Визит к уездному лекарю и сыну его, будущему разночинцу, в Чембар. Музей-усадьба Белинского
«За отличные успехи ученице 8 "Б" класса Праскуниной Ольге. Директор 22-й школы Василеостровского района», - каллиграфическим почерком написано на форзаце первой из трех книг внушительного размера.
С такой дарственной надписью в далеком 1953 году моя матушка получила в подарок трехтомник Белинского.
В. Г. Белинский. Статьи и рецензии. В 3 томах.
ОГИЗ, Государственное издательство художественной литературы. Москва, 1948 г.
Том 1 - 796 стр.
Том 2 - 930 стр.
Том 3 - 925 стр.
Вручала подарок директор школы, но доподлинно известно, что книги выбирала матушкина любимая учительница литературы Евгения Николаевна Моисеенко-Крылова. Как вам такой подарок для школьницы тех лет? А для современной?
Что касается меня, то имя Белинского, конечно, было мне знакомо - поверхностно, не более того. Когда я школьником в свою очередь наткнулся на эти три тома, то полистал их, повертел и поставил обратно на полку. С тех пор Белинский стал для меня чем-то абстрактным, метафизическим, призрачным: имя есть, труды есть, а что за человек - не знаю.
И вот, обладая столь обширными познаниями по теме, выезжаю из «Тархан» и направляюсь в сторону дома, в Санкт-Петербург. Лермонтовская усадьба находится (послушайте, как звучит) в селе Лермонтово Белинского района. Не Лермонтовского района, названного в честь великого поэта, как можно было бы ожидать, а Белинского района, названного в честь метафизического для меня Белинского.
Впереди районный центр - городок Белинский. Скоро наступит точка невозврата - надо принимать решение. Колеблемся, но решаем заехать в музей. Следую по навигатору. Наконец навигатор сообщает, что мы прибыли в пункт назначения, но музея в упор не вижу. Проскакиваю, разворачиваюсь. Теперь еду обратно, уже в два раза медленнее, но все равно музея не вижу. Вижу только странно оформленный вход в небольшой парк (ассоциация - заброшенный парк аттракционов) с двумя ларьками советского образца слева и справа от решетчатых ворот. О господи, так это же то, что я ищу.
В ларьке справа какой-то магазин-забегаловка. В ларьке слева - касса музея. Мы покупаем билеты и заказываем экскурсию. Сидящая в кассе женщина оформляет билеты и затем выходит из ларька на улицу - она же наш экскурсовод.
08.01.2016
Так начинается наш последний светский визит из череды рождественских - к уездному лекарю Григорию Никифоровичу Белынскому и сыну его, будущему разночинцу Белинскому Виссариону Григорьевичу в городок Чембар.
Мемориальный дом одноэтажный, со светелкой, достаточно большой по площади. Здесь с 1816 по 1825 годы жил Виссарион, сюда он затем приезжал на каникулы.
Внутри нет искусственного освещения, только дневной свет, проникающий через окна. Два следствия из этого обстоятельства: моя коллекция люстр не пополнится и все фотографии выйдут темноватыми, «с шумом». Зато атмосфера дома совпадет с моими ожиданиями спокойствия, приглушенности и грустной безысходности.
Кухня
В кухне стоят два сундука.
Мне удается разглядеть только один из них - с жестяными лентами и полосами узорчатой чеканки между ними. Чем хороша ремесленная работа русского мастера? Тем, что сделана с любовью и задором, но обязательно на глазок. Я не имею в виду выполненную вручную чеканку, а говорю про ритм гвоздей, которыми закреплены жестяные полосы.
Рабочий кабинет лекаря
Григорий Никифорович Белынский был уездным лекарем и прием пациентов вел на дому, отведя для этого специальную комнату. Стену его рабочего кабинета украшают замечательные по своей красоте, наглядности и доходчивости картинки, агитирующие население делать прививки от оспы.
Из мебели мы видим только скромные стол и стул. Подстолье малюсенького стола на точеных ножках украшено прямоугольными резными розетками.
Спинка стула выполнена из фанеры и декорирована узором из сквозных отверстий. Не знаю, как так получилось, но их рисунок (два ромба по вертикальной оси и четыре завитка) перекликается с орнаментом чеканки на сундуке.
Кабинет отца
Обстановка этой комнаты не менее аскетична. Двухтумбовый письменный стол со стороны, обращенной к входящему, прост, если не сказать грубоват. Единственной декоративной деталью является ограждение по периметру в виде балюстрады. Как и положено, большинство балясин установлено утолщением вниз, но единичные балясины почему-то перевернуты вверх ногами.
