Новый солдат империи
Дверь была, конечно, закрыта. Алексей на каком-то злом автомате подёргал её, от всей души желая выдернуть ручку - злоба его на себя самого искала хоть такого выхода.
Дверь не открывалась, и железная ручка отрываться от неё не желала. Эх, и почему это не его бывший подъезд! Там вечно случались проблемы с замком, так что войти мог любой.
Потыкал в кнопочки. Нет, код нащупать случайно он не тщился. Но номер квартиры знал - 58. Был там домофон? Он не помнил.
Что ж, оставалось только звонить. Нет, ну твою же гвардию! Сел, сука, телефон! Ну да, он уже был наполовину разряжен, когда Алексей сдавал его перед выходом. А ни одна сука в штабе, естественно, не озаботилась поставить его на подзарядку! А он и не посмотрел, когда забирал, - не до того было…
Кравченко понимал, что не прав и не справедлив. Вот в штабе, должно было быть дело до зарядки его телефона кому-то, кроме него самого? Но злость буквально рвала его изнутри, хотелось выплеснуть её. Еле удержался, чтобы не шарахнуть по двери подъезда ногой. Смысла нет - открывается всё равно наружу, а грохот посреди ночи в этом обученном опасностям городе переполошит весь дом…
Он опустился на корточки. Вот же, м-мать, как мальчишка! Вспомнилось, как когда-то в Брянске, в десятом классе, была у него любовь школьная. Ну, или то, что принято так романтично называть. На самом деле - всего лишь неизбежный природно заложенный процесс обучения подростков несложному, в общем, искусству обращаться с собственными гормонами. Вернее, он-то сам ничему не учился, ему просто хотелось влюбиться в девочку со всей дури распираемого жаждой секса организма. Он же ещё не знал тогда, что любовь - не обязательное условие для секса. Ну, а девочка училась своему, женскому искусству - как управлять влюблённым парнем и собою, чтобы держать его при себе, но не отдаваясь до срока. До замужества.
Смешно и мило. Но когда-то, тоже зимой, он так же сидел возле закрывшейся за ней двери её квартиры и ей-Богу! - хотел досидеть так до утра, чтобы утром первым встретить её и обрадовать! Собою, ага! Ведь в тот вечер девочка как раз дала ему понять, что сама очень-очень хочет переспать с ним, и буквально в эти выходные всё будет, когда родители уедут на дачу. И он внутренне подпрыгивал от радости в предвкушении. Какой там дом! Нет, верный рыцарь будет ждать здесь!
Потом всё же хватило ума отправиться домой. Но была уже глубокая ночь, троллейбусы не ходили, и он фактически с улицы Дуки бежал к себе в Новый городок. Да ещё было бы не бежать - декабрь стоял жёсткий, и просто идти пешком было довольно зябко. А главное - сил было до фигища, гормоны требовали подвигов, организм молодой, да чего там и бежать-то было - 12 километров! Он и не знал ещё, что когда-нибудь по шесть километров только на зарядке утренней пробегать будет.
А девочка так и не дала…
От этого воспоминания нынешняя злость куда-то ушла. Ладно, всё это вечные игры между мальчиками и девочками. В конце концов, всё к лучшему. Вон, в больнице Ирка мается. В Москве вообще жена. Чёрт, да! Светка, дети. Взрослый же ты уже мужик, Лёшка! Скоро сороковник треснет. А ты сидишь у подъезда девчонки, как тот десятиклассник. Только тот тогда радовался, получив поцелуй и погладив грудь девушки через дублёнку. А ты тут страдаешь, потому что сам с девушкой расплевался. Глупо как…
Что ж, опять зима, опять не ходит транспорт, значит, опять пробежимся. Даже такси не вызвать - нет заряда в телефоне. Всё глупо…
Он уже поднялся на ноги, как звук шагов заставил его замереть. Знакомый звук! Нет, не знакомый, шаги как шаги, что она - хромая, что ли? Но в том, что это идёт Настя, он почему-то не сомневался. Сейчас выйдет из-за угла и… Но откуда ей тут взяться? Он же сам видел в зеркало машины, как она пошла с улицы во двор!
Но это была действительно Анастасия. С пакетом в руке. В своей этой милой меховой шапочке, в красной пуховой куртке, которая отчего-то не полнила её, а делала вдвойне изящнее. Что это она, где это ходила?
Она, казалось, не удивилась ему, стоящему возле её подъезда. Лишь чуть наклонила голову, остановившись, глядя чуть искоса и исподлобья. Но всё равно - видно было, как лицо её просветлело. И это обдало Алексей каким-то уютным, ласковым, как её ладошки, теплом.
