Реставрационная мастерская Грековых в Великом Новгороде
19.03.2023
Предыстория вопроса
Современный вид церкви Спаса Преображения на Ковалеве после воссоздания. 07.08.2011
История, всего несколько вех (подборка составлена мебельщиком)
В книге «Фрески церкви Спаса Преображения на Ковалеве» Александр Петрович Греков так описал свою встречу с тем, что ему предстояло восстанавливать (восхищаясь слогом, цитирую большие фрагменты).
Первое посещение Ковалева... Оно оставило у меня неизгладимое впечатление.
Стоял яркий июньский день. С лугов, местами еще залитых водой половодья, чуть доносился сладковатый запах тины, болота. Воздух звенел от пенья жаворонков. Цвела калина и шиповник - все было заполнено светом, ароматом начинающегося лета. В небе застыли серебряные облака, отражаясь в тихих заводях. Среди утопавших в зелени домиков белели древние храмы, колоколенки, а далее за ними сиял купол Софийского собора. Все это было так удивительно красиво, так неотразимо веяло счастьем, что трудно было отвлечься на что-нибудь иное.
Однако внезапно налетевший ветерок, как бы возвращая к действительности, загремел железом временной кровли, поставленной над руинами Ковалевского храма.
К тому времени руины церкви были освобождены от внешних завалов, стены надложены пустотелым кирпичом и покрыты четырехскатной временной кровлей. Протиснувшись сквозь узкую дыру заложенного кирпичом проема двери, я очутился на груде строительного мусора, из которой кое-где торчали исковерканные листы кровельного железа и остатки полусгнивших балок. Ничто, казалось, не предвещало никакой удачи. Я долго не мог опомниться после наружного блеска и света - столь разителен был контраст между красотой летнего дня и сырой полутьмой, покрывавшей развалины храма.
Таким предстал перед моими глазами славившийся некогда своими росписями храм Спаса Преображения на Ковалеве. Посетившему это место оставалось лишь преклонить голову...
(с. 12)
Греков начал тотальную разборку «завалов строительного мусора, скрывавших в своих недрах не только кусочки извести с едва заметными следами красочного слоя, но и таивших иногда опасность неразорвавшихся снарядов и мин». При этом необходимо было «как можно скорее найти наиболее рациональный, не допускающий потерь метод извлечения из завалов фрагментов живописи и их сохранения».
Греков о своей догадке, которую можно назвать гениальной:
В... основу легла мысль о том, что росписи храма упали от сотрясения при взрывах снарядов ранее, чем рухнули стены и даже своды церкви. В таком случае фрагменты их должны были оказаться преимущественно в самых нижних слоях толщи завалов и в основном на участках, над которыми находились те или иные композиции до разрушения храма. Согласно этому и сообразно сохранившейся, к счастью, полной схеме фресковой росписи церкви Спаса на Ковалеве... площадь церкви была разделена на тридцать три пронумерованных участка с расчетом наиболее вероятного падения каждой группы композиций на данный участок. Это предположение, оказавшееся справедливым, полностью оправдало себя на всем протяжении работ.
(с. 66)
О полевой работе:
Пять длинных полевых сезонов шла напряженная, кропотливая работа. Еще и еще выносились в отвал ящики с грунтом, еще и еще аккуратно укладывались на фанерки и уносились с завалов в полевую лабораторию выбранные кусочки фресок. Уменьшались постепенно пятиметровые горы строительного мусора; все умножаясь, копились в мастерской ящики с предварительно приведенными в порядок осколками ковалевской живописи. Некоторым из них позднее было суждено сложиться в блестящие композиции.
