Какой был день
Выпускной. Зарисовки.
Работа. Выходим на перекур. По улице идут два выпускника. Вычурные ленточки поперек полосатых маек. Шлепанцы на босу ногу. Бритые затылки. И - густые, окладистые бороды.
Магазин. Стою в очереди. В соседнюю кассу ломится толпа выпускников. Берет гору пива. На просьбу показать паспорт взрываются негодованием. "Мы с последнего звонка! Нам всем по 18! Я паспорт потерял!". Две барышни, демонстративно: "Пойдем к тебе за твоим паспортом!". Далее - переход на банальное хамство. Одергиваю зарвавшегося молокососа. Благо я уже навеселе. В ответ - исполненный скрытой ненавистью взгляд. Взгляд не волка, но шакала. Подходит шкафообразный охранник. Делает пацанам замечание. В ответ - хамство шибче прежнего. Понимают, что тому отвечать придется. И понимают, что мне - нет. Не волки. Шакалы.
И апофеоз. По старинной традиции предупреждаю: приведенный ниже текст изобилует ненормативной лексикой. Из песни строчки не выкинешь. Из жизни - тем более.
Вечер. Почти ночь. Иду. Передо мной - девушка. Короткое красное платье, тряпичные красные туфли. Волосы длинные, черные, кожа смуглая. Обе руки покрыты крупными зелеными татуировками. Походка раненой кобылы. Резко уходит в сторону, хватается за дерево, сдирает когтями кору (или наоборот), падает. Подхожу.
- Девушка, Вам помочь?
- Иди на хуй.
Без злобы. Без горечи. Вообще - без эмоций.
- Выпускница?
- Тебе какое дело?
- Ясно все с тобой.
Аккуратно беру, подымаю на ноги. Несу. Вернее - тащу. Вернее всего - волоку.
- Держись давай. Доползем уж до дома как-нибудь.
- И нахуй мне твой дом обосрался?
Ну, думаю. это уже твои проблемы. Меня больше беспокоит другой вопрос - куда я тебя тащу.
- Где живешь-то?
- С какой целью интересуетесь?
- Да интересно куда тебя тащить. Хотя бы в какую сторону.
- Земля круглая.
- Пиздишь.
- Бля буду.
- Так куда?
- Да куда утащишь там и лягу.
Двусмысленное замечание. Оцениваю обстановку. Беру курс на ближайшую лавку. Свободной рукой достаю из кармана стреляную у Палыча папиросу. Продуваю, мну. Закусываю. Ловлю ее взгляд.
- Курить вредно. А беломор - особенно. Сдохнешь.
- Не бойся, уж тебя, паскуда, переживу как-нибудь.
Чувствую, как сам того не замечая перехожу на ее язык. Шарю по карманам, спрашиваю.
- Угостите спичкой.
- Может, тебе еще и легоньких отсыпать?
- Давай.
- А может, еще и хуев тачку подогнать?
- Ага. И в спину повтыкать. Чтобы на ежика был похож.
Хмыкает. Только теперь замечаю, что у нее нет сумочки. Значит, ни сигарет, ни зажигалки нету. Больше меня волнует есть ли у нее ключи от дома. Или хотя бы сам дом как таковой.
Сажаю на лавку. Плюхаюсь рядом. Наконец-то нащупываю зажигалку.
- Ну так куда тебя все-таки кантовать-то, голубка сизокрылая?
Смотрит на меня. На удивление трезвыми глазами. Не скажу - печальными. Скажу - пустыми.
- Слуш, не в падлу... На двоих.
Ухмыляюсь.
- Куда тебе еще?
- Не учите жить. Лучше помогите материально.
Ночной в двух шагах, беру бутылку портвейна. Долго вожусь с пломбой. Даю. Пьет жадно, большими глотками, не отрываясь.
- Смотрю, праздник у тебя. Выпустилась, небось.
Отрывается.
- Выпустилась. Как будто срок отмотала.
Меньше всего хочу задавать логичный вопрос - что теперь? Не люблю портить чужие праздники.
- Ну вот и откинулась. Не жми штоф, курва, передавай.
Смотрит с подозрением. Добавляю.
- Че вылупилась? Я таких как ты фуфайкой на водопой гонял.
- Под законника канаешь, фраер.
Стоп. Я это где-то слышал.
- Довлатовым зачиталась?
- А ты - Шаламовым.
