Гумилёв и акмеисты, как противники большевиков
Сергей Зеленин
Гумилёв и акмеисты, как противники большевиков
В этом году отмечается 135-летие со дня рождения замечательного русского поэта и воина Николая Степановича Гумилёва, а также 100-летие со дня его трагической гибели. Он был одним из ярких русских поэтов ХХ века. Одна только его биография, пожалуй, не менее впечатляюща и сильна, чем его стихи. Романтик до мозга костей, человек, который искал приключений, чего-то необычного. И в конце всего - трагическая гибель, которая настигла его на взлёте.
Любопытно отметить тот, факт, что принадлежащие к акмеизму поэты, как правило, оказывались не революционерами, часто тяготея к правой стороне, а уж большевиков они не любили. Анна Ахматова большевиков ненавидела, во многом, по личным мотивам - те расстреляли её первого (Гумилёва) и третьего мужей, дважды арестовывали и отправляли в лагерь сына, репрессировали многих других близких ей людей. О её воззрениях хорошо говорят её стихи - знаменитое «Не с теми я, кто бросил землю, на растерзание врагам» (речь шла о большевиках, а вовсе не об эмигрантах, как об этом было принято говорить прежде), стихи о русском языке, стихотворение «Защитникам Сталина» и прочее. Она, фактически, передала эстафету русской поэзии, сделав наследником русской литературной традиции молодого питерского поэта Иосифа Бродского - его стихотворение «Народ» ей очень понравилось. Иосиф Мандельштам, хотя и был в молодости близок к эсерам, хотя и поддержал переворот в феврале, но большевиков он не любил и подвергся репрессиям за стихотворение о Сталине (и, в итоге, погиб в лагере). К тому же его два шурина воевали в Белой армии, а младший брат даже принимал участие в защите Зимнего дворца в октябре 1917 года. Стоит посмотреть, что писал в своих стихах Осип Эмильевич про большевиков:
Когда октябрьский нам готовил временщик
Ярмо насилия и злобы
И ощетинился убийца-броневик,
И пулемётчик низколобый
Михаил Кузмин также был весьма интересной личностью. Кумиром его в литературе был поэт Габриеле Д'Аннунцио, итальянский ирредентист, соперник Муссолини и участник первой мировой войны, которому, кстати, посвятил своё стихотворение Гумилёв:
Опять волчица на столбе
Рычит в огне багряных светов…
Судьба Италии - в судьбе
Её торжественных поэтов.
Кузмин очень интересовался старообрядцами и их культурой, странствовал по скитам олонецких и поволжских раскольников, изучал традиции староверческого духовного пения, собирал древние рукописи с крюковой нотацией и одно время даже носил русские армяк и картуз. Ко всему прочему, он был ещё и членом «Союза русского народа», о чём сообщает в своём дневнике и тут же комментирует события революции, притом позволяя себе антисемитские высказывания:
«29 ноября 1905.
Записался в «Союз Русского Народа».
Хрусталёв оказался Носарём; конечно, движение делают не два жида, но отчего и Лассаль, и Маркс, и Бебель - евреи? и русские освободительные деятели, и Носарь, и Гольдштейн, и Гапон, и Гершуни.
2 декабря 1905.
Жиды и жидовствующие шакалы, изменники и подлецы губят Россию; они её не погубят, но до полнейшей нищеты и позора могут довести. Что им Россия, русская культура, история, богатство? Власть, возможность изблёвывать своё лакейское, поганое краснобайство, дикая пляска наглых осатанелых жидов».
Племянник Кузмина, Сергей Ауслендер, сын народовольца, был близким другом Гумилёва, который в 1910 году стал шафером на его свадьбе с сестрою шахматиста Евгения Зноско-Боровского - своего секунданта на знаменитой дуэли с Волошиным. С весны 1916 по ноябрь 1917 года по линии Земгора он отправился на войну (на территорию современной Белоруссии). Большевицкого переворота не принял и после июльского выступления левых эсеров, уехал из Москвы в Екатеринбург, а оттуда в Омск. Там он сделался военкором в белых войсках, основным спичрайтером адмирала Колчака и автором его официальной биографии. Кузмин комментировал это в дневнике так:
«11/28 мая 1919.
Говорят, что Ауслендер при Колчаке. Сибирь, Урал, генералы, молебны, пироги, иконы, поездки. Господи, где всё это? С какою сволочью мы остались».
Ауслендер честно служил Белому делу до самого падения Омска. Среди его публикаций того времени имелся фельетон «Ленин и Троцкий». Осенью 1937 года Сергей Абрамович был арестован и в ночь с 11 на 12 декабря расстрелян на Бутовском полигоне (тогда же и там же погиб и священномученик Серафим (Чичагов)).
