Без адресата
Оля спрашивает у Леры, как можно быстро похудеть, не прилагая особых усилий. Лера, не задумываясь, отвечает: «Влюбись в того, кому ты не нужна, и высохнешь за неделю». Я смотрю на себя, и да, мне уже совершенно некуда худеть. Мне осталось только исчезнуть, раствориться в осенней измороси, и обрушиться проливным дождем на какой-нибудь отдаленный район Москвы.
Каждый день я сажусь в машину/автобус/электричку и еду на работу/репетицию/к заказчице. И так это славно, что все конечные станции моих маршрутов на другом конце города. Почему бы не ехать куда-нибудь постоянно? Одни многоэтажки сменяются другими, Москва вращается вокруг тебя, создавая легкое головокружение, от которого ты теряешь возможность сосредоточиться, и создается иллюзия беспечности.
У меня новая работа, новая стрижка и новые планы на жизнь. Теперь у меня не одна напарница, а две, мы превратились в трио, и нам нужен человек с блокнотом, который бы записывал все те киллограмы шуток, которые мы выплескиваем в процессе общения. У меня самая лучшая в мире начальница, которая угадывает желания своих подопечных с полуслова и создает нам все условия для работы. Я пишу столько стихов, сколько не писала, наверное, никогда раньше. Телефон, блокноты, тетради, случайные листочки разрываются от рифмованных строчек, из которых в большинстве случаев не выходит ничего путного. Я заполняю жизнь разговорами, музыкой, любыми текстами на французском языке - чем угодно, лишь бы не допустить в себе тишины. Но по ночам она накрывает с головой.
Тишина разрывает слух. Мучительная, невыносимая тишина. Она прорывается и через неровное постукивание пульса на запястье. Но даже сквозь эту тишину я слышу, как будто издалека, спокойное звучание гитарного перебора и, засыпая, вижу, как уверенно сжимает гриф рука с затейливой картой вен, знакомая наизусть.
Каждый день я сажусь в машину/автобус/электричку и еду на работу/репетицию/к заказчице. И так это славно, что все конечные станции моих маршрутов на другом конце города. Почему бы не ехать куда-нибудь постоянно? Одни многоэтажки сменяются другими, Москва вращается вокруг тебя, создавая легкое головокружение, от которого ты теряешь возможность сосредоточиться, и создается иллюзия беспечности.
У меня новая работа, новая стрижка и новые планы на жизнь. Теперь у меня не одна напарница, а две, мы превратились в трио, и нам нужен человек с блокнотом, который бы записывал все те киллограмы шуток, которые мы выплескиваем в процессе общения. У меня самая лучшая в мире начальница, которая угадывает желания своих подопечных с полуслова и создает нам все условия для работы. Я пишу столько стихов, сколько не писала, наверное, никогда раньше. Телефон, блокноты, тетради, случайные листочки разрываются от рифмованных строчек, из которых в большинстве случаев не выходит ничего путного. Я заполняю жизнь разговорами, музыкой, любыми текстами на французском языке - чем угодно, лишь бы не допустить в себе тишины. Но по ночам она накрывает с головой.
Тишина разрывает слух. Мучительная, невыносимая тишина. Она прорывается и через неровное постукивание пульса на запястье. Но даже сквозь эту тишину я слышу, как будто издалека, спокойное звучание гитарного перебора и, засыпая, вижу, как уверенно сжимает гриф рука с затейливой картой вен, знакомая наизусть.