Последний раз о "Неопалимой купине"
Замечательная рецензия на "Сеанс.ру"
Все, что происходит в фильме после смерти Палаха, - это нынешняя российская драма, разыгранная в декорациях почти полувековой давности: старые машины, старые кухни, почти уже смешная одежда, но - искреннее, свежее удивление по поводу того, как можно так прямо врать в глаза, менять свои убеждения, издеваться над мертвыми и их родственниками, дурачить людей абсолютным бредом о происках враждебного Запада, вставлять палки в колеса всем, кто не согласен, лишать людей нормальной жизни и передавать судьям заранее написанные приговоры. То есть подавлять бунт и сопротивление не грубой военной силой, адресованной толпе, а мягкой гэбэшной силой, адресованной тебе лично. История уничтожения памяти о Палахе, которой посвящены вторая и третья серии, чрезвычайно злободневна и поучительна.
«Неопалимая купина». Реж. Агнешка Холланд, 2013
Во-первых, демонстрируется полнейшая несостоятельность популярной сейчас в России герменевтической модели оккупации. Нынешний российский режим (и уж тем более режим, установившийся в Чехословакии после 1968 года) легко воспринимать как оккупационный: пришли злые люди, захватили нашу страну и творят в ней непотребства. Это удобная модель, дающая возможности для четкого размежевания. Вероятно, она даже может быть тактически плодотворной. Загвоздка только в том, что она не соответствует реальности. Адвокат Дагмар Бурешова, избитая во время антисоветской демонстрации в 1969 году, отмечает, что русских там не было вообще: чехи били чехов, свои боролись со своими. Именно чехи уговаривают бывшую девушку Яна Палаха зачитать по телевизору его фиктивное письмо, в котором он призывает общество не следовать его примеру, после чего начавшиеся было забастовки постепенно прекращаются. Именно свои начинают травить мать Яна Палаха, работавшую продавщицей в привокзальном киоске. Ей подсовывают фотографии голого тела ее сына, лежащего на прозекторском столе, ей звонят по ночам, ее доводят до сумасшествия несмелыми попытками проникнуть в дом. Свой в доску Вилем Новы, отсидевший пять лет на волне репрессий пятидесятых, рассказывает на собрании в провинции, что Ян Палах хотел на самом деле использовать «холодный огонь», каким пользуются циркачи, но враги-империалисты подменили ему жидкость для «холодного огня» обычным бензином, и молодой человек сгорел ни за что ни про что. Вилема Нового не смущает, что никакой такой жидкости для «холодного огня» в природе не существует, что Ян Палах оставил после себя послание, в котором дал ясное политическое обоснование собственной жертвы, - ему надо выставить погибшего студента обманутым идиотом, игрушкой в руках врагов, полусумасшедшим маргиналом и клоуном.
Во-вторых, поучительны последствия индивидуального сопротивления. Дагмар Бурешова берется по собственному почину представлять в суде интересы Иржи Палаха (брата покойного студента) и его матери. У нее есть все доказательства клеветы: научная экспертиза, свидетельства очевидцев и даже магнитофонная запись того, что сказал во время собрания Вилем Новы. Бурешова красива и красноречива - это доведенная до недостижимого в реальности совершенства версия адвоката Хруновой на последнем суде над Pussy Riot.
Хроника борьбы с памятью о Палахе, почти документальная для русского глаза, завершается символической сценой. Гроб Яна Палаха ночью под дождем выкапывают из могилы, ставшей местом паломничества несогласных, и тихо сжигают в крематории. Память о самосожжении прекрасно горит, но за этим уже никто не наблюдает. Яна Палаха не было. Как не было и последовавшего его примеру Яна Зайца, а также Эвжена Плоцека, Йосефа Главатего и Михала Лефчика (совершивших самосожжения в Йиглаве, Пльзени и Кошице).
Полностью здесь: http://seance.ru/blog/reviews/parallel-reading/
Все, что происходит в фильме после смерти Палаха, - это нынешняя российская драма, разыгранная в декорациях почти полувековой давности: старые машины, старые кухни, почти уже смешная одежда, но - искреннее, свежее удивление по поводу того, как можно так прямо врать в глаза, менять свои убеждения, издеваться над мертвыми и их родственниками, дурачить людей абсолютным бредом о происках враждебного Запада, вставлять палки в колеса всем, кто не согласен, лишать людей нормальной жизни и передавать судьям заранее написанные приговоры. То есть подавлять бунт и сопротивление не грубой военной силой, адресованной толпе, а мягкой гэбэшной силой, адресованной тебе лично. История уничтожения памяти о Палахе, которой посвящены вторая и третья серии, чрезвычайно злободневна и поучительна.
«Неопалимая купина». Реж. Агнешка Холланд, 2013
Во-первых, демонстрируется полнейшая несостоятельность популярной сейчас в России герменевтической модели оккупации. Нынешний российский режим (и уж тем более режим, установившийся в Чехословакии после 1968 года) легко воспринимать как оккупационный: пришли злые люди, захватили нашу страну и творят в ней непотребства. Это удобная модель, дающая возможности для четкого размежевания. Вероятно, она даже может быть тактически плодотворной. Загвоздка только в том, что она не соответствует реальности. Адвокат Дагмар Бурешова, избитая во время антисоветской демонстрации в 1969 году, отмечает, что русских там не было вообще: чехи били чехов, свои боролись со своими. Именно чехи уговаривают бывшую девушку Яна Палаха зачитать по телевизору его фиктивное письмо, в котором он призывает общество не следовать его примеру, после чего начавшиеся было забастовки постепенно прекращаются. Именно свои начинают травить мать Яна Палаха, работавшую продавщицей в привокзальном киоске. Ей подсовывают фотографии голого тела ее сына, лежащего на прозекторском столе, ей звонят по ночам, ее доводят до сумасшествия несмелыми попытками проникнуть в дом. Свой в доску Вилем Новы, отсидевший пять лет на волне репрессий пятидесятых, рассказывает на собрании в провинции, что Ян Палах хотел на самом деле использовать «холодный огонь», каким пользуются циркачи, но враги-империалисты подменили ему жидкость для «холодного огня» обычным бензином, и молодой человек сгорел ни за что ни про что. Вилема Нового не смущает, что никакой такой жидкости для «холодного огня» в природе не существует, что Ян Палах оставил после себя послание, в котором дал ясное политическое обоснование собственной жертвы, - ему надо выставить погибшего студента обманутым идиотом, игрушкой в руках врагов, полусумасшедшим маргиналом и клоуном.
Во-вторых, поучительны последствия индивидуального сопротивления. Дагмар Бурешова берется по собственному почину представлять в суде интересы Иржи Палаха (брата покойного студента) и его матери. У нее есть все доказательства клеветы: научная экспертиза, свидетельства очевидцев и даже магнитофонная запись того, что сказал во время собрания Вилем Новы. Бурешова красива и красноречива - это доведенная до недостижимого в реальности совершенства версия адвоката Хруновой на последнем суде над Pussy Riot.
Хроника борьбы с памятью о Палахе, почти документальная для русского глаза, завершается символической сценой. Гроб Яна Палаха ночью под дождем выкапывают из могилы, ставшей местом паломничества несогласных, и тихо сжигают в крематории. Память о самосожжении прекрасно горит, но за этим уже никто не наблюдает. Яна Палаха не было. Как не было и последовавшего его примеру Яна Зайца, а также Эвжена Плоцека, Йосефа Главатего и Михала Лефчика (совершивших самосожжения в Йиглаве, Пльзени и Кошице).
Полностью здесь: http://seance.ru/blog/reviews/parallel-reading/