от слова "Роса" - это правильное испанское произношение имени Розы Лимской, святой покровительницы Перу и всей Латинской Америки.
О том, насколько велика ее слава, говорит тот факт, что большинство перуанских изображений девы с младенцем - это именно Роза, а не Мария.
Также, с точки зрения этимологии, латинский корень "рос" обозначает красный цвет, символизирующий барокко и коммунизм.
Следует особо отметить сходство культур России и Перу в иконописной традиции, не имеющей аналогов в западноевропейских странах того времени. Вот иконы св. Розы школы Куско:
Вместо средневекового тернового венца перуанская подвижница создает барочный венец из роз, где цветы, соседствуя с шипами, символизируют единство основных противоположностей бытия - красоты и деструктивности, эроса и танатоса, либидо и мартидо, удовольствия и боли, любви и смерти, что есть две стороны единой божественной любви по мысли католических мистиков эпохи барокко.
Роза Лимская сподоблялась и демонических посещений, и свиданий с небесным женихом, что с точки зрения протестантов-пуритан и большинства православных есть примерно одно и то же.
Впрочем, в условиях латиноамериканского синкретизма христианства и язычества даже такие вещи, как пушкинская "Гавриилиада", едва ли покажутся непристойными.
Многие охарактеризовали бы все это как форму прелести и демонической одержимости, но для католиков эпохи барокко именно так называемая прелесть, то есть, эстетизм и эротизм, составляла основу духовной жизни.
Христианизация Америки продемонстрировала великую силу эстетизма, связанного с чувственным началом. На почве традиционных культур снова расцветают страстные духовные практики католицизма, включая самобичевания, самораспятия, эротические медитации. Набор инструментов самоистязания - важный элемент интерьера кельи св. Розы.
Францисканцы и иезуиты, не стеснялись апеллировать к страстным чувствам, проповедуя красным каннибалам преобразование языческого культа человеческого тела в культ тела Христова. В то же время, усвоение языческих духовных практик обусловило исключительный расцвет латиноамериканского барокко.
Считается, что одним из искушений святого Антония было видение женского тела на кресте. Между тем, перуанцы спокойно помещают подобные изображения над алтарем: подвиг великой святой не только не смущает, но и напоминает об андрогинной природе Христа.
Переживая страсти Христовы и таинство непорочного зачатия, Роза уподобилась одновременно и Христу и Деве Марии, явив самое буквально понимание триединого Бога, ставшего для нее лично и Отцом и Сыном, и Супругом в прямом смысле.
Христос присутствует в ее повседневной жизни в виде и младенца, и отрока и юноши.
Иррациональная сущность женской природы становится определяющей силой в эпоху барокко, как протест против ренессансного перегиба в сторону рационализма, и именно монахини становятся главными столпами католической культуры: Тереза Авильская в Испании, Хуана де ла Крус в Мексике и Роза Лимская в Перу.
Идеалы барокко были попраны в эпоху просвещения, но вновь ожили в романтизме и символизме Серебряного века. Можно сказать, что образ Розы предвосхитил блоковского Христа в венчике из роз в поэме "Двенадцать".