Пост к 9 мая - из архива моего ЖЖ. Кажется, за 9 лет актуальности не потеряло
О нацизме и "немецком покаянии"
Очень давно собирался написать про это и всё забывал - а тут в связи с разными событиями вспомнил.
Нам всем, кажется, и всегда казалось очевидным, что после Второй Мировой войны в Германии случилось массовое переосмысление прошлого и покаяние нации. Даже целая "литература покаяния", литература поколения т.н. "часа ноль", появилась на свет - Грасс, Бёлль и прочие. И я тоже, признаюсь, повторял это заклинание - и не давал себе труда задуматься: а в чём, собственно, немцы каялись? По поводу чего так переживали? Что в своём прошлом переосмысляли?
И задумался совсем недавно - лишь после того, как открыл для себя Вольфганга Борхерта, ещё одного писателя и драматурга из того же поколения, очень известного в Германии и гораздо меньше - в России. Случилось это после того, как знаменитый Люк Персеваль привёз в России свой спектакль по пьесе Борхерта "Там, за дверью". Я этот спектакль (очень интересный, кстати) посмотрел, и про автора сразу почитал. Классическая биография: сидел в тюрьме за антивоенные настроения, был мобилизован, воевал, насмотрелся ужасов, вернулся домой после войны - и сразу стал сочинять рассказы и пьесу с автобиографическим оттенком про солдата, который возвращается домой после "сталинградского котла" и понимает, что он всеми обманут и никому дома не нужен, а жизнь не имеет смысла. В 1947 году Борхерт умер, буквально за день до премьеры первого спектакля по этой пьесе. Ну, словом, самый типичный выразитель того самого покаяния.
Так вот, в этой пьесе все монологи Бэкманна (главного героя) вертятся вокруг тех немецких солдат, которых вместе с ним послали на смерть - и они остались там лежать, а он вернулся, но утерял смысл существования. И весь страшный (и совершенно искренний!) посыл пьесы - про то, что его, немца Бэкманна, обманули, послав на смерть и заставив посылать других немцев на смерть. И вот за это он предъявляет счет.
- Приятного аппетита, господин полковник. Вы велели нам идти в атаку и сказали: "Бэкманн, ответственность на вас". Нас обстреляли, и когда мы добрались до своих, не хватило одиннадцати человек. Я хочу вернуть вам ее, мою ответственность. Я не могу спать. На вашей-то ответственности покойников сколько - тысяча? Две тысячи? Вам нетрудно будет прибавить к своим моих одиннадцать?
Это - отрывок из одного из монологов Бэкманна, и рассуждения вокруг этой темы, собственно, составляют суть пьесы.
И до меня вдруг дошла совсем простая, но всегда как-то ускользавшая от меня мысль. Всё трагическое переосмысление прошлого в немецкой послевоенной литературе сводится к тому, что приход нацистов стал трагедией для немцев. Не для других народов, а для немцев.
Нацизм оказался злом, за которое немцам нужно теперь покаяться и от которого нужно избавиться. Но не потому, что они, например, в России живьем жгли детей. А потому, что при нацизме одни немцы других немцев повели на бессмысленную гибель. Вот за это вся немецкая нация должна покаяться, и переосмыслить своё прошлое, и сделать так, чтобы это никогда не повторилось.
А как все же насчет остальных народов? А из остальных, так уж получилось по ряду причин, были выбраны евреи. Какие к нам, немцам, вопросы? Да, Холокост - это мы признаем. Так за евреев мы каемся постоянно! Выплачиваем компенсацию родственникам (и правда: выплачивают, до сих пор новые заявления принимают). Закон приняли - за отрицание Холокоста сажаем в тюрьму (и правда: сажают). В школе об этом рассказываем (и правда: рассказывают; и дети даже многие это усваивают).
Немцы действительно много потрудились после войны над тем, чтобы переделать своё коллективное сознание. Это - чистая правда. Но это, как ни странно, никак не противоречит тому, с чего я начал: в основе своей покаяние немцев - это покаяние за то, что допустили к власти нацистов, от которых так плохо было немцам. Не русским. Не украинцам. Не полякам. Не...
