МОЛИТВЕННОЕ ОБЩЕНИЕ
Новый Завет учит нас, что свободное молитвенное общение верующих является естественной необходимостью. Но на практике эта тема является очень щекотливой. Об условиях молитвы говорят очень редко. Когда дело касается молитвы, то мы очень осторожны с критикой, и это по праву.
Некоторые боятся молитвенного общения, которое публично демонстрирует свое хорошее отношение к Богу. Для них искренняя молитва, когда душа открывается пред Богом, относится к области совершаемого «в тайне» (Мф. 6:5-6). Это обоснованный вопрос. Возможно ли вообще сосредоточить свое внимание на Боге, если нужно подбирать слова, считаясь с присутствующими? Некоторые молитвы производят впечатление, что они адресованы скорее к слушателям, чем к Богу. В них присутствующие слышат как будто проповедь, вместо того, чтобы быть вовлеченными в общение с Богом. Верно: если страдает естественность молитвы, то лучше предпочесть молитву «в своей комнате».
Страх перед суждениями других является дальнейшей причиной, которая многих удерживает от открытого высказывания в молитвенном общении. Кто молится от сердца, попадает в сферу беззащитности. Тем более нас ранит, если в последствии кто-нибудь распространяет свои замечания по поводу манеры или содержания нашей молитвы. Мы по праву переживаем это как предательство. Кого же удивит, что после этого уста у одного или другого как бы замкнуты? Имеются круги, которые меряют степень зрелости христианина по его способности публично молиться - и совсем не знают, какие это вызывает последствия.
В молитвенном общении одна молитва вытекает из другой. Мы прислушиваемся друг к другу. Один принимает мысли другого и продолжает их. Вместо этого часто дело выглядит так: пока один молится, другой занят тем, чтобы мысленно подготовить «свою» молитву и потом остается только найти следующую паузу… Здесь, возможно, вертикаль соответствует, но горизонталь - нет. И вновь выясняется, как тяжело одновременно удерживать во внимании общение с Богом и общение друг с другом.
Не лучше ли отказаться от такой «сборной» молитвы в пользу литургической формы или «заместительной» молитвы? Бывают ситуации, в которых является благодеянием, если мы можем тихо присоединиться к словам одного молящегося. Это тоже может быть молитвенным общением, именно там, где с большой буквы пишется индивидуализм, где отдельные лица попадают в искушение выделиться или отличиться, где отжившие формы приводят к постоянно повторяющимся формулировкам - или наоборот создают тенденцию молиться как можно более оригинально.
Такая молитва «одного за всех» вызывает духовное обнищание общения. Может ли один в своей молитве охватить все, чем живет община - надежду и отчаяние, благодарность и вдохновение, вопросы и заботы? Или он делает выбор, который другим кажется произвольным, или же он пытается молиться так всеохватывающе, что отдельные нужды только называются, но не могут быть эмоционально наполнены. А если он прибегает к твердо сформулированным молитвам церковных преданий, то не теряется ли здесь непосредственность с Богом?
Учение о «всеобщем священстве» должно найти свое отражение и в общей молитве. Иначе община окажется от совершеннолетия и не выполнит своего новозаветного назначения. Первые главы Деяний Апостолов представляют богатый духовный материал, как может молиться община, исполненная Духом Святым.
Правда, обетование относится не к многочисленному внешнему участию в молитве, но к внутреннему единодушию, к тому, чтобы стать «одно во Христе» (Ин. 16 и 17). Здесь лежит глубочайшая причина нужды в настоящем молитвенном общении. Именно в этом дело: чтобы общение со Христом и общение друг с другом слились в молитве, чтобы мы сблизились, взирая на Него, чтобы мы приблизились к Нему, сознавая Христа между нами. «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Нигде это не переживается так ясно, как в молитвенном общении.
