На запад
Если пессимисты всегда видят впереди самое плохое, Русь сейчас был от них не далёк. Не смотря на то, что отношения с Капитаном сегодня вечером сложились весьма идиллично и Русь узнал полезную для себя информацию, у него оставалась пара минут до появления в гостинице немногословных мужчин в чёрных костюмах. То, что номер Капитана прослушивается его кураторами, не было особым секретом для Руся. Он надеялся, что там нет видеонаблюдения. Чтобы сократить время пребывания в номере, ему потребовалось провернуть трюк с дротиком, а теперь надо было поскорей уносить ноги.
Как уже говорилось, в «Четырёх сезонах» всё отдавало шиком и богатством. Лифты не были исключением. Стеклянные кабинки скатывались с самого верха вниз по внутренней стене холла скорее напоминавшего какой-нибудь двор-колодец в центре Петербурга. Проезжая восьмой этаж, Русь заметил вошедшую группу мужчин в чёрном. Один из них подошёл к стойке администрации, другой направился к бару, остальные пятеро устремились к лифту. Русь мгновенно поменял решение и нажал кнопку второго этажа, на котором располагались рестораны. Русь посмотрел на соседний лифт. Второй стеклянный аквариум с двумя гостями поднимался вверх, значит, у него в запасе будет секунд пятнадцать. Такая скромная фора не прибавила ему волнения, он уже составил для себя план действий.
Выйдя из лифта, Русь мгновенно сориентировался и пошёл к широкому входу в ресторан. Не доходя нескольких метров, толкнул дверь с изображением импозантного джентльмена на полированной поверхности из шведской сосны. Краем глаза Русь успел заметить озабоченного мужчину в костюме, поднявшегося сюда по лестнице.
«Профессионально послать одного пешком», - отметил Русь. Двери в индивидуальные кабинки были глухие, в полный рост. Скрывшись за одной из них, полковник быстро настроился на свой маячок, оставленный в дупле дерева на Лысой горе, вдохнул, выдохнул, задержал на мгновение дыхание и исчез, оставив после себя непривычный для этого заведения запах озона.
Пять минут спустя Русь поднимался по сумеречному лесистому холму на вершину. Ему следовало всё обдумать. Перемещаться с помощью маячка можно было быстро, он действовал как колышек, к которому была привязана резинка с полковником Русем. В таких случаях оставалось только расслабиться физически и психически, чтобы пространство и гравитация перестали действовать на тело. Резинка сокращалась, и ты оказываешься около маячка. Так можно телепортироваться хоть из толпы, но после могут возникнуть вопросы, а этого сейчас не хотелось. Расторопный парень в костюме сейчас, наверное, поднимает удивлённо брови, не обнаружив никого в мужском заведении. Он добросовестно проверит ручку окна, осмотрит вентиляционные решётки, ещё раз проверит все кабинки, после чего направится в ресторан. Потом в своём отчёте он не укажет про исчезнувшего из туалета мужчину. Русь был в этом уверен не на пустом месте. Во время таких операций шагать по лестнице отправляют самого молодого, ну а парень вряд ли захочет испортить себе карьеру таким нелепым образом. То, что он видел, спишет на неопытность и возбуждение, ведь он обыскал помещение дважды и никого там не нашёл.
Добравшись до макушки холма и убедившись, что в эту ночь здесь вокруг ни души, Русь опустился на землю и занялся по инструкции и кодам новым перемещением.
Час спустя Русь уже дремал, покачиваясь в пустом купе экспресса, под мерный, убаюкивающий перестук колёс. Полковник дремал, просыпался и снова впадал в дрёму, пытаясь собраться с мыслями. Перемещение в мчащийся поезд было на грани каскадёрского искусства и отличалось от телепортации в любое место земли как день и ночь. Но и эта наука Русем была освоена много лет назад. Последняя фаза была похожа на приземление с парашютом точно в круг диаметром со стопу. Там надо с силой тянуть стропы, а тут напрягать извилины.