Георгий Иванов и его жена Ирина Одоевцева избежали гибели и уехали в эмиграцию. Иванов отметился довольно чёткой антибольшевистской позицией, его часто обвиняли в германофилии, антисемитизме и коллаборационизме, но был, прежде всего, русским человеком и писал проникновенные стихи о России и о Царской Семье:
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно…
Какие печальные лица
И как это было давно.
Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны -
Наследник, императрица,
Четыре великих княжны…
В 1950-е годы он пишет «Стансы», в котором негативно отзывается о том, что большевики берут себе на вооружение элементы из традиционной России, а уж о вождях большевицких пишет с самым настоящим презрением и ненавистью - разве могло быть иначе у человека, который покинул Родину, спасаясь от гибели в застенках:
И вот лежит на пышном пьедестале
Меж красных звёзд, в сияющем гробу,
«Великий из великих» - Оська Сталин,
Всех цезарей превозойдя судьбу.
И перед ним в почётном карауле
Стоят народа меньшие «отцы» -
Те, что страну в бараний рог согнули.
Ещё вожди, но тоже мертвецы.
Какие отвратительные рожи,
Кривые рты, нескладные тела!..
Вот Молотов. Вот Берия, похожий
На вурдалака, ждущего кола...
В безмолвии у сталинского праха
Они дрожат. Они дрожат от страха,
Угрюмо морща некрещёный лоб.
И перед ними высится, как плаха,
Проклятого вождя - проклятый гроб.
Большевиков он ненавидел всю свою жизнь и говорил о своих взглядах, что правее его только стенка:
Россия тридцать лет живёт в тюрьме,
На Соловках или на Колыме.
И лишь на Колыме и Соловках
Россия - та, что будет жить в веках.
И вот, наконец, Николай Гумилёв, который объединил всех этих творческих личностей рядом, который создал новое направление в русской поэзии. Он и сам был человеком правых взглядов, монархистом, православным и русским патриотом. Когда началась Первая мировая война, пошёл добровольцем, стал вольноопределяющимся в Уланском полку, а затем служил в Александрийском гусарском полку. Воевал героически, стал георгиевским кавалером, получил офицерский чин прапорщика. В Царскосельском госпитале общался с Великими княжнами и даже посвятил им свои стихи. Ездил во Францию, где, по собственным словам, встречался с выдающимся французским мыслителем и монархистом Шарлем Моррасом и принимал участие в подавлении восстания в Ла-Куртин. А в Англии беседовал с выдающимся английским мыслителем и писателем Гилбертом Китом Честертоном. Революционеру-эмигранту Виктору Сержу он говорил следующее:
«Я традиционалист, монархист, империалист, панславист. Моя сущность истинно русская, сформированная православным христианством. Ваша сущность тоже истинно русская, но совершенно противоположная: спонтанная анархия, элементарная распущенность, беспорядочные убеждения. Я люблю всё русское, даже то, с чем должен бороться, что представляете собой вы».
Понимая, что сильно рискует, он всё же вернулся в захваченную большевиками Россию, где не стеснялся открыто демонстрировать свои монархизм и Православие - в частности, при всех на улице крестился на купола церквей. Когда получил известие о гибели Царской Семьи, то сказал, что никогда этого большевикам не простит. Одоевцева вспоминала, что в октябре они посещали церковь, где Гумилёв заказал отслужить панихиду по убиенному болярину Михаилу - Лермонтову. Кстати, Мандельштам последовал его примеру и заказал отслужить панихиду по Пушкину в Исаакиевском соборе. Гумилёв держал себя крайне независимо, словно никакой советской власти нет. В конечном итоге он был арестован ЧК по делу сфабрикованного «заговора Таганцева» и расстрелян. На расстреле вёл себя достойно и отважно, чем поразил своих палачей. Впрочем, возможно, что какой-то заговор против большевиков был, и Гумилёв, боевой офицер, ненавидевший их, не мог остаться в стороне, что делает ему честь. В любом случае, он не боялся смерти и погиб за Россию, с гордо поднятой головой.
Он был последний поэт-рыцарь ХХ века, человек невероятной судьбы, достойной романов и фильмов. Настоящий герой, талантливый поэт, он и сегодня является примером и кумиром для молодых людей.
Сергей Зеленин
Источник: Русская стратегия
http://rys-strategia.ru/news/2021-05-03-11735
Гумилёв и акмеисты, как противники большевиков
В этом году отмечается 135-летие со дня рождения замечательного русского поэта и воина Николая Степановича Гумилёва, а также 100-летие со дня его трагической гибели. Он был одним из ярких русских поэтов ХХ века. Одна только его биография, пожалуй, не менее впечатляюща и сильна, чем его стихи. Романтик до мозга костей, человек, который искал приключений, чего-то необычного. И в конце всего - трагическая гибель, которая настигла его на взлёте.