Является ли взаимное понимание и прислушивание друг к другу только предпосылкой или целью молитвенного общения? И тем и другим. Имеющиеся проблемы общины нельзя просто отставить в сторону, чтобы совместно молиться на «высшей плоскости». Хотя публичная молитва и не является местом для высказывания интимных вещей, но все же я должен иметь возможность лично молиться. Значит, я становлюсь уязвимым, а для этого должно быть определенное доверие в общении. Без чувства, что мне не нужно притворяться, разговор с Богом вообще немыслим. Где царит непримиримость, там общая база для молитвы разрушена. По крайней мере, должна быть готовность совместно предстать пред всеобщим авторитетом Божиим. С другой стороны, многие межчеловеческие проблемы разрешатся лишь тогда, когда мы в нашей беспомощности принесем их Богу. Смирение пред Богом облегчит нам и смирение друг перед другом.
Легче всего такой опыт достигается в небольшом общении, например, в домашнем кругу. В таких более личных рамках, где все происходит не так натянуто и торжественно, легче преодолеть естественную сдержанность перед публичной молитвой. По крайней мере, так было со мной. Некоторое время тому назад мне вспомнились начальные проблемы молитвы в общении: мой собеседник был еще мало знаком с церковной жизнью, а на молитвенном общении он присутствовал впервые. Такие люди часто задают вопросы, которые совсем не глупы. Например, вопрос: кому же мы все-таки молимся. Богу или Иисусу? Он заметил, что в отдельных молитвах обращение часто менялось, и это смутило его. Обычно мы это почти не замечаем. Многие привыкли обращать свою молитву к Иисусу Христу, посредством Которого мы имеем доступ к Богу. В конечном итоге об этом бессмысленно спорить. Так как наше представление о Боге тесно связано с Иисусом Христом и наоборот: в Иисусе мы видим сущность Отца Небесного. И все-таки это различные акценты, которые запутывают тех, которые только начинают молиться. Для молитвы в общении, особенно при поклонении, важно общее направление наших мыслей и представлений. Поэтому нам нужно объединиться на одном обращении. Сам Иисус научил учеников молитве «Отче наш».
Второй вопрос: должно ли молиться в личной форме, или можно употреблять «мы»? В смысле подлинности нашей молитвы молящиеся всегда ценили личную молитву, а это в первую очередь обозначает «я». Очень часто случается, что кто-либо от себя переходит на других и этим приписывает им мысли и чувства, которые они ни в коем случае не разделяют.
Но если молитвенное общение ставит целью действительно стать «одно во Христе», то рано или поздно все равно в результате будет «мы». «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле…» (Мф. 18:19). Значит, этот вопрос зависит от того, происходит ли процесс единения в молитве? И об этом не должно умолчать: молитвенное общение становится действительным общением только тогда, когда все от сердца могут сказать это «мы». Великие обетования общей молитвы исполняются только тогда, когда она совершается не моим именем и не нашим именем, но именем Иисуса Христа.
Ничто так сильно не обескураживает и не обижает других, как длинная универсальная молитва «знатока». Не скрывается ли неуважение к братьям и сестрам за такой якобы самозабвенной, но на деле подавляющей молитвой? Сознаю ли я, что этим я что-то отнимаю у других или принуждаю их повторять мои мысли? Не может ли быть, что другой более сердечно выразит одну из моих многих нужд, потому что она его более волнует, чем меня?
«Одиночные походы», которые отнимают речь у других, лишают нас переживания гармонии молитвенного общения: как одна мысль подхватывается другим, дополняется и продолжается; как находится ответ на вопрос, который у меня остался неразрешенным; как я сам вдохновляюсь на вторую молитву и т. д. Молитвенное общение - это беседа, в которой «только один Учитель, все же вы - братья» (Мф. 23:8). Я часто переживал, как такие повелительные личности жаловались на недостаток молитвенной радости в их общении, не замечая, что они сами являлись тому причиной.
