ПЕРЕПУТКИ
Последние два года моего учения в школе классным руководителем у нас был Рудольф Карлович Бега, Рудик, как звали его все коллеги, а за глаза и все ученики, Учитель Физики от Бога. Именно так: все три слова с большой буквы. Достаточно сказать, что в 1972 году на Всесоюзную олимпиаду по физике от Москвы поехали только его ученики, в жестокой конкурентной борьбе взявшие верх над другими его учениками. Что-то о себе он рассказывал нам и на уроках, но гораздо ближе я узнал его, проработав 5 лет с ним бок о бок. Но, конечно, не так близко, как некоторые девочки из нашего класса.
Рудольф Карлович был по родителям немцем (и по-немецки его фамилия записывалась большими буквами совершенно замечательно: ВЕСНА). Тем не менее, в паспорте у него была записана национальность "грузин". Грузином Рудольф Карлович стал в 1950 году, когда в 16 лет получал паспорт, способом вполне русским. Начальник паспортного стола сказал паспортистке: "Пиши грузин",- и она написала. В 1973 году такое поведение начальника уже выглядело как самодурство, но на самом деле, поступок этот был смелым и до некоторой степени оправданным: через 5 лет после окончания войны и в разгар борьбы с космополитизмом быть немцем в Советском Союзе было трудно, а зачастую и смертельно. К моменту моего знакомства с ним грузинство стало Рудика тяготить и периодически он возмущался по этому поводу. Впрочем, не выходя за двери лаборантской физического кабинета. Снова немцем Рудольф Карлович смог стать только при обмене зеленого паспорта на красный, в 1980 году.
Рудик очень хорошо помнил лица своих учеников, но никогда не был в состоянии запомнить их фамилии. Поэтому, когда он проходил по рядам, проставляя в журнале в столбик двойки за невыполненное домашнее задание, каждый называл ему свою фамилию сам. Впрочем, к завершению обхода выяснялось, что в фамилиях никакой надобности не было, поскольку двойки стояли напротив всех фамилий в журнале. Это было, когда мы были в восьмом. В девятом он допытывался у меня, кто есть в классе, похожий на меня, и тоже с птичьей фамилией (оказалось, что Сережа Баранов), а в десятом удивлялся, с чего это мои родители заявились в школу, хотя их никто не вызывал.
- Рудольф Карлович, мои родители вчера в школу не приходили.
- Ты точно это знаешь?
- Конечно, точно. Кроме того, что это не могло прийти им в голову, папа был дома, когда я пришел домой, а мама - на работе. Я ей туда звонил.
- Черт, а чьи ж это тогда были родители? Я, конечно, им всё про их сына рассказал, но всё-таки чьи?
Когда мы встретились в 1980, он хвастался ровно двумя вещами: тем, что снова стал немцем, и тем, что приучил родителей своих учеников приносить на родительские собрания фотографии детей, после чего он стал каждому родителю рассказывать именно про его ребенка.
1987 год был для меня годом коренного перелома практически всего. Я поменял место работы и женился. Через неделю после моей свадьбы Вадим Книжник, наш с Рудиком ученик выпуска 1978, один из ближайших моих друзей, кандидат физ.-мат. наук, двадцати пяти лет от роду, упал в метро и умер. Вскрытие никаких патологий не обнаружило, в свидетельстве о смерти написали "Сердечная недостаточность". Наверно, наверху тоже что-то перепутали. Я столько раз мог утонуть на реках пятой-шестой категории сложности, разбиться в горах, в которых залезал на четверки, а умер он, абсолютно здоровый, успешный и, возможно, счастливый.
Всё это произошло зимой. А весной родная школа вдруг решила провести День выпускника. Рудик встречал гостей на первом этаже, улыбаясь и раскланиваясь направо и налево. Он заметил меня, улыбка его стала еще шире.
- Здравствуйте, Рудольф Карлович,- Рудик сделал несколько шагов навстречу, протянул руку и радостно сказал:
- Здравствуй, Вадик.
Не знаю, как я выглядел для окружающих, но дальнейшее поддержание разговора далось мне с большим трудом.
- Рудольф Карлович, я - Андрей. Вадик умер.
Рудик, продолжая улыбаться, бьет себя по лбу:
- Ну конечно, Андрей. А ты слышал, какой кошмар случился с Книжником?
- Слышал. Я вам про него и говорю.
Больше мы никогда не разговаривали, да и живым я его больше не видел. Рудольф Карлович умер от рака 6 ноября 2002 года. Не знаю, сам ли он принял крещение, или это было желание родных, но отпевали его по православному обряду в церкви Ваганьковского кладбища. Имени Рудольф нет в святцах, поэтому отпевали под новым православным именем, которое я забыл, едва выйдя из церкви.