(с. 13)
О мастерской:
В Новгородском кремле в Лихудовом корпусе под сводами обширной мастерской на огромных столах десятки зорких глаз и прилежных, внимательных рук еще и еще разбирали, отсортировывали, подбирали и подклеивали разноцветные кусочки штукатурки, постепенно преображавшиеся в роскошные мантии царей и цариц, блестящие доспехи воинов, скромные одежды схимников, преподобных, мучениц и мучеников, замыкались круги нимбов, из которых, как по волшебству, проглядывали страждущие, проницательные, умиленные, полные глубокой мудрости, печали или затаенно, чуть заметно улыбающиеся глаза ликов. Как видения, появлялись портреты святых воинов, мучеников, царей, монахов, удивляя даже неискушенного зрителя, несмотря на условность письма, необычайной живостью передачи их духовного состояния, воистину редким разнообразием и богатством колористических сочетаний.
(с. 13)
Мемориальная реставрационная мастерская Грековых. Наши дни
О транспортировке:
Для перевозки и хранения в мастерской хорошо просушенные фрагменты укладывались в ящики размером 75х30х10 см с обозначением номера участка и пометками о последовательности выборки. <...>
Всего было разобрано и потом перебрано повторно более 250 куб. м завала строительного мусора. Извлечено фресок более 500 ящиков (по 20 куб. дм), большинство которых содержало от 500 до 1000 штук фрагментов среднего размера. Остальные были приблизительно поровну заполнены более крупными кусками (в среднем 50-300 в ящике) и совсем мелкими осколками (до нескольких тысяч).
(с. 76)
Ящики на рабочих столах и - на заднем плане - на стеллажах
О мебели для рабочих мест:
Для подборки из хаоса разнородных фрагментов композиции требуется большое пространство, большие столы размером в 1,5х3 м с возможностью подхода к ним со всех сторон. Необходимо, чтобы собираемая композиция полностью помещалась на столе, и хорошо, когда имеется достаточно свободного места, где можно разложить нужное количество щитков с предположительно относящимися к ней, заранее отсортированными фрагментами.
(с. 76)
Сборка фрески «Монах-старец» (западная стена, справа от входа)
Конструкция столов незатейлива: лист фанеры уложен на треугольные козлы.
Инструменты.
Рабочее место Александра Петровича.
Стол на Х-образных козлах. Своими руками Греков сделал скамейки и табуреты, всего штук двадцать - для себя и для волонтеров.
Работал Александр Петрович вместе с супругой Валентиной Борисовной. Помогала дочь от его первого брака.
Реставрационная мастерская Грековых. Фотография середины 1980-х годов
На снимке Александр Петрович и Валентина Борисовна запечатлены на открытии выставки «Спасенные фрески», проходившей в Центральном доме художника в Москве.
Фотография В. Ахломова («Известия»). 1986 г.
На отрывном календаре, висящем на стене слева от дверного проема, застыла дата - 18 октября 1999 года.
В тот день Греков, а ему уже 90 лет, в последний раз был на своем рабочем месте.
Александра Петровича не стало в апреле 2000-го. Восстановлению фресок Спаса на Ковалеве он посвятил 34 года. В предисловии к книге, которую я так много цитировал, академик Д. С. Лихачев сказал о Грековых такие слова:
То, что удалось сделать, - это не только спасти фрески шестисотлетней давности и мирового значения, но и создать новый памятник - мирному труду, терпению и патриотизму тех, кто мужественно противопоставил свой созидательный труд войне, разрушению, фашистскому варварству.
Часть фресок, собранных на титановых щитах, сконструированных Грековым
Фрагмент фрески «Архидиакон Стефан» (?) (восточная грань юго-восточного столпа)
Сейчас основная работа по сборке фресок перенесена в Центр реставрации монументальной живописи, что в Антониевом монастыре. В 2015 году Центр организовала Тамара Ивановна Анисимова, ученица Грекова.
Предыстория вопроса
- Церковь Спаса Преображения на Ковалеве была заложена в 1345 году.
- Расписана за один летний сезон в 1380 году, работы завершились менее чем за месяц до Куликовской битвы.
- Настенная роспись, занимавшая изначально приблизительно 450 кв. м, перед Великой Отечественной войной сохранялась на площади около 360 кв. м.
- В годы войны в течение 29 месяцев церковь находилась на линии фронта. В ходе боевых действий была превращена в руины.
