Глазами человека, повидавшего всё
А ещё кроме пения были уроки хореографии. Вот реально уже в парах с девочками настоящие танцевальные шаги изучали и тренировали. Сейчас оглянешься - батюшки, да ведь этот набор предметов ничем не хуже курса обучения в дореволюционных гимназиях был! Разве что обучение было тогда раздельное: гимназии мужские и женские.
А были ли уроки труда в гимназиях - не знаю. В реальных училищах точно были, а про гимназии ничего подобного не говорят. Девочкам, правда, рукоделие преподавали.
В первых классах задачи на уроках труда были несложные. Но - запоминающиеся. Скажем, я хоть сегодня закладку в книгу сделаю! Берётся кусок фотоплёнки, эмульсия с неё смывается напрочь. Берутся цветные нитки мулинэ. Плёнка складывается двое и по перфорации прошивается этими самыми нитками. А внутрь сей конструкции вставляют цветные картиночки или просто узоры, вырезанные полоской из какого-нибудь цветного журнала. Ценное умение, нет?
Правда, уже забыл, когда и читал бумажную книгу. Разве что когда авторские экземпляры своих книжек получал и просматривал. В поговорке "Чукча не читатель, чукча писатель" скрыт гораздо более глубокий исторический подтекст, нежели принято думать…
А ещё меня в той школе из октябрят исключали. Думаю, один из редчайших случаев по стране. Не знаю, как там было в 1937 году, выгоняли ли из октябрят детей врагов народа, но в гуманных шестидесятых такого добиться, - это надо было совершить нечто особенное.
Я и совершил. Я обворовал учительницу…
По крайней мере, все так думали. Вернее, были уверены.
Первопричиной было опять-так то, что вплоть до школы я рос вне общества - в недельных яслях, потом в недельном детском саду, в деревнях, где денег в обиходе особо в те годы и не увидеть было. Потому я их особой роли в обществе не представлял. Слово "Купить", конечно, знал, но откуда берутся деньги, не представлял. Не интересовался - жил же на всём готовом.
В этаком коммунизме рос…
"В тихий час". Валерий Семёнов 1964
И вот некий мальчик Большаков, с которыми мы одно время приятельствовали, - а я в целом со всеми тогда приятельствовал - предложил мне поиграть новыми цветными бумажками. Как именно поиграть - уже не помню. Но потом обнаружилось, что у Евфросиньи Митрофановны из сумки были украдены деньги. Как, что? - сложного расследования не понадобилось: одноклассники указали на наши с Большаковым игры. И когда нас взяли ин деликти, этот гад, на деле и вытащивший деньги из сумки учительницы, заявил, что это сделал я!
Всё-таки подлость - это не благоприобретаемое качество. И вряд ли врождённое - всё же к биологическим признакам организма оно вряд ли относится.
Нет, явно из прошлых инкарнаций прорастает…
Я, который учительницу вообще любил, а деньги не мог вытащить потому, что - опять-таки - их значения не понимал и потому ценности им не придавал, оправдаться не мог никак. Что называется, на косвенных поймали, а подельник указал на меня. Меня даже в милицию водили, в отделение, что возле нынче белорусского посольства располагалось.
В общем, всё было было серьёзно, а я даже не понимал, что такое "украл"! Я значения этого слова не знал, я же из коммунизма только что! Там у нас всё общее было - и игрушки, и быт…
И меня таскали и ругали, а я просто не понимал, что я сделал-то! Тем более что я ничего и не сделал. Только играл в то, что предложил мой же одноклассник.
Конечно, многое из того, что решали взрослые, было дело не моего уровня, до меня доводилось, что называется, "в части касающейся".
Вот одним из таких доведённых решений и было исключение из октябрят. Вижу эту картинку, как стою я перед классом - Большакова почему-то при этом не вижу, - а мои одноклассники и друзья поднимают руки за то, чтобы меня исключить. И до сих пор, между прочим, обидно, что и лепший друг Максимка был среди всех. Он мне тоже не верил…
Вот так примерно они и сидели. Конечно, ситуация не та и время не то, но картинка итменно из той, 612-й школы…
Разрешилась эта история как-то тихо. В конце концов правда выплыла наружу - не так, думаю, и трудно было взрослым раскрутить второклассника на признание. Так что Большаков признался, что деньги украл он.
А меня тихо восстановили в октябрятах. Евфросинья Митрофановна даже извинилась передо мною. В каких именно словах - не помню, но опять же чудесной своей видеопамятью смотрю на зимний тёмный вечер, когда после продлёнки мы с нею идём по улице Чернышевского в направлении моего дома и она как-то с участием объясняет, что деньгами, тем более чужими, не шутят и не играют.
Ну а более вещественное, что ли, извинение заключалось в том, что она предложила моим родителям перевести меня в 53-ю спецшколу с немецким языком. Она туда переходила работать, такое вот сделал предложение как одному из лучших учеников. А я был во втором классе второй по успеваемости. Ещё мне книжку серьёзную подарили - "Детство в Соломбале". С надписью о награждении.
