Мне очень хочется верить, что у правозащитницы Алексевой проявились признаки возрастного слабоумия
Потому что иначе получается, что человек, которым я искренне восхищался в молодости, втайне переживая, что мне не хватает мужества избрать тот же путь - обычный лжец и лицемер. А это, сознаюсь, было бы довольно сильным ударом. Для меня Людмила Михайловна Алексеева стояла где-то рядом с Богораз, Марченко, Файнбергом, Дремлюгой... Они все казались пришельцами из другого, почти небывалого мира. Мира, где есть люди, способные выйти на Сенатскую площадь в декабре 1825 года во имя идей чужой свободы. Или - в марте 1968 года на Красную Площадь под лозунгом "За вашу и нашу свободу", зная, что мирный протест против ввода войск в Чехословакию обернется арестом и дальнейшей жизнью, полной лишений и мучений. Когда я читаю сегодня, что говорит правозащитница Алексеева про Сноудена (Подписку о неразглашении давал? Давал! Нарушил? Нарушил! Выдать его Америке - пусть, сука, отвечает по закону!), мне натурально хочется закрыть глаза и сильно потрясти головой, чтобы это наваждение исчезло. Потому что это невыносимо - думать, что все, во что я верил много лет, с самого начала было обычным лицемерием и враньем. Я все-таки очень хочу думать, что у старушки просто поехала крыша.