- К началу 1960-х годов руины представляли собой поросший травой и кустами холм высотой 4,5 м.
- Слова доктора искусствоведения, специалиста в области истории древнерусского и византийского искусства, члена-корреспондента АН СССР В. Н. Лазарева прозвучали как приговор: «...что погибло безвозвратно, того уже не вернешь. Мы никогда больше не увидим суровых фресок Нередицы, радостных фресок Волотова, полных какой-то интимности фресок Ковалева».
Современный вид церкви Спаса Преображения на Ковалеве после воссоздания. 07.08.2011
- И все же в 1962 году приступили к обследованию руин с частичной разборкой завалов.
- В 1965 году бригаду художников-реставраторов возглавил А. П. Греков.
История, всего несколько вех (подборка составлена мебельщиком)
В книге «Фрески церкви Спаса Преображения на Ковалеве» Александр Петрович Греков так описал свою встречу с тем, что ему предстояло восстанавливать (восхищаясь слогом, цитирую большие фрагменты).
Первое посещение Ковалева... Оно оставило у меня неизгладимое впечатление.
Стоял яркий июньский день. С лугов, местами еще залитых водой половодья, чуть доносился сладковатый запах тины, болота. Воздух звенел от пенья жаворонков. Цвела калина и шиповник - все было заполнено светом, ароматом начинающегося лета. В небе застыли серебряные облака, отражаясь в тихих заводях. Среди утопавших в зелени домиков белели древние храмы, колоколенки, а далее за ними сиял купол Софийского собора. Все это было так удивительно красиво, так неотразимо веяло счастьем, что трудно было отвлечься на что-нибудь иное.
Однако внезапно налетевший ветерок, как бы возвращая к действительности, загремел железом временной кровли, поставленной над руинами Ковалевского храма.
К тому времени руины церкви были освобождены от внешних завалов, стены надложены пустотелым кирпичом и покрыты четырехскатной временной кровлей. Протиснувшись сквозь узкую дыру заложенного кирпичом проема двери, я очутился на груде строительного мусора, из которой кое-где торчали исковерканные листы кровельного железа и остатки полусгнивших балок. Ничто, казалось, не предвещало никакой удачи. Я долго не мог опомниться после наружного блеска и света - столь разителен был контраст между красотой летнего дня и сырой полутьмой, покрывавшей развалины храма.
Таким предстал перед моими глазами славившийся некогда своими росписями храм Спаса Преображения на Ковалеве. Посетившему это место оставалось лишь преклонить голову...
(с. 12)
Греков начал тотальную разборку «завалов строительного мусора, скрывавших в своих недрах не только кусочки извести с едва заметными следами красочного слоя, но и таивших иногда опасность неразорвавшихся снарядов и мин». При этом необходимо было «как можно скорее найти наиболее рациональный, не допускающий потерь метод извлечения из завалов фрагментов живописи и их сохранения».
Греков о своей догадке, которую можно назвать гениальной:
В... основу легла мысль о том, что росписи храма упали от сотрясения при взрывах снарядов ранее, чем рухнули стены и даже своды церкви. В таком случае фрагменты их должны были оказаться преимущественно в самых нижних слоях толщи завалов и в основном на участках, над которыми находились те или иные композиции до разрушения храма. Согласно этому и сообразно сохранившейся, к счастью, полной схеме фресковой росписи церкви Спаса на Ковалеве... площадь церкви была разделена на тридцать три пронумерованных участка с расчетом наиболее вероятного падения каждой группы композиций на данный участок. Это предположение, оказавшееся справедливым, полностью оправдало себя на всем протяжении работ.
(с. 66)
О полевой работе:
Пять длинных полевых сезонов шла напряженная, кропотливая работа. Еще и еще выносились в отвал ящики с грунтом, еще и еще аккуратно укладывались на фанерки и уносились с завалов в полевую лабораторию выбранные кусочки фресок. Уменьшались постепенно пятиметровые горы строительного мусора; все умножаясь, копились в мастерской ящики с предварительно приведенными в порядок осколками ковалевской живописи. Некоторым из них позднее было суждено сложиться в блестящие композиции.
