Ирина Иловайская. К 100-летию со дня рождения
Она родилась 5 декабря 1924 года в Белграде в семье русских эмигрантов. Её полная фамилия, как она сама мне сказала, была Донецкая-Иловайская, а по мужу Джорджи-Альберти (насчёт последовательности русской фамилии не уверен, да и насчет чёрточек не уверен тоже
( Read more... )
Какого-то «антисемитизма» в Ирине Иловайской Коропкин не заметил за все годы совместной работы. Но кое-что отметить хотелось бы.
Например, корректорами работали две еврейки - Майя Муравник (бывшая жена Александра Глезера) и Кира Сапгир (урождённая Гуревич, бывшая жена Генриха Сапгира). Их обеих И.А. уволила. Киру Сапгир под смешным предлогом, что она опаздывала на работу, приходила не к 9 часам, а, предположим, к 9:30. После увольнения Киры Коропкин стал приходить к девяти (а не к 11, как обычно). Увидев его, И.А. сказала: «Толенька, что это с вами?» - «Дык к 9 часам же надо, И.А.», -- сказал Коропкин. - «Вас это не касается», - сказала И.А.
Владимира Аллоя, который возглавлял издательство «La Presse Libre» при «РМ» она тоже уволила в 1984 году. По причине, как сейчас говорят, того, что он слишком «залупался»; впрочем, в его «Записках аутсайдера» об этом изложено всё подробно. В общем, она чувствовала, наверно, что-то отталкивающее её в некоторых евреях, что-то противное, что ли…
Как говорил полу-еврей Минька Саблин Коропкину: «В каждом еврее есть что-то тёмненькое». Может быть, И.А. тоже чувствовала аналогично?
Нельзя сказать, что увольняла она только евреек. Одну полячку тоже уволила.
А к Ольге Прохоровой, секретарше и корректорше (урожд. Иофе) и Татьяне Израилевне Любич, метранпажу, относилась ровно и хорошо.
Александра Радашкевича, русского человека, который был корректором, она почему-то уволила, а потом с подачи Коропкина снова приняла на работу, а потом снова уволила…
К Наталье Горбаневской, про которую Коропкин говорил, что она еврейка «на треть» (вызывая вопросы: как это может быть? тогда он говорил: «На 37,5 процентов»; Коропкин любил подсчитывать кол-во еврейской крови среди своего окружения)… Так вот, на Горбаневскую она смотрела деловито, любовно и иногда тревожно. Горбаневская много писала в «РМ»: и про Польшу, и про музыку, и рецензии всякие, и много чего другого. И.А. чаще всего на неё смотрела любовно, иногда совсем иначе, а когда Горбаневская, бывало, что-то учудит, то тут вспоминается фраза И.А. о ней: «Чудовище!» Без административных последствий, разумеется.
Ну, чудовище. А кто же не был в «РМ» в той или иной мере «чудовищем», кроме, может быть, Иры Заборовой? Которую тоже уволили, но по сокращению штатов в 1992, что ли, году, заодно с другими редакторами, с Сергеем Дедюлиным, например, а также с не редакторами: с Юрой Николаевым, который был агентом мирового империализма, распространял печатную продукцию среди советских граждан, оказавшихся за границей (который, кстати, тоже наполовину был из этих, ну понятно; его она нежно любила). Это после прекращения американского финансирования после победы над путчистами в 1991 году.
К Александру Гинзбургу (еврею по матери) она должна была по должности относиться очень хорошо. Он ведь бывший распорядитель фонда Солженицына. И она вряд ли изображала своё хорошее отношение к нему, когда он вернулся из Америки где-то в начале перестройки и начал писать «Вести с родины», связываясь с московскими информаторами. Но в 1997 году она спокойно его уволила вместе с его женой и ещё несколькими товарищами, когда Гинзбурги начали выражать недовольство насчёт новых любимчиков И.А., в числе которых был, прости Господи, отец Иоанн Свиридов, который редактировал религиозное приложение к газете.
Ну и Михаил Геллер, её, можно сказать, почти друг (я не уверен, что у политиков, а И.А. была, конечно, политик, вообще могут быть друзья в нашем понимании), которого она нежно любила, выходила с ним обедать, и раз в две недели он печатал свои статейки под надзаголовком «Глазами историка».
Reply
Leave a comment