О покушении на Г.Е. Распутина, Илиодоре и Хионии Гусевой (2)
Вернемся, однако, к «киллерше» Хионии Гусевой. В дальнейшем та показала, что «моя сестра Прасковья Кузьмина Тулузакова проживает в г. Царицыне во 2-й полицейской части. Она - шапошница. Брат мой Андрей Кузьмин Гусев - парикмахер и живет зимой на станции Усть-Костычи, желез. дор. в 12 верстах от г. Сызрани.
Мой покойный отец Кузьма Алексеев Гусев болел ревматизмом ног, спиртными напитками не злоупотреблял, хотя водку и пил. Мой покойный родной брат Симеон сошел с ума и умер; у него были, как и у отца, раны на ногах.
Среди родни нашей сифилитиков, насколько я знаю, не было, самоубийц, преступников и лиц, страдавших глухонемотой или другими физическими уродствами, тоже не было.
Моя мать Марфа Петровна Гусева была женщина здоровая, умерла она от воспаления легких, от чего отец умер - не знаю, но он долго хворал.
Лет с девяти меня лечили травами, сулемой в вине от ломоты в голове и в ногах. Других болезней у меня в раннем детстве не было, солнечного удара со мной не случалось и головы до потери сознания я не расшибала. Жила я с отцом, большой нужды материальной у меня не было. когда у меня впервые появилась менструация и как она протекала - не помню. Беременной я ни разу не была, не было у меня родов и кормлений грудью ребенка. сифилисом я не страдала. Меня испортили лекарствами с 13 лет, отчего у меня и провалился на лице нос. Это у меня случилось на 13-м году жизни. спиртных напитков, кроме лекарств, я не пила, половым излишествам и онанизму, рукоблудию не предавалась. Училась я в приходской воскресной школе, но курса не окончила по своему желанию. Взрослой я никогда не болела, хотя у меня что-то делается уже лет пять с сердцем, что, не знаю» (30 сентября 1914).
Хиония Гусева. Фото, сделанное после ареста.
Постепенно начала вырисовываться биография Гусевой. Показаниями ее сестры 40-летней Пелагеи Заворотковой, 50-летнего брата Андрея Гусева и 17-летней племянницы Марии Заворотковой, было установлено, что у них был сумасшедший брат Семен, который содержался в Симбирском и Самарском сумасшедших домах, и, будучи освобожден, убежал в лес, где и замерз. Кроме этого, Андрей Гусев добавил, что их бабушка болела сифилисом и эта болезнь передалась и сестре Хионии, у которой и провалился нос, вследствие этой болезни. Пелагея Завороткова показала, что «у родителей моих было шесть человек детей, причем Хиония была предпоследней. Моложе ее был Иван. Другая сестра, Прасковья Тулузакова показала: «У моих родителей было 14 человек детей, из них в детстве умерло 9 человек и на призывном возрасте умер один Семен. Последний был сумасшедшим, лечили в Самарской психиатрической больнице, но будучи выпущен на попечение родственников, ушел зимой из дома и замерз». Андрей Гусев уточнил, что «Семен страдал умопомешательством, которое началось с ним приблизительно с 20-летнего возраста; на излечении он находился в домах для умалишенных сначала в Самаре, а потом в Симбирске; когда он был выписан и з дома для умалишенных не совсем еще поправившимся, то опять снова захворал и лет 22 от роду умер - замерз в 10 верстах от гор. Сызрани. Сестра моя Хиония моложе меня лет на 10, если не больше». Также А.К. Гусев называет еще одного своего родственника, жившего в Царицыне - племянника Александра Григорьева Завороткова, имеющего там свою парикмахерскую «за рекой Царицей на Княгиненской ул.».
Существует два портрета Гусевой. Сразу после покушения было опубликовано, в частности, в журнале «Искры», № 28 за 1914 год это фото с указанием, что «снимок сделан, когда Гусевой было 16 лет».
Но более известно другое ее фото, сделанное после покушения, с проваленным носом.