(с. 13)
О мастерской:
В Новгородском кремле в Лихудовом корпусе под сводами обширной мастерской на огромных столах десятки зорких глаз и прилежных, внимательных рук еще и еще разбирали, отсортировывали, подбирали и подклеивали разноцветные кусочки штукатурки, постепенно преображавшиеся в роскошные мантии царей и цариц, блестящие доспехи воинов, скромные одежды схимников, преподобных, мучениц и мучеников, замыкались круги нимбов, из которых, как по волшебству, проглядывали страждущие, проницательные, умиленные, полные глубокой мудрости, печали или затаенно, чуть заметно улыбающиеся глаза ликов. Как видения, появлялись портреты святых воинов, мучеников, царей, монахов, удивляя даже неискушенного зрителя, несмотря на условность письма, необычайной живостью передачи их духовного состояния, воистину редким разнообразием и богатством колористических сочетаний.
(с. 13)
Мемориальная реставрационная мастерская Грековых. Наши дни
О транспортировке:
Для перевозки и хранения в мастерской хорошо просушенные фрагменты укладывались в ящики размером 75х30х10 см с обозначением номера участка и пометками о последовательности выборки. <...>
Всего было разобрано и потом перебрано повторно более 250 куб. м завала строительного мусора. Извлечено фресок более 500 ящиков (по 20 куб. дм), большинство которых содержало от 500 до 1000 штук фрагментов среднего размера. Остальные были приблизительно поровну заполнены более крупными кусками (в среднем 50-300 в ящике) и совсем мелкими осколками (до нескольких тысяч).
(с. 76)
Ящики на рабочих столах и - на заднем плане - на стеллажах
О мебели для рабочих мест:
Для подборки из хаоса разнородных фрагментов композиции требуется большое пространство, большие столы размером в 1,5х3 м с возможностью подхода к ним со всех сторон. Необходимо, чтобы собираемая композиция полностью помещалась на столе, и хорошо, когда имеется достаточно свободного места, где можно разложить нужное количество щитков с предположительно относящимися к ней, заранее отсортированными фрагментами.
(с. 76)
Сборка фрески «Монах-старец» (западная стена, справа от входа)
Конструкция столов незатейлива: лист фанеры уложен на треугольные козлы.
Инструменты.
Рабочее место Александра Петровича.
Стол на Х-образных козлах. Своими руками Греков сделал скамейки и табуреты, всего штук двадцать - для себя и для волонтеров.
Работал Александр Петрович вместе с супругой Валентиной Борисовной. Помогала дочь от его первого брака.
Реставрационная мастерская Грековых. Фотография середины 1980-х годов
На снимке Александр Петрович и Валентина Борисовна запечатлены на открытии выставки «Спасенные фрески», проходившей в Центральном доме художника в Москве.
Фотография В. Ахломова («Известия»). 1986 г.
На отрывном календаре, висящем на стене слева от дверного проема, застыла дата - 18 октября 1999 года.
В тот день Греков, а ему уже 90 лет, в последний раз был на своем рабочем месте.
Александра Петровича не стало в апреле 2000-го. Восстановлению фресок Спаса на Ковалеве он посвятил 34 года. В предисловии к книге, которую я так много цитировал, академик Д. С. Лихачев сказал о Грековых такие слова:
То, что удалось сделать, - это не только спасти фрески шестисотлетней давности и мирового значения, но и создать новый памятник - мирному труду, терпению и патриотизму тех, кто мужественно противопоставил свой созидательный труд войне, разрушению, фашистскому варварству.
Часть фресок, собранных на титановых щитах, сконструированных Грековым
Фрагмент фрески «Архидиакон Стефан» (?) (восточная грань юго-восточного столпа)
Сейчас основная работа по сборке фресок перенесена в Центр реставрации монументальной живописи, что в Антониевом монастыре. В 2015 году Центр организовала Тамара Ивановна Анисимова, ученица Грекова.