***
Благодарения, просьбы и ходатайства часто слышим в молитвах, и совершенно оставленным кажется плач или жалоба.
«Плакать перед Богом» многим кажется пустым выражением, которое имеет очень мало общего с нашей верой. В Ветхом Завете, не только в книге Плача, это имело важную функцию для освобождения души. Плакать перед Богом - означало принести пред Богом удручающее обстоятельство, как например, судьбу народа Божьего во время вавилонского порабощения.
В общей молитве мы часто не решаемся признаться, что мы не понимаем Бога, что Его действия остаются нам сокрыты или загадочны, что довольно часто кажется, что насмешники правы. Мы постоянно направлены на то, чтобы спасать славу Божию - как будто мы это можем или должны.
Плакать и жаловаться в молитве - означает излить перед Богом то напряжение, которое мы не можем разрешить сами. Неразрешенные вопросы нам не нужно сглаживать ответами, которые хотя и подтверждают наши теологические высказывания, но не могут успокоить наше сердце. Это утешение нам может дать только ощутимое присутствие Божие. И каждый из нас знает ситуации, в которых «молитва в своей комнате» не достаточна. Бог так устроил, чтобы мы были зависимы от наших братьев и сестер по вере, дабы мы их почитали.
Есть профессиональная болезнь пасторов и других служителей общин, чтобы богослужения проходили «как по маслу». Я сам заметил, что вмешался в одно молитвенное общение, потому что пауза между двумя молитвами показалась мне слишком продолжительной. Что это за страх перед тишиной? Впоследствии другие сказали мне, что для них эта тишина во время молитвенного общения не была неприятной. Напротив: это была единственная тишина, во время которой они размышляли о Боге.
В этом выясняется еще и нечто другое: мы разучились ждать Бога. Смиренная просьба: «Господи, сделай нас молчаливыми, и говори Ты». Действительно ли мы ожидаем ответ на все наши вопросы и просьбы, которые мы скапливаем перед Богом? Считаемся ли мы с тем, что Он может вложить его в уста другого, от которого мы до сих пор даже и не ожидали этого? Бог отвечает в Свое время и по-Своему. Но мы должны предоставить Ему место для этого.
Тяжелее всего многим из нас дается поклонение. Хотя в начальной молитве богослужения мы часто находим выражение: «Господи, мы поклоняемся Тебе» - но последующее в основном опять связано с нашими просьбами. Или же кто-нибудь пытается особенно «ценными» словами из лексикона времен пробуждения прошлого столетия воспроизвести чувство, которое не является нашим личным. У меня такое впечатление, что выражение «поклонение» стало туманным.
Поклонение - это простое, любвеобильное восхищение Богом. Это внезапное познание Его сущности и действий, и выражение этого в соответственной молитве.
Такие мгновения личной встречи между нами и Богом являются подарком. Но вопрос еще и в том, действительно ли мы «ищем Его лица», Его Самого, а не только исполнителя наших нужд и желаний. Так как в общении нам это удается легче, чем одному, когда мысли слишком быстро начинают вращаться вокруг нас самих. Естественно, что когда мы совместно взираем на Бога, то получается и большее богатство переживаний и большее многообразие возможностей выразиться. С другой стороны, больше и опасность уклониться от цели.
Во всяком случае, и общению нужен самовоспитательный процесс, чтобы обычный путь благодарности и прошения расширить до поклонения. Не существует схемы, как нам дойти к поклонению. Оно может наступить, когда мы «изольем наше сердце перед Богом».
Существует и обратный путь: мы сначала ищем встречи, продолжаем благодарением, и внезапно наши просьбы приобретают совсем другой тон.
Поклонение - это восхищение. Оно означает, что небо над нами откроется и Бог «освещает нас лицом Своим». Для постоянного обновления нашей веры и нашей надежды простейшей и непосредственной помощью является поклонение. Для меня поклонение является самым великим, что может происходить в общении между Богом и человеком.
