Ещё одна смерть простого русского мужика на совести властей
Еще в 2002 году здесь было несколько товарных бирж, молокозавод, ферма… Дороги, мосты, большое и процветающее село. Но пожар в одночасье перечеркнул всё. Уже спустя несколько лет местность было не узнать. Дороги оплыли и заросли, подгнившие без ремонта мосты смыло паводком. На пепелище буйно взошла трава в рост человека: вышел за околицу - потерял деревню! «Зона» (АБС)…
Пяток уцелевших домиков, две старушки, двадцатипятилетняя лошадь, и дед Коля - вот те и всё село Старое, что в тверской губернии.
Невысокий, по-подростковому худой, и нелепый в своих брезентовых «самосбросах», дед Коля походил на вдруг постаревшего школяра-ботаника. Сходство усиливали круглые старомодные очки с линзами в палец толщиной - не дать не взять, герой «Сказки о потерянном времени».
Время в Старом и впрямь «потерялось». Домам и сараям по 90 лет - но зайдя в пустующий 8 лет сарай, кажется что коз выгнали в поле только с утра, а стены радуют ладонь прикосновением живого дерева! Простоит еще столько же… Бабулям за 80, одна из них уже многие годы носит в груди кардиостимулятор, но поздоровей городских 50-летних будут. Лошадь, единственный транспорт для здешнего бездорожья, - ей 25 лет! Уже 26.
Вот только дед Коли нет больше.
В конце декабря 2010 года из-за ледяного дождя и снегопадов единственную дорогу в село завалило упавшими деревьями. Для селян это означает голодную смерть. До ближайшей деревни 7 вёрст, до ближайшего магазина 11. Но через завал и лошадь не пройдет! А старикам каково? Что говорить, в конце осени в этакую глушь отказался ехать тракторист с дровами. «Не пролезу», говорит. Пришлось дед Коле с бабушками разбирать на дрова пустующий дом.
Звонки в администрацию района не помогли. Ответ был хамским: «не наше это дело». Деньги, заплаченные халтурщикам, растворились вместе с халтурщиками.
Помогли москвичи, купившие год назад один из пустующих домов. Приехали по звонку, пошли пилить. И дед Коля пошёл, как ни просили его остаться. Промок, умаялся, и загремел в больницу с сильной простудой.
Но ведь у нас как, никому маяться с больными в новогоднюю-то ночь не охота. За гроши-то. И всех больных из больницы «попросили». Праздновать. По домам. Без выписки.
Семь верст дед Коле пришлось топать по колено в снегу до дома.
Добраться до дороги после праздников он уже не смог. 31-го января его не стало. Ему было всего-то чуть больше 60-ти…
У меня нет уже злобы на власть. Я бы порубал их в капусту совершенно беззлобно. Кончилась злоба. Нет обиды и не тех «друзей», у которых в последний момент «паминялись планы», и вместо которых, собственно, и вынужден был взяться за топор дед Коля. Господь всем судья.
Пишу это только за одним: вдруг кого «торкнет», из тех, кого пока еще не «торкало»… Так нельзя дальше, мужики, девки. Мы вымираем, родные. Мы продали души за чужое говно, за чуждый нам, заморский эгоизм, и перестаём быть русскими.
А власти? Да хуй с ними. Если мы присядем рядом - они подвинутся. Им придётся.