- «Какой-то вечер тубзиков», - невесело подумал Русь, выходя из туалета экспресса в покачивающийся коридор вагона. Сделав знак показавшемуся стюарту, с его помощью нашёл пустое купе, купил билет и растянулся на мягком диване.
Сейчас уже ничего не поправить, ничего больше не сделать. Неприятно лишиться взлётной полосы, но если она единственная, то это уже не неприятность, а катастрофа. Русю надо было обсудить всё с самого начала и найти выход.
Прикрыв глаза, Русь видит перед собой наставника, сидящего в кожаном чёрном кресле. Справа и слева от него разместились инструкторы с бородами по грудь. Все трое смотрят Русю в лицо. Их взгляды и продолжающееся молчание гнетут полковника всё больше и больше.
- Хорошо, - произносит, наконец, наставник, как бы прерывая какую-то свою мысль. - А сам-то как оцениваешь свою работу?
- Оценка ясна, - отвечает Русь. - Оценка совсем плохая. Однако я включился в действие в тот момент, когда операции грозил провал, и я мог сделать только то, что сделал.
- Ты хочешь сказать, что, если бы пришлось начинать сначала, ты бы действовал точно так же? - спрашивает наставник.
Русь молчит. Наставник посматривает на инструкторов. Те ёрзают на стульях и потом один из них изрекает:
- Ты поступил точно так же как Синевод. Повторил его ошибку. Только тебе повезло и ты ещё жив.
- А как я должен был поступить?
- Ждать. Ждать ещё.
«Ждать? Чего? Второго пришествия? - в сердцах возражает про себя Русь, но вслух ничего не говорит.
Наставник бросает взгляд на седобородого крепыша инструктора, который склонив голову, бесшумно барабанит сильными пальцами по большому, обитому зелёным сукном, столу.
- Если учесть ситуацию, какая сложилась вокруг, я лично одобряю попытку Руся пойти на контакт с Капитаном, - подаёт голос инструктор.
Вступление способно вселить надежду. Но только в того, кто не знает этого бородача. Именно в этот момент он поднимает свой палец, способный проткнуть сковородку и направляет его Русю в грудь.
- А если они поймут, что в квартире и отеле был один и тот же человек?
- Как? - не в силах сдержаться парировал Русь.
- Очень просто: посадят за компьютеры десяток толковых, наблюдательных парней и проанализируют всю видеоинформацию с камер наблюдения.
Русь молчит.
- Второе. Они знают, что сказал прокачанный Капитан. Теперь они перекроют все доступы к своему Центру, который и до этого момента был неприступен. Вся наша агентура будет под двойным, тройным наблюдением. Тебе следовало бы установить наблюдение, тихо, спокойно всё выяснить без всякой спешки. А теперь ты дал маху и своими действиями перекрыл к ним все подходы. Надо было ждать!
Все вокруг твердят: «Надо уметь ждать!» Как будто Русь не знает этого лучше, чем любой другой. А может он всё-таки знает недостаточно?
- Ну, а теперь? - смотрит на Руся в упор наставник.
- Теперь мне потребуются контакты Имперской разведки.
- Ты знаешь, Русь, чего стоит пользоваться не своими ресурсами?
И в этой реплике собрано всё: и оценка прежней работы, и горечь утраты соратников, и предупреждение относительно дальнейших действий Руся.
Наставник замолкает, словно задумавшись над чем-то, не имеющим отношения к разговору, потом встаёт.
- Ладно, контакты будут.
Сцена в кабинете наставника целиком сшита из старых воспоминаний Руся и его представлений. Но он не сомневался, что если бы она на самом деле состоялась, то произвела на него ещё более тягостное впечатление. Неудобных вопросов было бы ещё больше. Да и резких характеристик. Что ж, наверное, он того стоит.
Тем не менее, сейчас надо сосредоточиться на другом. Через несколько часов экспресс прибудет в Нью-Йорк, где придётся воспользоваться контактом с коллегами из Имперской разведки. Что тут сказать, Ева не забыла упомянуть и его.
Продолжение следует…