Встречаются разные варианты имени Гусевой: Ѳеонiя, Хiонiя и даже Ксения. С возрастом тоже все непонятно - сама она на допросе указывает, что ей 33 года, в ответе сызранского мещанского старосты на запрос судебного следователя указан другой возраст - 35 лет.
Удалось найти запись о рождении Гусевой в метрической книге Христорождественской церкви села Старого Тукшума Сенгилеевского уезда Симбирской губернии (ныне - Шигонский район Самарской области).
Итак, родилась она 4 (по новому стилю - 16) апреля 1876 года в Старом Тукшуме, находившемся в 80 верстах от губернского города Симбирска и в 40 верстах от уездного города Сенгилея. В этот день православные отмечали праздник Воскресения Христова. Крестил ее в среду Светлой седмицы 7 апреля 1876 года священник Николай Пальмов именем Фиона (Ѳiона, именно так, через фиту). Имя, насколько понимаю, неканоническое для православия, святой с таким именем в святцах нет. Николай Пальмов служил священником в Старом Тукшуме 48 лет, с 1864 года и до своей смерти в 1912 году, в 1907 году был возведен в сан протоиерея. Почему он крестил Гусеву неканоническим именем - непонятно. Родителями Гусевой указаны «села Старого Тукшума крестьянин Кузьма Алексеев Гусев и законная жена его Марфа Петрова, оба православные».
Старый Тукшум известен со второй половины 17 века, его первыми жителями были чуваши, которые затем переселились в другие окрестные села. В 1780 году было записано, что «деревни Старова Тукшума в натуре нет, а в ней числится приписанных бывших в оной новокрещена салдатской сын живущий в городе Синбирске». Первый деревянный храм в селе был построен в 1734, но сгорел в 1796. В конце 18 века на внучке и наследнице владельца этих земель А. С. Кандалаева Екатерине Ивановне Ивашевой женился Василий Борисович Бестужев (1752-1821), в 1795 - 1798 - предводитель дворянства Симбирской губернии, статский советник. Он переселил в Старый Тукшум крепостных из разных сел Пензенской и Саратовской губерний. В Старом Тукшуме находилось волостное правление, суконная фабрика, на которой работали многие жители села, в 1864 году была открыта начальная земская школа. При церкви с. Старый Тукшум числилась также каменная часовня при источнике Москвине (разрушена в 1934 году безбожниками), к которой ежегодно 23 июня и 1 августа совершались крестные ходы.
Храм в честь Рождества Христова в Старом Тукшуме, в котором крестили Фиону Гусеву, сохранился до наших дней. Фото из сети Интернет.
Храм этот был построен в 1833-1835 гг. на средства сыновей и наследников В.Б. Бестужева генерал-майора Григория Васильевича Бестужева (1786-1845) и его брата, гвардии поручика Ивана Васильевича Бестужева (1787-1839), которые после своей смерти были похоронены возле храма. После смерти братьев имение перешло по наследству их племяннице Ольге Николаевне, в замужестве Хвощинской, которая в 1898 году продала его отставному полковнику лейб-гвардии Его Величества Гусарского полка Сергею Петровичу Дурасову (1867-1919),сыну шталмейстера Высочайшего двора П.Ф. Дурасова. В 1911 г. Дурасов продал 3850 десятин земли из своего имения в Старом Тукшуме крупному бессарабскому помещику и предводителю дворянства Аккерманского уезда в 1905-1911 и 1913-1914 гг. коллежскому советнику Михаилу Евгеньевичу Понсету (Понсэ)(1869-1945).
М.Е. Понсет (Понсэ) - последний помещик Старого Тукшума
Еще 3850 десятин из этого имения было куплено на деньги его жены, которой с 1900 года являлась младшая сестра известного думского крикуна и соучастника убийства в 1916 году Г.Е. Распутина Владимира Пуришкевича Сарра-Серафима Митрофановна Пуришкевич (1871- 1917). Таким образом сестра и зять убийцы Распутина оказались крупными землевладельцами в родном селе той, которая покушалась на убийство Царского Друга.