- - - - - - -
Источник: Лина Динкель. Молитвенное общение // Вера и жизнь. - 1983. - №1 (43).
Некоторые боятся молитвенного общения, которое публично демонстрирует свое хорошее отношение к Богу. Для них искренняя молитва, когда душа открывается пред Богом, относится к области совершаемого «в тайне» (Мф. 6:5-6). Это обоснованный вопрос. Возможно ли вообще сосредоточить свое внимание на Боге, если нужно подбирать слова, считаясь с присутствующими? Некоторые молитвы производят впечатление, что они адресованы скорее к слушателям, чем к Богу. В них присутствующие слышат как будто проповедь, вместо того, чтобы быть вовлеченными в общение с Богом. Верно: если страдает естественность молитвы, то лучше предпочесть молитву «в своей комнате».
Страх перед суждениями других является дальнейшей причиной, которая многих удерживает от открытого высказывания в молитвенном общении. Кто молится от сердца, попадает в сферу беззащитности. Тем более нас ранит, если в последствии кто-нибудь распространяет свои замечания по поводу манеры или содержания нашей молитвы. Мы по праву переживаем это как предательство. Кого же удивит, что после этого уста у одного или другого как бы замкнуты? Имеются круги, которые меряют степень зрелости христианина по его способности публично молиться - и совсем не знают, какие это вызывает последствия.
В молитвенном общении одна молитва вытекает из другой. Мы прислушиваемся друг к другу. Один принимает мысли другого и продолжает их. Вместо этого часто дело выглядит так: пока один молится, другой занят тем, чтобы мысленно подготовить «свою» молитву и потом остается только найти следующую паузу… Здесь, возможно, вертикаль соответствует, но горизонталь - нет. И вновь выясняется, как тяжело одновременно удерживать во внимании общение с Богом и общение друг с другом.
Не лучше ли отказаться от такой «сборной» молитвы в пользу литургической формы или «заместительной» молитвы? Бывают ситуации, в которых является благодеянием, если мы можем тихо присоединиться к словам одного молящегося. Это тоже может быть молитвенным общением, именно там, где с большой буквы пишется индивидуализм, где отдельные лица попадают в искушение выделиться или отличиться, где отжившие формы приводят к постоянно повторяющимся формулировкам - или наоборот создают тенденцию молиться как можно более оригинально.
Такая молитва «одного за всех» вызывает духовное обнищание общения. Может ли один в своей молитве охватить все, чем живет община - надежду и отчаяние, благодарность и вдохновение, вопросы и заботы? Или он делает выбор, который другим кажется произвольным, или же он пытается молиться так всеохватывающе, что отдельные нужды только называются, но не могут быть эмоционально наполнены. А если он прибегает к твердо сформулированным молитвам церковных преданий, то не теряется ли здесь непосредственность с Богом?
Учение о «всеобщем священстве» должно найти свое отражение и в общей молитве. Иначе община окажется от совершеннолетия и не выполнит своего новозаветного назначения. Первые главы Деяний Апостолов представляют богатый духовный материал, как может молиться община, исполненная Духом Святым.
Правда, обетование относится не к многочисленному внешнему участию в молитве, но к внутреннему единодушию, к тому, чтобы стать «одно во Христе» (Ин. 16 и 17). Здесь лежит глубочайшая причина нужды в настоящем молитвенном общении. Именно в этом дело: чтобы общение со Христом и общение друг с другом слились в молитве, чтобы мы сблизились, взирая на Него, чтобы мы приблизились к Нему, сознавая Христа между нами. «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Нигде это не переживается так ясно, как в молитвенном общении.