Со стороны сидящего письменный стол «смягчен» волнообразным изгибом столешницы и выдвижного ящика. Еще сильнее стол «смягчен» лежащими на нем душевными письмами Григория Никифоровича, в которых отец обращается к 20-летнему сыну по имени-отчеству и не иначе как «милый Виссарион Григорьевичъ».
Два мемориальных предмета находятся на столе: бронзовая чернильница Григория Никифоровича и конторские счеты.
К столу приставлено простое кресло с характерно закрученными в передней части локотниками.
У стены напротив стола стоит шкаф, вероятно приспособленный из буфета под книжный. В нем книги по медицине из библиотеки Григория Никифоровича, химическая посуда, пузырьки с лекарствами.
Гостиная
В гостиной вокруг овального стола расположены диван и два кресла.
Спинка дивана ярусами возвышается к центру. По краю спинки проложена лента резьбы низкого профиля, которая к середине дивана закручивается змейкой в несколько витков спирали. Центральный восьмиугольный щиток оставлен гладким - на него так и просится воображаемый венок из такой же резной ленты.
Локотники высокие, визуально имеют чрезмерно большую площадь поверхности, украшены резной лентой по переднему пузыревидному краю. Опираются на рубленое из брусков основание.
Кресло с локотниками, завиток которых переходит в растительный мотив. Аналогичное решение мы видели в последней комнате дома Римского-Корсакова в Тихвине.
Книжный шкаф необычной формы: боковины скошены, в плане получается трапеция. Из декора только витые рельефы, которыми украшены два передних ребра.
Столовая
Внимание! Задание для тех, кто был с нами у Лермонтова в Тарханах. Найдите в этой комнате знакомый предмет мебели. Даю 10 секунд на размышление. Правильный ответ читайте ниже.
Подсказка. Так как сейчас буду говорить об обеденном столе и шкафе для посуды, то стол и шкаф правильными ответами не являются.
Квадратный стол накрыт расшитой по сетке скатертью, которая не позволяет рассмотреть его ножки, но похоже, что они выполнены в английском стиле.
Дверцы шкафа для посуды украшены планкой с растительным орнаментом. Мне кажется, что у такой хорошей хозяйки и рукодельницы, какой была матушка Виссариона Мария Михайловна, внутренняя полочка должна располагаться чуть ниже, как раз на уровне декоративной планки. Ведь планка и сделана на дверце для того, чтобы скрыть одну из полочек, находящуюся на уровне глаз.
В шкафу посуда 1820-30-х годов.
Десять секунд прошли, настало время, чтобы дать правильный ответ. Перед нами стул в английском стиле. Точно такой же, какой мы видели в классной комнате барского дома в Тарханах. Те же пузатые ножки, та же спинка с ажурной вставкой в середине.
В углу столовой, у окна, стоят мемориальные напольные часы, принадлежавшие брату Виссариона, Константину Григорьевичу Белынскому. Часы были изготовлены в 1830-е годы известным пензенским мастером Федором Серебряковым.
Спальня родителей
Это самая маленькая комната в доме, с единственным окошком, у которого стоит мемориальный рабочий столик Марии Ивановны Белынской. К сожалению, света в комнате настолько мало, что у меня не получилось более или менее приличной фотографии, на которой столик можно было бы разглядеть. Прошу воспринять информацию на слух.
Столик маленький, в виде прямоугольного ящичка на четырех изогнутых ножках. Ящичек невысокий, с открывающейся крышкой. Внутри разделен перегородками на несколько небольших отсеков для ниток и швейных принадлежностей.
Теперь кресло. Прошу опять же поверить на слово, но обито оно тем же гобеленом с вазами, что и мебель из залы в лермонтовских Тарханах.
Наконец, кровать. Кровати нечасто встречаются в экспозициях музеев, поэтому, как сможем, попытаемся разглядеть наш экспонат.
Изголовье и изножье рамочно-филенчатые, крепление с царгами усилено фигурными уголками.
Туалетный столик в венском стиле. Причудливо изогнутые ножки соединены двумя проножками. Верхняя проножка с лотком.
В углу - комод на шесть ящиков.
Мощные массивные ящики комода оснащены аккуратными ручками. Судя по вертикальным зазорам между ящиками и утонченности ручек, при выдвигании ящиков ручки, скорее всего, не использовали.