Старый Тукшум на карте
После смерти жены Сарры-Серафимы в 1917 в Одессе Понсэ женился на ее сестре Марии (1873 - ?). Перед падением Одессы в январе 1920 года в числе русских беженцев в Салоники выехали Мария Понсэ с детьми своего нынешнего мужа и покойной сестры Натальей, Лидией, Евгением и Татьяной, ее брат, бывший чиновник особых поручений при министре внутренних дел и заведующий делопроизводством Комитета по охране и возобновлению государственной границы МВД надворный советник Михаил Пуришкевич (1883-1970) с женой и тремя детьми и их мать, 74-летняя Луиза Елизавета Владимировна Пуришкевич, вдова М.В. Пуришкевича. Владимир Пуришкевич скончался в Новороссийске от сыпного тифа в том же январе 1920 года. Почти все земли Понсэ в Бессарабии были экспроприированы румынскими властями по закону об аграрной реформе в Бессарабии от 13 марта 1920 года, у М.Е. Понсэ остались лишь 100 гектаров земли в поместье «Глодяны» Белецкого уезда и дом в Кишиневе, в котором он и жил. Он оставил воспоминания (опубликованы в 1934 году) и позднее оказался в эмиграции, скончался в Берлине 19 декабря 1945 года. Его дочь Анна (1897 - 1991) стала женой польского офицера и дипломата барона Александра Понсе де Сандона (1895 - 1979), который в 1933-1939 являлся польским консулом в Кишиневе, в 1940 получил звание майора артиллерии Войска Польского во Франции, а в июле 1955 вместе с женой эмигрировал из Великобритании в США, где они и окончили свои дни в штате Колорадо. В свою очередь ее сестра Лидия стала женой барона Леона Понсе де Сандона, брата Александра, после войны они также оказались в эмиграции в США.
Что касается Христорождественского храма, то он был разорен и закрыт в 1934 году, долгое время стоял бесхозным и разрушался, колокола отдали на переплавку, колокольню разрушили, последний настоятель о. Андрей Киселев был расстрелян в Куйбышеве 20 января 1938 года. Сейчас в селе Старый Тукшум - 224 жителя, в 1900 году здесь жили 2 тысячи…
Однако, вернемся снова к Гусевым. Если Фиона (Хиония) Гусева родилась в 1876 году, то в момент совершения преступления в 1914 году ей было уже 38 лет, а не 33, как в ее показаниях, и не 35, как в ответе сызранского мещанского старосты. Выходит, что она убавила себе 5 лет.
Сошедший позднее с ума ее брат Симеон согласно метрической книге Христорождественской церкви Старого Тукшума родился 29 и был крещен 30 января 1874 года.
Позднее Гусевы перебрались из Старого Тукшума в Сызрань и жили,видимо, за рекой Крымзой, поскольку являлись прихожанами находившейся там Покровской церкви.
В метрической книге Архангельской церкви Заволжского Нижнего хутора в записи от 6 февраля 1889 года о бракосочетании Пелагия Гусева названа уже дочерью мещанина гор. Сызрани. Супругом 21-летней П.К. Гусевой (в показаниях 1914 года П.Завороткова указывает свой возраст в 40 лет, хотя ей согласно этой записи должно быть 46) стал 27-летний сызранский мещанин Нижнего хутора Григорий Михайлов Заворотков. Кроме названных в показаниях дочери Марии и сына Александра у Заворотковых был сын Павел, родившийся 15 и крещеный 20 августа 1898 года в Покровской церкви Сызрани. Его восприемниками стали дядя Андрей Кузьмин Гусев и дочь священника Олимпиада Стефанова Доброхотова. Сызранский мещанин Григорий Заворотков согласно метрической книге Покровской церкви скончался 8 и был похоронен 10 января 1904 года. Уже после его смерти 18 февраля 1904 года родилась дочь Антонина, ее восприемниками были дядя Андрей Гусев и его дочь Мария. Однако, уже 8 января 1905 года Антонина Завороткова умерла «от поротья» согласно записи в метрической книге сызранской Покровской церкви.
Мать Х. Гусевой Марфа Петрова Гусева умерла согласно метрической книге Покровской церкви 5 октября 1898 года от удушья в возрасте 55 лет.