Является ли взаимное понимание и прислушивание друг к другу только предпосылкой или целью молитвенного общения? И тем и другим. Имеющиеся проблемы общины нельзя просто отставить в сторону, чтобы совместно молиться на «высшей плоскости». Хотя публичная молитва и не является местом для высказывания интимных вещей, но все же я должен иметь возможность лично молиться. Значит, я становлюсь уязвимым, а для этого должно быть определенное доверие в общении. Без чувства, что мне не нужно притворяться, разговор с Богом вообще немыслим. Где царит непримиримость, там общая база для молитвы разрушена. По крайней мере, должна быть готовность совместно предстать пред всеобщим авторитетом Божиим. С другой стороны, многие межчеловеческие проблемы разрешатся лишь тогда, когда мы в нашей беспомощности принесем их Богу. Смирение пред Богом облегчит нам и смирение друг перед другом.
Легче всего такой опыт достигается в небольшом общении, например, в домашнем кругу. В таких более личных рамках, где все происходит не так натянуто и торжественно, легче преодолеть естественную сдержанность перед публичной молитвой. По крайней мере, так было со мной. Некоторое время тому назад мне вспомнились начальные проблемы молитвы в общении: мой собеседник был еще мало знаком с церковной жизнью, а на молитвенном общении он присутствовал впервые. Такие люди часто задают вопросы, которые совсем не глупы. Например, вопрос: кому же мы все-таки молимся. Богу или Иисусу? Он заметил, что в отдельных молитвах обращение часто менялось, и это смутило его. Обычно мы это почти не замечаем. Многие привыкли обращать свою молитву к Иисусу Христу, посредством Которого мы имеем доступ к Богу. В конечном итоге об этом бессмысленно спорить. Так как наше представление о Боге тесно связано с Иисусом Христом и наоборот: в Иисусе мы видим сущность Отца Небесного. И все-таки это различные акценты, которые запутывают тех, которые только начинают молиться. Для молитвы в общении, особенно при поклонении, важно общее направление наших мыслей и представлений. Поэтому нам нужно объединиться на одном обращении. Сам Иисус научил учеников молитве «Отче наш».
Второй вопрос: должно ли молиться в личной форме, или можно употреблять «мы»? В смысле подлинности нашей молитвы молящиеся всегда ценили личную молитву, а это в первую очередь обозначает «я». Очень часто случается, что кто-либо от себя переходит на других и этим приписывает им мысли и чувства, которые они ни в коем случае не разделяют.
Но если молитвенное общение ставит целью действительно стать «одно во Христе», то рано или поздно все равно в результате будет «мы». «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле…» (Мф. 18:19). Значит, этот вопрос зависит от того, происходит ли процесс единения в молитве? И об этом не должно умолчать: молитвенное общение становится действительным общением только тогда, когда все от сердца могут сказать это «мы». Великие обетования общей молитвы исполняются только тогда, когда она совершается не моим именем и не нашим именем, но именем Иисуса Христа.
Ничто так сильно не обескураживает и не обижает других, как длинная универсальная молитва «знатока». Не скрывается ли неуважение к братьям и сестрам за такой якобы самозабвенной, но на деле подавляющей молитвой? Сознаю ли я, что этим я что-то отнимаю у других или принуждаю их повторять мои мысли? Не может ли быть, что другой более сердечно выразит одну из моих многих нужд, потому что она его более волнует, чем меня?
«Одиночные походы», которые отнимают речь у других, лишают нас переживания гармонии молитвенного общения: как одна мысль подхватывается другим, дополняется и продолжается; как находится ответ на вопрос, который у меня остался неразрешенным; как я сам вдохновляюсь на вторую молитву и т. д. Молитвенное общение - это беседа, в которой «только один Учитель, все же вы - братья» (Мф. 23:8). Я часто переживал, как такие повелительные личности жаловались на недостаток молитвенной радости в их общении, не замечая, что они сами являлись тому причиной.
***
Благодарения, просьбы и ходатайства часто слышим в молитвах, и совершенно оставленным кажется плач или жалоба.