Он сглотнул и сказал - и опять не то, что хотел:
- Я это… подумал, что надо было проводить. А то ночь, темно…
Настя улыбнулась. Ну да, подумал он, что за глупость опять пролепетал - а ночью что, светло должно быть?
- Спасибо, - проговорила она нараспев. - А я тут вспомнила, что в доме ничего нет, утром даже бутерброда не будет. Зашла вот в магазин, взяла молока, хлеба…
Боже, семейный какой-то разговор! А ведь да, точно: с другой стороны улицы магазин круглосуточный, она же рассказывала. Там во дворе, посмеивалась, воинская часть какая-то стоит, так бизнес тут же развернулся: в городе универсамы от сих до сих работают, а тут маленький магазинчик-забегалка и ночами работает, и водочка-колбаска-сырок тут круглые сутки к удовлетворениям потребностей военных, красивых, здоровенных...
И чёрт! - она не выглядела расстроенной или подавленной! В Алексее шевельнулось разочарование. Э, это о чём? Он тут страдает, а она? Может, она ещё и водочки прикупила?
Нет, конечно, ответила она. Я думала, ты не придёшь никогда. А мне одной - зачем?
Ровно так сказала, рассудочно.
Творится-то что?
…хотя, ты знаешь, если ты зайдёшь…
Не понял! Я сюда бежал, чтобы просто потренироваться?
Какой-то серо-чёрный, как снег в марте, гнев начал подниматься в нём. Но Алексей загнал его обратно в тёмные подвалы души, пообещав в следующий раз ему уже не противиться.
…если зайдёшь, то я бы лучше коньячку с тобой выпила. А то, знаешь, как-то до сих пор душа не на месте, как вспомню, как тебя там сопровождала удалённо…
Тоже ровно сказано.
Гнев? Нет, сидит у себя, тоже в раздумьях. Кто-то из нас идиот, и, похоже, я увижу его при ближайшем взгляде в зеркало! Чего тебе надо-то ещё, дебил? Она же всё сказала! А что ровно ведёт себя, - так котёнок же, самостоятельный! Перед мужиком характер держит! Или ты хотел, чтобы она с воем и соплями на грудь тебе бросилась? Ах, прости меня, дуру, дорогой мой Лёшечка? Так тебе её любить хочется или покорить? Чёрт, и покорить - тоже! Чтобы любить кого? холопку? Любить тебе её хочется или похолопить? Дерьма ты кусок, Лёшечка, вот что…
- Ты поднимайся, - сказал он. - Я лучше сам сбегаю. Только код подъезда скажи мне…
Дверь не открывалась, и железная ручка отрываться от неё не желала. Эх, и почему это не его бывший подъезд! Там вечно случались проблемы с замком, так что войти мог любой.
Потыкал в кнопочки. Нет, код нащупать случайно он не тщился. Но номер квартиры знал - 58. Был там домофон? Он не помнил.
Что ж, оставалось только звонить. Нет, ну твою же гвардию! Сел, сука, телефон! Ну да, он уже был наполовину разряжен, когда Алексей сдавал его перед выходом. А ни одна сука в штабе, естественно, не озаботилась поставить его на подзарядку! А он и не посмотрел, когда забирал, - не до того было…
Кравченко понимал, что не прав и не справедлив. Вот в штабе, должно было быть дело до зарядки его телефона кому-то, кроме него самого? Но злость буквально рвала его изнутри, хотелось выплеснуть её. Еле удержался, чтобы не шарахнуть по двери подъезда ногой. Смысла нет - открывается всё равно наружу, а грохот посреди ночи в этом обученном опасностям городе переполошит весь дом…
Он опустился на корточки. Вот же, м-мать, как мальчишка! Вспомнилось, как когда-то в Брянске, в десятом классе, была у него любовь школьная. Ну, или то, что принято так романтично называть. На самом деле - всего лишь неизбежный природно заложенный процесс обучения подростков несложному, в общем, искусству обращаться с собственными гормонами. Вернее, он-то сам ничему не учился, ему просто хотелось влюбиться в девочку со всей дури распираемого жаждой секса организма. Он же ещё не знал тогда, что любовь - не обязательное условие для секса. Ну, а девочка училась своему, женскому искусству - как управлять влюблённым парнем и собою, чтобы держать его при себе, но не отдаваясь до срока. До замужества.
Смешно и мило. Но когда-то, тоже зимой, он так же сидел возле закрывшейся за ней двери её квартиры и ей-Богу! - хотел досидеть так до утра, чтобы утром первым встретить её и обрадовать! Собою, ага! Ведь в тот вечер девочка как раз дала ему понять, что сама очень-очень хочет переспать с ним, и буквально в эти выходные всё будет, когда родители уедут на дачу. И он внутренне подпрыгивал от радости в предвкушении. Какой там дом! Нет, верный рыцарь будет ждать здесь!