Дату смерти отца, К.А. Гусева, установить пока не удалось.
Сестра Х. Гусевой Прасковья 24 октября 1893 года в возрасте 21 года венчалась в Покровской церкви Сызрани с 29,5-летним запасным рядовым Измаильской бригады пограничной стражи Федором Константиновым Тулузаковым. Позднее Ф.К. Тулузаков перешел в мещанское сословие, поскольку в записи метрической книги Успенской церкви Сызрани о рождении дочери Екатерины 9 ноября 1894 он назван уже сызранским мещанином. Ее восприемниками были дядя Иван Кузьмин Гусев и тетя Анна Константинова Тулузакова.
Что касается сумасшедшего Семена Гусева, то запись о его смерти в метрической книге Всехсвятской кладбищенской церкви Сызрани не содержит ни даты («неизвестна»), ни причины.
Указана лишь дата погребения - 12 апреля 1899 года и возраст умершего - 20 лет (что не соответствует записи о рождении, согласно которой ему в момент смерти должно быть 25 лет). Когда родственники Хионии Гусевой покинули Сызрань и перебрались в Царицын? Тулузаковы, видимо, сменили место жительства еще до сызранского пожара 5 июля 1906 года. Этот пожар начался как раз в Закрымзе, а затем перекинулся на остальной город. Его жертвами стали не менее 1 тыс. жителей, сгорели 5,5 тыс. домов, около 30 тыс. сызранцев остались без жилья.
Видимо, потеряли тогда свое жилье и Заворотковы, после чего решили начать новую жизнь в Царицыне, где уже жили Тулузаковы. Однако, этому противоречат показания самой Х. Гусевой, показавшей, что она жила в доме Заворотковой в Царицыне последние 15 лет (т.е. с 1899 года). Но ведь в январе 1905 года, когда умерла ее 10-месячная дочь, Пелагея Завороткова еще жила в Сызрани. Так что, скорее всего, первыми уехали в Царицын Тулузаковы, затем к ним присоединилась Хиония Гусева, а около 1906 года и семья Заворотковых.
В окрестностях Сызрани остался лишь брат Андрей, работавший парикмахером на станции Батраки Самаро -Златоустовской железной дороги. Он вступил в первый брак в возрасте 20 лет, его супругой стала 19-летняя дочь умершего чиновника Мария Павлова Золотницкая. Венчались они 2 февраля 1887 года в Архангельской церкви Нижнего хутора. В этом браке у них 16 октября 1889 года родилась дочь Елизавета, крещеная 22 октября в сызранской Преображенской церкви. Восприемниками были Семен Кузьмин Гусев (еще не сошедший с ума?) и мещанская жена Параскева Михайлова Калмыкова. Но уже 25 ноября 1889 года Елизавета Гусева умирает. Вскоре от чахотки умирает и ее мать М.П. Гусева - 28 июня 1891 года. Уже 11 сентября 1891 года 25-летний Андрей Гусев вступает во второй брак - с 21-летней Марией (родилась 26 октября 1870 в с. Поповка (Трубетчино) Сызранского уезда), дочерью умершего священника с. Палатово Карсунского уезда Симбирской губернии Стефана Иоаннова Доброхотова. Венчались они в Ильинской церкви Сызрани. Из метрических книг сызранской Троицкой церкви известно, что в этом браке родились сын Валериан (4 января 1902) и дочь Антонина (4 июня 1905)
Григорий Ефимович Распутин после того покушения выжил, пробыв в тюменской больнице до 15 августа, а Хионию Гусеву поместили в Томскую окружную психиатрическую лечебницу. Резолюция Тобольского окружного суда от 3 июля 1915 г. гласила: «В виду состоявшегося 20 июня 1915 г. определения Томского окружного суда о признании мещанки гор. Сызрани Хионии Кузьминой Гусевой, обвиняемой в покушении ею 29 июня 1914 г. в селе Покровском, Покровской же волости, Тюменского уезда, на предумышленное убийство крестьянина Григория Ефимова Распутина-Новых, в том, что она во время совершения вышеуказанного приписываемого ей преступления находилась в состоянии сумасшествия под влиянием аффекта, связанного с возникшей у нее идеей религиозно-политического характера, в каковом состоянии Гусева находится и в настоящее время, определяет: содеянного Хиониею Кузьминой Гусевой, на основании 95 и 3 п.