«Плакать перед Богом» многим кажется пустым выражением, которое имеет очень мало общего с нашей верой. В Ветхом Завете, не только в книге Плача, это имело важную функцию для освобождения души. Плакать перед Богом - означало принести пред Богом удручающее обстоятельство, как например, судьбу народа Божьего во время вавилонского порабощения.
В общей молитве мы часто не решаемся признаться, что мы не понимаем Бога, что Его действия остаются нам сокрыты или загадочны, что довольно часто кажется, что насмешники правы. Мы постоянно направлены на то, чтобы спасать славу Божию - как будто мы это можем или должны.
Плакать и жаловаться в молитве - означает излить перед Богом то напряжение, которое мы не можем разрешить сами. Неразрешенные вопросы нам не нужно сглаживать ответами, которые хотя и подтверждают наши теологические высказывания, но не могут успокоить наше сердце. Это утешение нам может дать только ощутимое присутствие Божие. И каждый из нас знает ситуации, в которых «молитва в своей комнате» не достаточна. Бог так устроил, чтобы мы были зависимы от наших братьев и сестер по вере, дабы мы их почитали.
Есть профессиональная болезнь пасторов и других служителей общин, чтобы богослужения проходили «как по маслу». Я сам заметил, что вмешался в одно молитвенное общение, потому что пауза между двумя молитвами показалась мне слишком продолжительной. Что это за страх перед тишиной? Впоследствии другие сказали мне, что для них эта тишина во время молитвенного общения не была неприятной. Напротив: это была единственная тишина, во время которой они размышляли о Боге.
В этом выясняется еще и нечто другое: мы разучились ждать Бога. Смиренная просьба: «Господи, сделай нас молчаливыми, и говори Ты». Действительно ли мы ожидаем ответ на все наши вопросы и просьбы, которые мы скапливаем перед Богом? Считаемся ли мы с тем, что Он может вложить его в уста другого, от которого мы до сих пор даже и не ожидали этого? Бог отвечает в Свое время и по-Своему. Но мы должны предоставить Ему место для этого.
Тяжелее всего многим из нас дается поклонение. Хотя в начальной молитве богослужения мы часто находим выражение: «Господи, мы поклоняемся Тебе» - но последующее в основном опять связано с нашими просьбами. Или же кто-нибудь пытается особенно «ценными» словами из лексикона времен пробуждения прошлого столетия воспроизвести чувство, которое не является нашим личным. У меня такое впечатление, что выражение «поклонение» стало туманным.
Поклонение - это простое, любвеобильное восхищение Богом. Это внезапное познание Его сущности и действий, и выражение этого в соответственной молитве.
Такие мгновения личной встречи между нами и Богом являются подарком. Но вопрос еще и в том, действительно ли мы «ищем Его лица», Его Самого, а не только исполнителя наших нужд и желаний. Так как в общении нам это удается легче, чем одному, когда мысли слишком быстро начинают вращаться вокруг нас самих. Естественно, что когда мы совместно взираем на Бога, то получается и большее богатство переживаний и большее многообразие возможностей выразиться. С другой стороны, больше и опасность уклониться от цели.
Во всяком случае, и общению нужен самовоспитательный процесс, чтобы обычный путь благодарности и прошения расширить до поклонения. Не существует схемы, как нам дойти к поклонению. Оно может наступить, когда мы «изольем наше сердце перед Богом».
Существует и обратный путь: мы сначала ищем встречи, продолжаем благодарением, и внезапно наши просьбы приобретают совсем другой тон.
Поклонение - это восхищение. Оно означает, что небо над нами откроется и Бог «освещает нас лицом Своим». Для постоянного обновления нашей веры и нашей надежды простейшей и непосредственной помощью является поклонение. Для меня поклонение является самым великим, что может происходить в общении между Богом и человеком.
- - - - - - -
Источник: Лина Динкель. Молитвенное общение // Вера и жизнь. - 1983. - №1 (43).