Передает бутылку. Переглядываемся. Хохочем. Дальше выкаблучиваться бессмысленно. Что мне, что ей. Хотя об этом можно было догадаться и раньше. Есть только одна вещь, настолько опустошающая глаза. И имя ей - интеллект.
Достаю, продуваю, мну.
- Дай.
- У тебя же легкие? Или сдохнуть захотела?
- Да хватит уже. Дай.
Закуриваем. Глотаю вонючую, отдающую гнилью жижу. Бубню нараспев.
- Когда не станет беломора - не станет Родины моей, где был рожден я под забором подобьем Бога средь людей...
- Твое?
- Да.
- Говно полное.
- Знаю.
- Зачем пишешь?
- Не знаю.
Допиваем. Встаю.
- Ну что, мать, пошли потихоньку.
- Какая я тебе нафиг мать?
- Ну сестра.
- Ебала я такого брата.
Смеемся. Взваливаю ее на плечо. Она показывает дорогу.
Доволакиваю до подъезда.
- Зайдешь? Предки на даче.
- А ключи где?
- Дома. С сестрой вместе. Так что?
- Не в этой жизни.
- Стерлядь.
- Моромойка ебливая.
И снова пьяный смех на два голоса. И вроде даже в унисон.
Все-таки она попыталась меня чмокнуть на прощанье. Не скажу что удачно, не скажу что совсем неудачно: все-таки я успел ее поймать раньше чем она раскроила себе экстерьер об асфальт.
- Ну бывай тогда, даст Бог, свидимся.
Фыркает.
- Канай, дурилка картонная.
Все так же. Без злобы. Дверь захлопывается. Бездонное чрево подъезда поглощает мою случайную знакомую. так и не ставшую случайной связью.
Это может показаться смешным, странным, глупым - каким угодно. Но именно такие, как она - последняя надежда человечества в эпоху вырождения. Спасибо тебе, таинственная незнакомка. Твой хриплый голос не согрел, но он не дал замерзнуть. Хотя, возможно, дело в портвейне. Я не знаю, где ты сейчас. Не знаю и знать не хочу. Не дай Бог нам с тобой свидеться. И дай Бог тебе меня пережить.
Будь здорова!
Работа. Выходим на перекур. По улице идут два выпускника. Вычурные ленточки поперек полосатых маек. Шлепанцы на босу ногу. Бритые затылки. И - густые, окладистые бороды.
Магазин. Стою в очереди. В соседнюю кассу ломится толпа выпускников. Берет гору пива. На просьбу показать паспорт взрываются негодованием. "Мы с последнего звонка! Нам всем по 18! Я паспорт потерял!". Две барышни, демонстративно: "Пойдем к тебе за твоим паспортом!". Далее - переход на банальное хамство. Одергиваю зарвавшегося молокососа. Благо я уже навеселе. В ответ - исполненный скрытой ненавистью взгляд. Взгляд не волка, но шакала. Подходит шкафообразный охранник. Делает пацанам замечание. В ответ - хамство шибче прежнего. Понимают, что тому отвечать придется. И понимают, что мне - нет. Не волки. Шакалы.
И апофеоз. По старинной традиции предупреждаю: приведенный ниже текст изобилует ненормативной лексикой. Из песни строчки не выкинешь. Из жизни - тем более.
Вечер. Почти ночь. Иду. Передо мной - девушка. Короткое красное платье, тряпичные красные туфли. Волосы длинные, черные, кожа смуглая. Обе руки покрыты крупными зелеными татуировками. Походка раненой кобылы. Резко уходит в сторону, хватается за дерево, сдирает когтями кору (или наоборот), падает. Подхожу.
- Девушка, Вам помочь?
- Иди на хуй.
Без злобы. Без горечи. Вообще - без эмоций.
- Выпускница?
- Тебе какое дело?
- Ясно все с тобой.
Аккуратно беру, подымаю на ноги. Несу. Вернее - тащу. Вернее всего - волоку.
- Держись давай. Доползем уж до дома как-нибудь.
- И нахуй мне твой дом обосрался?
Ну, думаю. это уже твои проблемы. Меня больше беспокоит другой вопрос - куда я тебя тащу.
- Где живешь-то?
- С какой целью интересуетесь?
- Да интересно куда тебя тащить. Хотя бы в какую сторону.
- Земля круглая.
- Пиздишь.
