Почти философское
Когда мне попадаются на глаза дискуссии с веганами, я вспоминаю вот этот фрагмент из "Валентина Понтифекса" Силверберга:
- Вы наверняка ненавидите нас!
- Нет, брат Валентин.
- Мы охотимся на вас. Мы убиваем вас. Мы поедаем вашу плоть, пьем вашу кровь и делаем безделушки из ваших костей.
- Да, это правда. Но почему мы должны ненавидеть вас, брат Валентин?
Почему?
Валентин ответил не сразу. Он лежал рядом со спящей Карабеллой, похолодевший, дрожащий, с благоговейным трепетом осмысливая все услышанное: спокойное признание в том, что драконы - боги (хоть и непонятно, что сие означает); отрицание соучастия в мятеже, а теперь еще и поразительное утверждение об отсутствии ненависти к народам Маджипура за все, что они сделали. Слишком много для одного раза, сокрушительная лавина нового знания обрушилась туда, где перед этим был лишь звук колоколов, да ощущение чьего-то дальнего, неясного присутствия.
- Значит, вы неспособны на гнев, Маазмоорн?
- Мы понимаем, что такое гнев.
- Но не чувствуете его?
- Речь идет не о гневе, брат Валентин. То, что делают с нами ваши охотники, вполне естественно. Это - часть жизни; это - одна из сторон сущего. Как я, как ты. Мы восхваляем сущее во всех его проявлениях. Вы убиваете нас, когда мы проходим мимо берега того, что вы называете Цимроелем, и вы этим пользуетесь; иногда мы убиваем вас на ваших кораблях, если нам кажется, что именно так нужно сделать в тот или иной миг, и, таким образом, и мы извлекаем из вас пользу; и все это - Сущее. Когда-то пьюривары убили нескольких из нас в своем каменном городе, который лежит сейчас мертвым. Чтобы искупить свое, на их взгляд чудовищное, преступление, они разрушили свой город. Но они не поняли. Никто из вас, детей суши, не понимает. Все это - лишь проявления Сущего.
- А наше сопротивление тому, что пьюривары делают с нами? Мы не должны сопротивляться? Нужно ли нам покориться судьбе, поскольку и она - Сущее?
- Ваше сопротивление - тоже Сущее.
- Тогда твоя философия мне совершенно непонятна, Маазмоорн.
- И необязательно, брат Валентин. Но и она, и твое непонимание - Сущее.
- Вы наверняка ненавидите нас!
- Нет, брат Валентин.
- Мы охотимся на вас. Мы убиваем вас. Мы поедаем вашу плоть, пьем вашу кровь и делаем безделушки из ваших костей.
- Да, это правда. Но почему мы должны ненавидеть вас, брат Валентин?
Почему?
Валентин ответил не сразу. Он лежал рядом со спящей Карабеллой, похолодевший, дрожащий, с благоговейным трепетом осмысливая все услышанное: спокойное признание в том, что драконы - боги (хоть и непонятно, что сие означает); отрицание соучастия в мятеже, а теперь еще и поразительное утверждение об отсутствии ненависти к народам Маджипура за все, что они сделали. Слишком много для одного раза, сокрушительная лавина нового знания обрушилась туда, где перед этим был лишь звук колоколов, да ощущение чьего-то дальнего, неясного присутствия.
- Значит, вы неспособны на гнев, Маазмоорн?
- Мы понимаем, что такое гнев.
- Но не чувствуете его?
- Речь идет не о гневе, брат Валентин. То, что делают с нами ваши охотники, вполне естественно. Это - часть жизни; это - одна из сторон сущего. Как я, как ты. Мы восхваляем сущее во всех его проявлениях. Вы убиваете нас, когда мы проходим мимо берега того, что вы называете Цимроелем, и вы этим пользуетесь; иногда мы убиваем вас на ваших кораблях, если нам кажется, что именно так нужно сделать в тот или иной миг, и, таким образом, и мы извлекаем из вас пользу; и все это - Сущее. Когда-то пьюривары убили нескольких из нас в своем каменном городе, который лежит сейчас мертвым. Чтобы искупить свое, на их взгляд чудовищное, преступление, они разрушили свой город. Но они не поняли. Никто из вас, детей суши, не понимает. Все это - лишь проявления Сущего.
- А наше сопротивление тому, что пьюривары делают с нами? Мы не должны сопротивляться? Нужно ли нам покориться судьбе, поскольку и она - Сущее?
- Ваше сопротивление - тоже Сущее.
- Тогда твоя философия мне совершенно непонятна, Маазмоорн.
- И необязательно, брат Валентин. Но и она, и твое непонимание - Сущее.