Как я мог, столько лет читая эту литературу, не видеть такой простой вещи?
- 14 авг, 2014 в 13:53
Очень давно собирался написать про это и всё забывал - а тут в связи с разными событиями вспомнил.
Нам всем, кажется, и всегда казалось очевидным, что после Второй Мировой войны в Германии случилось массовое переосмысление прошлого и покаяние нации. Даже целая "литература покаяния", литература поколения т.н. "часа ноль", появилась на свет - Грасс, Бёлль и прочие. И я тоже, признаюсь, повторял это заклинание - и не давал себе труда задуматься: а в чём, собственно, немцы каялись? По поводу чего так переживали? Что в своём прошлом переосмысляли?
И задумался совсем недавно - лишь после того, как открыл для себя Вольфганга Борхерта, ещё одного писателя и драматурга из того же поколения, очень известного в Германии и гораздо меньше - в России. Случилось это после того, как знаменитый Люк Персеваль привёз в России свой спектакль по пьесе Борхерта "Там, за дверью". Я этот спектакль (очень интересный, кстати) посмотрел, и про автора сразу почитал. Классическая биография: сидел в тюрьме за антивоенные настроения, был мобилизован, воевал, насмотрелся ужасов, вернулся домой после войны - и сразу стал сочинять рассказы и пьесу с автобиографическим оттенком про солдата, который возвращается домой после "сталинградского котла" и понимает, что он всеми обманут и никому дома не нужен, а жизнь не имеет смысла. В 1947 году Борхерт умер, буквально за день до премьеры первого спектакля по этой пьесе. Ну, словом, самый типичный выразитель того самого покаяния.
Так вот, в этой пьесе все монологи Бэкманна (главного героя) вертятся вокруг тех немецких солдат, которых вместе с ним послали на смерть - и они остались там лежать, а он вернулся, но утерял смысл существования. И весь страшный (и совершенно искренний!) посыл пьесы - про то, что его, немца Бэкманна, обманули, послав на смерть и заставив посылать других немцев на смерть. И вот за это он предъявляет счет.
- Приятного аппетита, господин полковник. Вы велели нам идти в атаку и сказали: "Бэкманн, ответственность на вас". Нас обстреляли, и когда мы добрались до своих, не хватило одиннадцати человек. Я хочу вернуть вам ее, мою ответственность. Я не могу спать. На вашей-то ответственности покойников сколько - тысяча? Две тысячи? Вам нетрудно будет прибавить к своим моих одиннадцать?
Это - отрывок из одного из монологов Бэкманна, и рассуждения вокруг этой темы, собственно, составляют суть пьесы.
И до меня вдруг дошла совсем простая, но всегда как-то ускользавшая от меня мысль. Всё трагическое переосмысление прошлого в немецкой послевоенной литературе сводится к тому, что приход нацистов стал трагедией для немцев. Не для других народов, а для немцев.
Нацизм оказался злом, за которое немцам нужно теперь покаяться и от которого нужно избавиться. Но не потому, что они, например, в России живьем жгли детей. А потому, что при нацизме одни немцы других немцев повели на бессмысленную гибель. Вот за это вся немецкая нация должна покаяться, и переосмыслить своё прошлое, и сделать так, чтобы это никогда не повторилось.
А как все же насчет остальных народов? А из остальных, так уж получилось по ряду причин, были выбраны евреи. Какие к нам, немцам, вопросы? Да, Холокост - это мы признаем. Так за евреев мы каемся постоянно! Выплачиваем компенсацию родственникам (и правда: выплачивают, до сих пор новые заявления принимают). Закон приняли - за отрицание Холокоста сажаем в тюрьму (и правда: сажают). В школе об этом рассказываем (и правда: рассказывают; и дети даже многие это усваивают).
Немцы действительно много потрудились после войны над тем, чтобы переделать своё коллективное сознание. Это - чистая правда. Но это, как ни странно, никак не противоречит тому, с чего я начал: в основе своей покаяние немцев - это покаяние за то, что допустили к власти нацистов, от которых так плохо было немцам. Не русским. Не украинцам. Не полякам. Не...
Как я мог, столько лет читая эту литературу, не видеть такой простой вещи?