- Бля буду.
- Так куда?
- Да куда утащишь там и лягу.
Двусмысленное замечание. Оцениваю обстановку. Беру курс на ближайшую лавку. Свободной рукой достаю из кармана стреляную у Палыча папиросу. Продуваю, мну. Закусываю. Ловлю ее взгляд.
- Курить вредно. А беломор - особенно. Сдохнешь.
- Не бойся, уж тебя, паскуда, переживу как-нибудь.
Чувствую, как сам того не замечая перехожу на ее язык. Шарю по карманам, спрашиваю.
- Угостите спичкой.
- Может, тебе еще и легоньких отсыпать?
- Давай.
- А может, еще и хуев тачку подогнать?
- Ага. И в спину повтыкать. Чтобы на ежика был похож.
Хмыкает. Только теперь замечаю, что у нее нет сумочки. Значит, ни сигарет, ни зажигалки нету. Больше меня волнует есть ли у нее ключи от дома. Или хотя бы сам дом как таковой.
Сажаю на лавку. Плюхаюсь рядом. Наконец-то нащупываю зажигалку.
- Ну так куда тебя все-таки кантовать-то, голубка сизокрылая?
Смотрит на меня. На удивление трезвыми глазами. Не скажу - печальными. Скажу - пустыми.
- Слуш, не в падлу... На двоих.
Ухмыляюсь.
- Куда тебе еще?
- Не учите жить. Лучше помогите материально.
Ночной в двух шагах, беру бутылку портвейна. Долго вожусь с пломбой. Даю. Пьет жадно, большими глотками, не отрываясь.
- Смотрю, праздник у тебя. Выпустилась, небось.
Отрывается.
- Выпустилась. Как будто срок отмотала.
Меньше всего хочу задавать логичный вопрос - что теперь? Не люблю портить чужие праздники.
- Ну вот и откинулась. Не жми штоф, курва, передавай.
Смотрит с подозрением. Добавляю.
- Че вылупилась? Я таких как ты фуфайкой на водопой гонял.
- Под законника канаешь, фраер.
Стоп. Я это где-то слышал.
- Довлатовым зачиталась?
- А ты - Шаламовым.
Передает бутылку. Переглядываемся. Хохочем. Дальше выкаблучиваться бессмысленно. Что мне, что ей. Хотя об этом можно было догадаться и раньше. Есть только одна вещь, настолько опустошающая глаза. И имя ей - интеллект.
Достаю, продуваю, мну.
- Дай.
- У тебя же легкие? Или сдохнуть захотела?
- Да хватит уже. Дай.
Закуриваем. Глотаю вонючую, отдающую гнилью жижу. Бубню нараспев.
- Когда не станет беломора - не станет Родины моей, где был рожден я под забором подобьем Бога средь людей...
- Твое?
- Да.
- Говно полное.
- Знаю.
- Зачем пишешь?
- Не знаю.
Допиваем. Встаю.
- Ну что, мать, пошли потихоньку.
- Какая я тебе нафиг мать?
- Ну сестра.
- Ебала я такого брата.
Смеемся. Взваливаю ее на плечо. Она показывает дорогу.
Доволакиваю до подъезда.
- Зайдешь? Предки на даче.
- А ключи где?
- Дома. С сестрой вместе. Так что?
- Не в этой жизни.
- Стерлядь.
- Моромойка ебливая.
И снова пьяный смех на два голоса. И вроде даже в унисон.
Все-таки она попыталась меня чмокнуть на прощанье. Не скажу что удачно, не скажу что совсем неудачно: все-таки я успел ее поймать раньше чем она раскроила себе экстерьер об асфальт.
- Ну бывай тогда, даст Бог, свидимся.
Фыркает.
- Канай, дурилка картонная.
Все так же. Без злобы. Дверь захлопывается. Бездонное чрево подъезда поглощает мою случайную знакомую. так и не ставшую случайной связью.
Это может показаться смешным, странным, глупым - каким угодно. Но именно такие, как она - последняя надежда человечества в эпоху вырождения. Спасибо тебе, таинственная незнакомка. Твой хриплый голос не согрел, но он не дал замерзнуть. Хотя, возможно, дело в портвейне. Я не знаю, где ты сейчас. Не знаю и знать не хочу. Не дай Бог нам с тобой свидеться. И дай Бог тебе меня пережить.
Будь здорова!