(no subject)
Вот тут самое главное и началось. Поскольку западная предприимчивость в соединении с восточной мудростью, северной невозмутимостью и южным темпераментом придали Системе вовсе невиданную дотоле силу и могущество, и не осталось теперь уже не охваченных ею диких стран и народов, кроме самых отсталых и вымирающих. Вся планета полностью ей покорилась и управлялась теперь ее волею, так что многим даже стало казаться - речь идет о неком милостивом и благолюбивом правителе, попечением Божьим человечеству посланным, дабы устроить, наконец, его, откровенно говоря, непутевую жизнь.
А потому, что всем она несла какую-нибудь пользу: богатые богатели в приятной уверенности, что тем самым они приносят благо, создавая рабочие места, бедные прозябали в бедности, утешенные тем, что таким образом удается избежать инфляции и нет войны, для глупцов все было устроено так, чтобы они все понимали, а умные были довольны, поскольку им объясняли, что этим они отличаются от глупцов - словом наступила гладь, да благодать, полная уверенность в будущем, позитивное отношение к жизни и - как следствие - полное душевное и физическое здоровье населения. Войн, поверите - не стало! - поскольку с тех пор, как Система полностью распространилась, она же и полностью начала всем, всякой мелочью, управлять, и настолько феноменально разумно, что крупных причин для конфликтов просто не могло возникнуть - а мелкие флуктуации она быстро и относительно безболезненно подавляла. Да и какие там войны - если одними «демократическими инициативами», можно так, если понадобится, упромыслить, что и камня на камне не останется - как, кстати, и получилось в иных краях.
И все бы хорошо. Одна беда - памяти у людей к этому времени не стало уже совсем: с глаз долой - из сердца вон, только отвернулся - все забыл, пять минут, от силы час - и чистый лист. С одной стороны, для правильной, бесперебойной работы Системы это было необходимо: ну, начнет кто-нибудь вспоминать, что раньше называлось бы она не «всеобщее благоденствие», а тихое помешательство и вырождение? - так до размышлений каких-нибудь недалеко, а там, глядишь - и до бунта. А тут: приказали - сделал, забыл; готов к новым приказаниям. Красота. Но с другой - это же самое качество, как часто бывает, в своем диалектическом развитии до признаков слабоумия стало и мешать, нарушать функционирование важных участков работы: ему нужно рубильник какой-нибудь переключить, а его и след простыл - идет, счастливый, ничего не помнит, посвистывает.
Здесь-то как раз и помогло полное и всеобщее распространение Системы на все народы. Не зря, не зря пропали самоотверженные труды ее провозвестников, даже и от медвежьих клыков умученных - не говоря уже о выживших, которые через то стали важными и богатыми господами - оказалось, что среди варваров, обращенных ее проповедью, много таких, у которых память, несмотря на добросовестное подчинение Системе, все же сохраняется по каким-то таинственным причинам, возможно - генетическим. То есть она, конечно, уже не та, что прежде - когда мы молодые были - но, все же, хотя бы она есть. Тем самым проблема получила решение, поскольку теперь, если даже кто про рубильник забудет - найдется тот, кто его вовремя выключит.
Здесь поначалу были возражения, скептики говорили так:
«Как же это возможно? Они ведь, как известно, даже родства не помнят?»
«Родства они, может, и не помнят, - отвечали на это циники, - а что где лежит - уж там плохо или хорошо: это им без разницы - помнят прекрасно. А это есть что? Это и есть - запоминающее устройство!»
Таких особей стали выявлять и помещать в особые условия - под особенно неусыпный контроль Системы - с той целью, чтобы в процессе выращивания не допустить развития вместе с полезным свойством памяти - вредного свойства использования ее для самостоятельного мышления. А далее, после курса обучения, эти «устройства» направляли на ответственные участки, где их настоящей задачей являлось - следить, чтобы чего не вышло, и в нужный момент подставлять плечо; однако в видах обеспечения социальной справедливости и создания хорошего климата в коллективе на них нагружали также и обычную работу - для виду: ящики, там, таскать, билеты проверять, ну и всякое тому подобное.
И одна только оставалась после этого проблема. Некоторых таких либо выявить не удавалось вовремя, либо они сбегали из-под неусыпного контроля - будто сизыми птицами вылетали в форточки - фьюить! - и нет их - ищи, свищи. Вот у них часто развивалась такая неприятная склонность к праздным и вредным размышлениям, причем на общем фоне скудоумия развивалась очень сильно, болезненно.