Думаю, если бы на мне оставалось всё же пятно в её глазах, такого приглашения она никогда не сделала бы. Видать, искренность моего непонимания всей той ситуации и заставила взрослых дорасследовать историю до конца…
А были ли уроки труда в гимназиях - не знаю. В реальных училищах точно были, а про гимназии ничего подобного не говорят. Девочкам, правда, рукоделие преподавали.
В первых классах задачи на уроках труда были несложные. Но - запоминающиеся. Скажем, я хоть сегодня закладку в книгу сделаю! Берётся кусок фотоплёнки, эмульсия с неё смывается напрочь. Берутся цветные нитки мулинэ. Плёнка складывается двое и по перфорации прошивается этими самыми нитками. А внутрь сей конструкции вставляют цветные картиночки или просто узоры, вырезанные полоской из какого-нибудь цветного журнала. Ценное умение, нет?
Правда, уже забыл, когда и читал бумажную книгу. Разве что когда авторские экземпляры своих книжек получал и просматривал. В поговорке "Чукча не читатель, чукча писатель" скрыт гораздо более глубокий исторический подтекст, нежели принято думать…
А ещё меня в той школе из октябрят исключали. Думаю, один из редчайших случаев по стране. Не знаю, как там было в 1937 году, выгоняли ли из октябрят детей врагов народа, но в гуманных шестидесятых такого добиться, - это надо было совершить нечто особенное.
Я и совершил. Я обворовал учительницу…
По крайней мере, все так думали. Вернее, были уверены.
Первопричиной было опять-так то, что вплоть до школы я рос вне общества - в недельных яслях, потом в недельном детском саду, в деревнях, где денег в обиходе особо в те годы и не увидеть было. Потому я их особой роли в обществе не представлял. Слово "Купить", конечно, знал, но откуда берутся деньги, не представлял. Не интересовался - жил же на всём готовом.
В этаком коммунизме рос…
"В тихий час". Валерий Семёнов 1964
И вот некий мальчик Большаков, с которыми мы одно время приятельствовали, - а я в целом со всеми тогда приятельствовал - предложил мне поиграть новыми цветными бумажками. Как именно поиграть - уже не помню. Но потом обнаружилось, что у Евфросиньи Митрофановны из сумки были украдены деньги. Как, что? - сложного расследования не понадобилось: одноклассники указали на наши с Большаковым игры. И когда нас взяли ин деликти, этот гад, на деле и вытащивший деньги из сумки учительницы, заявил, что это сделал я!
Всё-таки подлость - это не благоприобретаемое качество. И вряд ли врождённое - всё же к биологическим признакам организма оно вряд ли относится.
Нет, явно из прошлых инкарнаций прорастает…
Я, который учительницу вообще любил, а деньги не мог вытащить потому, что - опять-таки - их значения не понимал и потому ценности им не придавал, оправдаться не мог никак. Что называется, на косвенных поймали, а подельник указал на меня. Меня даже в милицию водили, в отделение, что возле нынче белорусского посольства располагалось.
В общем, всё было было серьёзно, а я даже не понимал, что такое "украл"! Я значения этого слова не знал, я же из коммунизма только что! Там у нас всё общее было - и игрушки, и быт…
И меня таскали и ругали, а я просто не понимал, что я сделал-то! Тем более что я ничего и не сделал. Только играл в то, что предложил мой же одноклассник.
Конечно, многое из того, что решали взрослые, было дело не моего уровня, до меня доводилось, что называется, "в части касающейся".
Вот одним из таких доведённых решений и было исключение из октябрят. Вижу эту картинку, как стою я перед классом - Большакова почему-то при этом не вижу, - а мои одноклассники и друзья поднимают руки за то, чтобы меня исключить. И до сих пор, между прочим, обидно, что и лепший друг Максимка был среди всех. Он мне тоже не верил…
Вот так примерно они и сидели. Конечно, ситуация не та и время не то, но картинка итменно из той, 612-й школы…
Разрешилась эта история как-то тихо. В конце концов правда выплыла наружу - не так, думаю, и трудно было взрослым раскрутить второклассника на признание. Так что Большаков признался, что деньги украл он.
А меня тихо восстановили в октябрятах. Евфросинья Митрофановна даже извинилась передо мною. В каких именно словах - не помню, но опять же чудесной своей видеопамятью смотрю на зимний тёмный вечер, когда после продлёнки мы с нею идём по улице Чернышевского в направлении моего дома и она как-то с участием объясняет, что деньгами, тем более чужими, не шутят и не играют.
Ну а более вещественное, что ли, извинение заключалось в том, что она предложила моим родителям перевести меня в 53-ю спецшколу с немецким языком. Она туда переходила работать, такое вот сделал предложение как одному из лучших учеников. А я был во втором классе второй по успеваемости. Ещё мне книжку серьёзную подарили - "Детство в Соломбале". С надписью о награждении.
Думаю, если бы на мне оставалось всё же пятно в её глазах, такого приглашения она никогда не сделала бы. Видать, искренность моего непонимания всей той ситуации и заставила взрослых дорасследовать историю до конца…