Детская
Самая большая комната в доме. Эту комнату в первые годы пребывания в Чембаре занимали три брата: Виссарион, Константин и Никанор.
Сейчас набор мебели скорее характерен для гостиной. Перед диваном - овальный стол на массивной устойчивой ножке.
Спинка дивана плоская, выполнена из гладкой доски. Декоративность ей придают извилистые формы контуров и резное навершие.
У стены - столик с восьмиугольной столешницей. Ножка в виде стилизованной лиры прямолинейных очертаний опередила время почти на сто лет и как будто пришла из эпохи модерна.
В углу - второй вариант комода на шесть ящиков. Со стороны комод выглядит очень скромно.
Но если к нему подойти поближе и приглядеться, то в падающем под углом свете можно обнаружить, что лицевые поверхности ящиков облицованы полосками шпона, выложенного елочкой.
И здесь же книжный шкаф самой простой столярной работы.
Его детали соединены «в ласточкин хвост».
Спинки стульев украшены диском с венком по краю и резным мотивом в виде короны в центре.
Еще один подлинный предмет обстановки - аккуратный шахматный столик семьи Белынских.
В последний раз Виссарион возвращался в Чембар и жил в доме родителей в 1830 году.
Бывший дом купца Антюшина
А мы переходим в соседнее здание, где размещается литературная экспозиция и где, если бы мы взяли вторую экскурсию, разговор пошел бы о жизни В. Г. Белинского в Москве и Петербурге.
В 1839 году Белинский стал сотрудником журнала «Отечественные записки», издателем которого был 29-летний Андрей Александрович Краевский (портрет - справа). Белинский был одним из ведущих сотрудников журнала и возглавлял в нем отдел критики и библиографии.
Среди прочего в экспозиции воссоздана обстановка, типичная для редакционной комнаты издательства. Двухтумбовый письменный стол дооборудован шкафчиком-органайзером.
За столом стоит кресло удивительно малой высоты. Не похоже, чтобы его ножки были кем-то укорочены (ищите декоративное кольцо-утолщение на передних ножках). Но как сидеть на таком кресле? Что делать с коленями?
Не мог не сделать фотографию сиденья: внимание привлек смелый стык двух кусков кожи.
Личные вещи Белинского: трость фирмы Фердинанда Барбедьенна (Франция), карандаш производства мастерской братьев Вебер. Еще должны быть карманные часы, но у меня нет фото.
В одном из залов на фоне написанных на стене слов «Я рожден, чтобы называть вещи их настоящими именами; я в мире боец» стоит скульптура человека, их произнесшего, - Виссариона Белинского. Так совпало, что около входа в этот зал размещен информационный стенд. Почитаем.
В. Г. Белинский и общественно-политическая обстановка николаевской России
Материалы этого раздела экспозиции характеризуют, с одной стороны, официальную версию «благоденствия» страны и народа под властью самодержавия, а с другой, раскрывают его подлинное лицо.
В газетах того времени публиковались указы о награждении высших сановников империи орденами и земельными угодьями, а рядом сообщалось о неурожаях во многих губерниях, о возрастании цен на хлеб, о замене наказания ударами кнута на порку треххвостной плетью.
Политикой не увлекаюсь и даже избегаю ее, но пройти мимо, чтобы не остановиться, не прочитать и не процитировать этот текст, не смог.
Это просто туалетный стол. Стоит на выходе из экспозиционных залов в бывшем доме купца Антюшина. На столе лежит книга отзывов.
Оставлю и я свой отзыв (не в книге, а здесь).
- Мои впечатления от визита в усадьбу Белинского совпали с ожиданиями - спокойствие, приглушенность и грустная безысходность. А непритязательная, но аккуратная мебель дома как нельзя лучше вписалась в это настроение.
- Я благодарен нашему экскурсоводу (не знаю ее имени). Наверное, мы ее огорчили, взяв из трех экскурсий по трем зданиям музея только одну - по мемориальному дому. Зато в кассе музея я купил путеводитель «Человек, которым до сих пор живет наша литература...» и дома добросовестно его прочитал. Конечно, я не скоро отважусь на изучение статей и рецензий Белинского из хранящегося у матушки трехтомника, но музей сделал свое доброе дело: фигура «неистового Виссариона» перестала для меня быть абстрактной, как прежде.
- Спасибо сотруднице музея Любови Рудневой, которая в заочном общении ответила на мои вопросы, помогла мне разобраться с моими же фотографиями и предоставила информацию по интересовавшим меня комнатам дома Белынских.