Их-то в обиходе и называли «русскими» - хотя, скорее, по привычке: так просвещенные народы всегда называли тех, кто с одной стороны раздражал, а с другой - пугал: теперь уже невозможно сказать, чего было в этом названии больше.
Перевод с русского. Утро.
А потому, что всем она несла какую-нибудь пользу: богатые богатели в приятной уверенности, что тем самым они приносят благо, создавая рабочие места, бедные прозябали в бедности, утешенные тем, что таким образом удается избежать инфляции и нет войны, для глупцов все было устроено так, чтобы они все понимали, а умные были довольны, поскольку им объясняли, что этим они отличаются от глупцов - словом наступила гладь, да благодать, полная уверенность в будущем, позитивное отношение к жизни и - как следствие - полное душевное и физическое здоровье населения. Войн, поверите - не стало! - поскольку с тех пор, как Система полностью распространилась, она же и полностью начала всем, всякой мелочью, управлять, и настолько феноменально разумно, что крупных причин для конфликтов просто не могло возникнуть - а мелкие флуктуации она быстро и относительно безболезненно подавляла. Да и какие там войны - если одними «демократическими инициативами», можно так, если понадобится, упромыслить, что и камня на камне не останется - как, кстати, и получилось в иных краях.
И все бы хорошо. Одна беда - памяти у людей к этому времени не стало уже совсем: с глаз долой - из сердца вон, только отвернулся - все забыл, пять минут, от силы час - и чистый лист. С одной стороны, для правильной, бесперебойной работы Системы это было необходимо: ну, начнет кто-нибудь вспоминать, что раньше называлось бы она не «всеобщее благоденствие», а тихое помешательство и вырождение? - так до размышлений каких-нибудь недалеко, а там, глядишь - и до бунта. А тут: приказали - сделал, забыл; готов к новым приказаниям. Красота. Но с другой - это же самое качество, как часто бывает, в своем диалектическом развитии до признаков слабоумия стало и мешать, нарушать функционирование важных участков работы: ему нужно рубильник какой-нибудь переключить, а его и след простыл - идет, счастливый, ничего не помнит, посвистывает.
Здесь-то как раз и помогло полное и всеобщее распространение Системы на все народы. Не зря, не зря пропали самоотверженные труды ее провозвестников, даже и от медвежьих клыков умученных - не говоря уже о выживших, которые через то стали важными и богатыми господами - оказалось, что среди варваров, обращенных ее проповедью, много таких, у которых память, несмотря на добросовестное подчинение Системе, все же сохраняется по каким-то таинственным причинам, возможно - генетическим. То есть она, конечно, уже не та, что прежде - когда мы молодые были - но, все же, хотя бы она есть. Тем самым проблема получила решение, поскольку теперь, если даже кто про рубильник забудет - найдется тот, кто его вовремя выключит.
Здесь поначалу были возражения, скептики говорили так:
«Как же это возможно? Они ведь, как известно, даже родства не помнят?»
«Родства они, может, и не помнят, - отвечали на это циники, - а что где лежит - уж там плохо или хорошо: это им без разницы - помнят прекрасно. А это есть что? Это и есть - запоминающее устройство!»
Таких особей стали выявлять и помещать в особые условия - под особенно неусыпный контроль Системы - с той целью, чтобы в процессе выращивания не допустить развития вместе с полезным свойством памяти - вредного свойства использования ее для самостоятельного мышления. А далее, после курса обучения, эти «устройства» направляли на ответственные участки, где их настоящей задачей являлось - следить, чтобы чего не вышло, и в нужный момент подставлять плечо; однако в видах обеспечения социальной справедливости и создания хорошего климата в коллективе на них нагружали также и обычную работу - для виду: ящики, там, таскать, билеты проверять, ну и всякое тому подобное.
И одна только оставалась после этого проблема. Некоторых таких либо выявить не удавалось вовремя, либо они сбегали из-под неусыпного контроля - будто сизыми птицами вылетали в форточки - фьюить! - и нет их - ищи, свищи. Вот у них часто развивалась такая неприятная склонность к праздным и вредным размышлениям, причем на общем фоне скудоумия развивалась очень сильно, болезненно.
Их-то в обиходе и называли «русскими» - хотя, скорее, по привычке: так просвещенные народы всегда называли тех, кто с одной стороны раздражал, а с другой - пугал: теперь уже невозможно сказать, чего было в этом названии больше.
Перевод с русского. Утро.