[унктов]. 92 ст.[атьи] улож.[ения] о нак.[азаниях], в вину не вменять, возбужденное против нее уголовное преследование по обвинению её по 13, 9 и 1454 ст.[атьям] улож.[ения] о нак.[азаниях], на основании 356 ст.[атьи], уст[ановленной] угол.[овным] суд.[ом] прекратить и за сим Гусеву, согласно IV прим.[ечанию] к ст.[атье] 95 улож.[ения] о нак.[азаниях] поместить в специальную психиатрическую лечебницу для лечения впредь до её выздоровления. Вещественные по делу доказательства оставить при деле впредь до рассмотрения такового в отношении обвиняемого Труфанова». 19 июля 1914 года Труфанов бежал с родного хутора Большой из-под полицейского надзора, под которым он находился после извержения из сана, в женском платье в Ростов-на-Дону, оттуда в Петербург и Финляндию при помощи писателей Максима Горького, Пругавина и Чирикова, затем в Норвегию. Там он воссоединился с сожительницей и сыном, занимался написанием пресловутой клеветнической книги «Святой чорт (Записки о Распутине)». 6 июля 1915 года было прекращено его уголовное преследование, с июня 1916 года Труфанов жил в США. В 1918-1922 он проживал в большевистской России, где сотрудничал с новыми властями. Но в 1922 году окончательно эмигрировал через Латвию в США, где и скончался в 1952 году.
Сестра Хионии Гусевой Пелагея Завороткова в 1916 году ходатайствовала об освобождении ее из психиатрической лечебницы и «отдаче ее ей на попечение», но 5 декабря 1916 года Тобольским окружным судом Заворотковой было в этом отказано. Освобождена из психиатрической лечебницы Гусева была 15 марта 1917 г. по личному распоряжению министра юстиции Временного правительства А.Ф. Керенского. Ее дальнейшая судьба осталась неизвестной.
Неоднократно встречается информация, что Хиония Гусева покушалась 29 июня 1919 года на ступенях Храма Христа Спасителя в Москве на жизнь Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России. Тогда некая женщина пырнула его в бок ножом, но ранение оказалось легким. Покушавшаяся была задержана и назвалась 46-летней вдовой Пелагеей Кузьминичной Гусевой из Симбирской губернии, матерью двух красноармейцев и 14-летней дочери. Из публикаций большевистской печати того времени известно, что П.К. Гусеву 22 октября 1919 года советский суд признал невменяемой и освободил от наказания, поместив в психиатрическую клинику. Но если сравнить известные сведения о П.К. Гусевой и Хионии Гусевой, то возникает масса нестыковок, которые приводит С.В. Фомин в своей книге. Некоторые исследователи утверждают, что на Тихона покушалась сестра Хионии, Пелагея. Но и здесь не сходятся возраст (Пелагее в 1919 году был бы уже 51 год, а не 46) и фамилия (Пелагея, напомним, была Завороткова). Два сына, Павел и Александр, по возрасту могли быть красноармейцами, но дочери Марии еще в 1914 году было 17 лет, а дочь Антонина умерла в 1905 году, овдовела же Пелагея годом ранее, в январе 1904. Как верно отмечает С.В. Фомин «Дело 1919 г., если оно вообще сохранилось, не разыскано. А публикации в периодической большевицкой печати не могут служить надежным источником». Так что вопрос о том, кто же была Пелагея Кузьминична Гусева, покушавшаяся на Патриарха Тихона, можно считать открытым.
Из всей этой семьи достоверно можно сказать лишь о дальнейшей судьбе Андрея Кузьмича Гусева. Тот, согласно записи в метрической книге Казанской церкви ст. Батраки (ныне - г. Октябрьск), скончался 11 декабря 1916 года в возрасте 52 лет от чахотки и был погребен 13 декабря на приходском кладбище.