Потом всё же хватило ума отправиться домой. Но была уже глубокая ночь, троллейбусы не ходили, и он фактически с улицы Дуки бежал к себе в Новый городок. Да ещё было бы не бежать - декабрь стоял жёсткий, и просто идти пешком было довольно зябко. А главное - сил было до фигища, гормоны требовали подвигов, организм молодой, да чего там и бежать-то было - 12 километров! Он и не знал ещё, что когда-нибудь по шесть километров только на зарядке утренней пробегать будет.
А девочка так и не дала…
От этого воспоминания нынешняя злость куда-то ушла. Ладно, всё это вечные игры между мальчиками и девочками. В конце концов, всё к лучшему. Вон, в больнице Ирка мается. В Москве вообще жена. Чёрт, да! Светка, дети. Взрослый же ты уже мужик, Лёшка! Скоро сороковник треснет. А ты сидишь у подъезда девчонки, как тот десятиклассник. Только тот тогда радовался, получив поцелуй и погладив грудь девушки через дублёнку. А ты тут страдаешь, потому что сам с девушкой расплевался. Глупо как…
Что ж, опять зима, опять не ходит транспорт, значит, опять пробежимся. Даже такси не вызвать - нет заряда в телефоне. Всё глупо…
Он уже поднялся на ноги, как звук шагов заставил его замереть. Знакомый звук! Нет, не знакомый, шаги как шаги, что она - хромая, что ли? Но в том, что это идёт Настя, он почему-то не сомневался. Сейчас выйдет из-за угла и… Но откуда ей тут взяться? Он же сам видел в зеркало машины, как она пошла с улицы во двор!
Но это была действительно Анастасия. С пакетом в руке. В своей этой милой меховой шапочке, в красной пуховой куртке, которая отчего-то не полнила её, а делала вдвойне изящнее. Что это она, где это ходила?
Она, казалось, не удивилась ему, стоящему возле её подъезда. Лишь чуть наклонила голову, остановившись, глядя чуть искоса и исподлобья. Но всё равно - видно было, как лицо её просветлело. И это обдало Алексей каким-то уютным, ласковым, как её ладошки, теплом.
Он сглотнул и сказал - и опять не то, что хотел:
- Я это… подумал, что надо было проводить. А то ночь, темно…
Настя улыбнулась. Ну да, подумал он, что за глупость опять пролепетал - а ночью что, светло должно быть?
- Спасибо, - проговорила она нараспев. - А я тут вспомнила, что в доме ничего нет, утром даже бутерброда не будет. Зашла вот в магазин, взяла молока, хлеба…
Боже, семейный какой-то разговор! А ведь да, точно: с другой стороны улицы магазин круглосуточный, она же рассказывала. Там во дворе, посмеивалась, воинская часть какая-то стоит, так бизнес тут же развернулся: в городе универсамы от сих до сих работают, а тут маленький магазинчик-забегалка и ночами работает, и водочка-колбаска-сырок тут круглые сутки к удовлетворениям потребностей военных, красивых, здоровенных...
И чёрт! - она не выглядела расстроенной или подавленной! В Алексее шевельнулось разочарование. Э, это о чём? Он тут страдает, а она? Может, она ещё и водочки прикупила?
Нет, конечно, ответила она. Я думала, ты не придёшь никогда. А мне одной - зачем?
Ровно так сказала, рассудочно.
Творится-то что?
…хотя, ты знаешь, если ты зайдёшь…
Не понял! Я сюда бежал, чтобы просто потренироваться?
Какой-то серо-чёрный, как снег в марте, гнев начал подниматься в нём. Но Алексей загнал его обратно в тёмные подвалы души, пообещав в следующий раз ему уже не противиться.
…если зайдёшь, то я бы лучше коньячку с тобой выпила. А то, знаешь, как-то до сих пор душа не на месте, как вспомню, как тебя там сопровождала удалённо…
Тоже ровно сказано.
Гнев? Нет, сидит у себя, тоже в раздумьях. Кто-то из нас идиот, и, похоже, я увижу его при ближайшем взгляде в зеркало! Чего тебе надо-то ещё, дебил? Она же всё сказала! А что ровно ведёт себя, - так котёнок же, самостоятельный! Перед мужиком характер держит! Или ты хотел, чтобы она с воем и соплями на грудь тебе бросилась? Ах, прости меня, дуру, дорогой мой Лёшечка? Так тебе её любить хочется или покорить? Чёрт, и покорить - тоже! Чтобы любить кого? холопку? Любить тебе её хочется или похолопить? Дерьма ты кусок, Лёшечка, вот что…
- Ты поднимайся, - сказал он. - Я лучше сам сбегаю. Только код подъезда скажи мне…