Без сахарной оболочки
Путешествие в мир за тремя печатями - вот что для нас роман Хаима Граде "Цемах Атлас". Польско-литовское еврейство периода между мировыми войнами уже само по себе является терра инкогнита для людей, родившихся после войны, особенно родившихся в СССР. В стране победившего атеизма и иванов, не помнящих родства, что мы, манкурты в третьем поколении, могли знать о жизни наших прадедушек? Ведь даже в других романах Хаима Граде - "Мамины субботы" и "Немой миньян" - нам сложно понять героев, их переживания и взаимоотношения, - это чужой для нас мир. Особенно в реалиях межвоенной Восточной Европы. Традиционные и светские, балеботим (обыватели) и "бней-Тойро", "клей-койдеш" (служители культа) и ремесленники, хасиды и миснагеды, литваки и пейлише, ермолки и бархатные шапочки, лапсердаки и короткие пиджаки, маскилим (просвещенцы) и сионисты, идишисты и бундовцы, раввины и проповедники, ребес и реббицин, - они и сами с трудом понимали, кто свой, кто чужой, а нам как без этого разобраться в хитросплетениях сюжета?
Не забудьте также о политико-географических сложностях: Вильно - это Литва или Польша? А Ломжа - это заграница? А откуда куда Цемах перешёл со своими учениками советскую границу? Трудно читать "Цемаха Атласа" без географического атласа, причём и за 1922, и за 1933 годы...
Здесь же задача усложняется - автор переносит нас в "Ешивэ-велт", мир литовских ешив. Вы знаете, когда несколько лет назад перед моим сыном стоял вопрос о выборе ешивы, я сказал ему: "Не спрашивай у меня, советуйся со своими старшими братьями, особенно с Реувеном-Йоэлем, он не только много лет учился в разных ешивах, но и преподаёт там не один год. А я что, я и в хейдере-то не учился. А ешивэ-велт - это сложный, многогранный мир со своими законами."
Седер (учебная сессия, их три в течение дня), зман (семестр или триместр), бейн-а-зманим (каникулы), машгиах (инспектор), рош-ешива (глава ешивы), ешивабохер, юнгерман, менаэль (директор), хавруса (пара учеников), хабура (группа), эсн-тэг (еда в чужих домах в разные дни недели), рош-хабура? Вы не поверите, но взаимоотношения на факультете ЖАТС (железнодорожная автоматика, телемеханика и связь) московского МИИТа, где учился я, были попроще! Комсорг, зачётка, “шпора”, профорг, лабы, курсовая, зачёт-автомат, староста потока, замдекана, “общага”, доцент, стукач, отличник, лишение стипендии, пересдача, стройотряд, картошка, преддипломная практика, академическая задолженность, - всё просто, а здесь?..
Фокус в том, что те, кто учился или учатся в ешивах, читать Хаима Граде, к сожалению, не станут, ведь он вероотступник, человек, "сошедший с прямой дороги". Хотя, подозреваю, что подпольно-таки читают… А тот, кто станет, - скорее всего, в ешивном мире - инопланетянин...
И, наконец, когда вы решили, что со всем этим разобрались, то - поздравляю, вы переходите на новый уровень! Роман "Цемах Атлас" переносит нас не просто в мир местечка, не просто в ешивэ-велт, а в совершенно уникальную систему "Мусар", да ещё и крайнего, новогрудского направления (Новардок). Работа над собой в течение всей жизни, переламывание своего характера, война со своим “ейцер-оро” (дурными наклонностями), изучение "сифрей-мусар", самоуничижение, аскетизм, шефство над младшими учениками, "голус-лейден" (добровольное изгнание), филиалы "ешивес-ктанэс" вокруг "ешивэ-гдейлэ", подозрительность обывателей в отношении мусарников, сложные, мягко говоря, взаимоотношения с внешним миром, - всё это реалии, без понимания которых мы не поймём главных героев и их переживаний.
