Демон
Из снежных тающих смерчей,
Средь серых каменных строений,
В туманный сумрак, в блеск свечей
Мой безымянный брат, мой гений
Сходил во сне и наяву,
Колеблемый вечными мглами;
Он грустно осенял главу
Мне тихоструйными крылами.
Возникнувши над бегом дней,
Извечные будил сомненья
Он зыбкою игрой теней,
Улыбкою разуверенья.
Бывало: подневольный злу
Незримые будил рыданья, -
Гонимые в глухую мглу
Невыразимые страданья.
Бродя, бывало, в полусне,
В тумане городском, меж зданий, -
Я видел с мукою ко мне
Его протянутые длани,
Мрачнеющие тени вежд,
Безвластные души порывы.
Атласные клоки одежд,
Их веющие в ночь извивы...
С годами в сумрак отошло,
Как вдохновенье, как безумье, -
Безрогое его чело
И строгое его раздумье.
Андрей Белый
Март 1908
Москва
ИСКУСИТЕЛЬ
Врубелю
О, пусть тревожно разум бродит
И замирает сердце - пусть,
Когда в очах моих восходит
Философическая грусть.
Сажусь за стол... И полдень жуткий,
И пожелтевшей фолиант
Заложен бледной незабудкой;
И корешок, и надпись: Кант.
Заткет узорной паутиной
Цветную бабочку паук -
Там, где над взвеянной гардиной
Обвис сиренью спелый сук.
Свет лучезарен. Воздух сладок...
Роняя профиль в яркий день,
Ты по стене из темных складок
Переползаешь, злая тень.
С угла свисает профиль строгий
Неотразимою судьбой.
Недвижно вычерчены ноги
На тонком кружеве обой.
Неуловимый, вечно зыбкий,
Не мучай и подай ответ!
Но сардонической улыбки
Не выдал черный силуэт.
Он тронулся и тень рассыпал.
Он со стены зашелестел;
И со стены бесшумно выпал,
И просквозил, и просерел.
В атласах мрачных легким локтем
Склонясь на мой рабочий стол,
Неотвратимо желтым ногтем
Вдоль желтых строк мой взор повел.
Из серебристых паутинок
Сотканный грустью лик кивал,
Как будто рой сквозных пылинок
В полдневном золоте дрожал.
В кудрей волнистых, золотистых
Атласистый и мягкий лен
Из незабудок росянистых
Гирлянды заплетает он.
Из легких трав восходят турьи
Едва приметные рога.
Холодные глаза - лазури, -
Льют матовые жемчуга;
Сковали матовую шею
Браслеты солнечных огней...
Взвивается, подобный змею,
Весь бархатный, в шелку теней.
Несущий мне и вихрь видений,
И бездны изначальной синь,
Мой звездный брат, мой верный гений,
Зачем ты возникаешь? Сгинь!
Ты возникаешь духом нежным,
Клоня венчанную главу.
Тебя в краю ином, безбрежном,
Я зрел во сне и наяву.
Но кто ты, кто? Гудящим взмахом
Разбив лучей сквозных руно,
Вскипел, - и праздно прыснул прахом
В полуоткрытое окно.
--------
С листа на лист в окошке прыснет,
Переливаясь, бриллиант...
В моих руках бессильно виснет
Тяжеловесный фолиант.
Любви не надо мне, не надо:
Любовь над жизнью вознесу...
В окне отрадная прохлада
Струит перловую росу.
Гляжу: - свиваясь вдоль дороги,
Косматый прах тенит народ,
А в небе бледный и двурогий,
Едва заметный синью лед
Серпом и хрупким, и родимым
Глядится в даль иных краев,
Окуреваем хладным дымом
Чуть продышавших облаков.
О, пусть тревожно разум бродит
Над грудою поблеклых книг...
И Люцифера лик восходит,
Как месяца зеркальный лик.
Андрей Белый
1908
Москва
Средь серых каменных строений,
В туманный сумрак, в блеск свечей
Мой безымянный брат, мой гений
Сходил во сне и наяву,
Колеблемый вечными мглами;
Он грустно осенял главу
Мне тихоструйными крылами.
Возникнувши над бегом дней,
Извечные будил сомненья
Он зыбкою игрой теней,
Улыбкою разуверенья.
Бывало: подневольный злу
Незримые будил рыданья, -
Гонимые в глухую мглу
Невыразимые страданья.
Бродя, бывало, в полусне,
В тумане городском, меж зданий, -
Я видел с мукою ко мне
Его протянутые длани,
Мрачнеющие тени вежд,
Безвластные души порывы.
Атласные клоки одежд,
Их веющие в ночь извивы...
С годами в сумрак отошло,
Как вдохновенье, как безумье, -
Безрогое его чело
И строгое его раздумье.
Андрей Белый
Март 1908
Москва
ИСКУСИТЕЛЬ
Врубелю
О, пусть тревожно разум бродит
И замирает сердце - пусть,
Когда в очах моих восходит
Философическая грусть.
Сажусь за стол... И полдень жуткий,
И пожелтевшей фолиант
Заложен бледной незабудкой;
И корешок, и надпись: Кант.
Заткет узорной паутиной
Цветную бабочку паук -
Там, где над взвеянной гардиной
Обвис сиренью спелый сук.
Свет лучезарен. Воздух сладок...
Роняя профиль в яркий день,
Ты по стене из темных складок
Переползаешь, злая тень.
С угла свисает профиль строгий
Неотразимою судьбой.
Недвижно вычерчены ноги
На тонком кружеве обой.
Неуловимый, вечно зыбкий,
Не мучай и подай ответ!
Но сардонической улыбки
Не выдал черный силуэт.
Он тронулся и тень рассыпал.
Он со стены зашелестел;
И со стены бесшумно выпал,
И просквозил, и просерел.
В атласах мрачных легким локтем
Склонясь на мой рабочий стол,
Неотвратимо желтым ногтем
Вдоль желтых строк мой взор повел.
Из серебристых паутинок
Сотканный грустью лик кивал,
Как будто рой сквозных пылинок
В полдневном золоте дрожал.
В кудрей волнистых, золотистых
Атласистый и мягкий лен
Из незабудок росянистых
Гирлянды заплетает он.
Из легких трав восходят турьи
Едва приметные рога.
Холодные глаза - лазури, -
Льют матовые жемчуга;
Сковали матовую шею
Браслеты солнечных огней...
Взвивается, подобный змею,
Весь бархатный, в шелку теней.
Несущий мне и вихрь видений,
И бездны изначальной синь,
Мой звездный брат, мой верный гений,
Зачем ты возникаешь? Сгинь!
Ты возникаешь духом нежным,
Клоня венчанную главу.
Тебя в краю ином, безбрежном,
Я зрел во сне и наяву.
Но кто ты, кто? Гудящим взмахом
Разбив лучей сквозных руно,
Вскипел, - и праздно прыснул прахом
В полуоткрытое окно.
--------
С листа на лист в окошке прыснет,
Переливаясь, бриллиант...
В моих руках бессильно виснет
Тяжеловесный фолиант.
Любви не надо мне, не надо:
Любовь над жизнью вознесу...
В окне отрадная прохлада
Струит перловую росу.
Гляжу: - свиваясь вдоль дороги,
Косматый прах тенит народ,
А в небе бледный и двурогий,
Едва заметный синью лед
Серпом и хрупким, и родимым
Глядится в даль иных краев,
Окуреваем хладным дымом
Чуть продышавших облаков.
О, пусть тревожно разум бродит
Над грудою поблеклых книг...
И Люцифера лик восходит,
Как месяца зеркальный лик.
Андрей Белый
1908
Москва