И при всём при этом, роман "Цемах Атлас" читается как детектив - "а что дальше?!" Сюжет закручен, страсти кипят, много событий и внешних, и во внутреннем мире главных героев. Да, ты немного забываешь героев второстепенных, упомянутых в начале и появляющихся в конце, их много, и их сложно помнить. Но персонажи такие яркие, их характеры прорисованы с таким мастерством, что ты сживаешься с ними, сопереживаешь им.
Особый цимес этого романа в том, что один из главных его героев - величайший раввин двадцатого века, "отец" мира ешив, впоследствии основатель харейдимного Бней-Брака, имя которого произносится с придыханием. А Хаим Граде (которому на самом деле посчастливилось несколько лет учиться у этого гаона и знать его близко) описывает "ребе со смолокурни" безо всякого пиетета, и не только его самого, но и его жену, сложности их отношений, семейную драму великого человека, его непростой характер... Но справедливости ради надо сказать, что описывает хоть и без пиетета, но и без враждебности, карикатурности, гротеска. И это отсутствие "классовой" вражды выгодно отличает творчество Граде от многих других "идишистов". Он живописует еврейский мир, местечко, ультраортодоксов, фанатиков, а также их противников, оппонентов и ненавистников - и без антагонизма, и без ностальгической "сахарной оболочки". Он пытается разобраться в их внутреннем мире и очень непростых взаимоотношениях.
Внутренний мир героя, противоречия его характера, интрига внутренней борьбы, и как автор пытается в них заглянуть - одна из сильных сторон творчества Граде. Мне особенно нравится как автор, на тех страницах, где говорится о Хайкле (персонаж, кстати, автобиографический), например, много пишет об окружающей природе и вообще о красоте, ведь для него, Хайкла, это очень важно, а там, где речь идёт о Цемахе, для которого борьба с самим собой и своим “йецером” составляет смысл жизни, автор превращается в психолога. И так с другими героями тоже - автор меняет стиль повествования в соответствиями с жизненными приоритетами героя этой главы книги. В общем, так: “мусарника” можно заставить сбежать из ешивы и из еврейства (хас вешолом!), но нельзя изгнать из него “мусар”, как говорится “гирса д’янкусо…” - вошедшее с молоком матери (с детства) - не забывается, и Граде тому яркий пример.
Но главная ценность романа для меня в том, что это ценнейший исторический документ. Он не только помогает нам узнать ешивный мир, мир литовского местечка, взаимоотношения совершенно разных представителей этой турбулентной эпохи. Для меня, например, было новостью узнать об обычае тогдашних ешивэбохеров называть друг друга не по именам и даже не по фамилиям, а по топонимическим кличкам: “вильничанин”, “ломжинец”, “уздинец” (мои дети об этом знали, а я - нет!), о взгляде “литваков” на “пейлишер” и “йекес”, о взаимоотношениях и разногласиях студентов разных литовских ешив, о драме апикойроса внутри, которого не выгоняют из ешивы, несмотря на его “подрывную деятельность”... Этот документ помогает также понять и современный ультра-ортодоксальный мир: спор фанатиков “каноим” и “примиренцев”, вражду “харейдим” и “светских”, отношение к “модернэ йидн”,- ведь всё это существовало уже тогда!
Отдельно надо сказать о переводе. И, хотя у меня довольно предвзятое к нему отношение - немного зная идиш и пройдя через идише-язычные ешивы - я постоянно ловлю себя на том, что читая диалоги в переводе, пытаюсь представить себе: “а как это было сказано в оригинале?”, или, видя в тексте термины или цитаты, думаю, что я бы перевёл их иначе; тем не менее, должен сказать, что Велвл Чернин выполнил свою “mission impossible” просто блестяще! Диалоги живые, атмосфера сохранена, авторский стиль чувствуется, а главное - переводчик знает специфику, он в этом “мире за тремя печатями” - не чужой.