Любопытно отметить тот, факт, что принадлежащие к акмеизму поэты, как правило, оказывались не революционерами, часто тяготея к правой стороне, а уж большевиков они не любили. Анна Ахматова большевиков ненавидела, во многом, по личным мотивам - те расстреляли её первого (Гумилёва) и третьего мужей, дважды арестовывали и отправляли в лагерь сына, репрессировали многих других близких ей людей. О её воззрениях хорошо говорят её стихи - знаменитое «Не с теми я, кто бросил землю, на растерзание врагам» (речь шла о большевиках, а вовсе не об эмигрантах, как об этом было принято говорить прежде), стихи о русском языке, стихотворение «Защитникам Сталина» и прочее. Она, фактически, передала эстафету русской поэзии, сделав наследником русской литературной традиции молодого питерского поэта Иосифа Бродского - его стихотворение «Народ» ей очень понравилось. Иосиф Мандельштам, хотя и был в молодости близок к эсерам, хотя и поддержал переворот в феврале, но большевиков он не любил и подвергся репрессиям за стихотворение о Сталине (и, в итоге, погиб в лагере). К тому же его два шурина воевали в Белой армии, а младший брат даже принимал участие в защите Зимнего дворца в октябре 1917 года. Стоит посмотреть, что писал в своих стихах Осип Эмильевич про большевиков:
Когда октябрьский нам готовил временщик
Ярмо насилия и злобы
И ощетинился убийца-броневик,
И пулемётчик низколобый
Михаил Кузмин также был весьма интересной личностью. Кумиром его в литературе был поэт Габриеле Д'Аннунцио, итальянский ирредентист, соперник Муссолини и участник первой мировой войны, которому, кстати, посвятил своё стихотворение Гумилёв:
Опять волчица на столбе
Рычит в огне багряных светов…
Судьба Италии - в судьбе
Её торжественных поэтов.
Кузмин очень интересовался старообрядцами и их культурой, странствовал по скитам олонецких и поволжских раскольников, изучал традиции староверческого духовного пения, собирал древние рукописи с крюковой нотацией и одно время даже носил русские армяк и картуз. Ко всему прочему, он был ещё и членом «Союза русского народа», о чём сообщает в своём дневнике и тут же комментирует события революции, притом позволяя себе антисемитские высказывания:
«29 ноября 1905.
Записался в «Союз Русского Народа».
Хрусталёв оказался Носарём; конечно, движение делают не два жида, но отчего и Лассаль, и Маркс, и Бебель - евреи? и русские освободительные деятели, и Носарь, и Гольдштейн, и Гапон, и Гершуни.
2 декабря 1905.
Жиды и жидовствующие шакалы, изменники и подлецы губят Россию; они её не погубят, но до полнейшей нищеты и позора могут довести. Что им Россия, русская культура, история, богатство? Власть, возможность изблёвывать своё лакейское, поганое краснобайство, дикая пляска наглых осатанелых жидов».
Племянник Кузмина, Сергей Ауслендер, сын народовольца, был близким другом Гумилёва, который в 1910 году стал шафером на его свадьбе с сестрою шахматиста Евгения Зноско-Боровского - своего секунданта на знаменитой дуэли с Волошиным. С весны 1916 по ноябрь 1917 года по линии Земгора он отправился на войну (на территорию современной Белоруссии). Большевицкого переворота не принял и после июльского выступления левых эсеров, уехал из Москвы в Екатеринбург, а оттуда в Омск. Там он сделался военкором в белых войсках, основным спичрайтером адмирала Колчака и автором его официальной биографии. Кузмин комментировал это в дневнике так:
«11/28 мая 1919.
Говорят, что Ауслендер при Колчаке. Сибирь, Урал, генералы, молебны, пироги, иконы, поездки. Господи, где всё это? С какою сволочью мы остались».
Ауслендер честно служил Белому делу до самого падения Омска. Среди его публикаций того времени имелся фельетон «Ленин и Троцкий». Осенью 1937 года Сергей Абрамович был арестован и в ночь с 11 на 12 декабря расстрелян на Бутовском полигоне (тогда же и там же погиб и священномученик Серафим (Чичагов)).
Георгий Иванов и его жена Ирина Одоевцева избежали гибели и уехали в эмиграцию. Иванов отметился довольно чёткой антибольшевистской позицией, его часто обвиняли в германофилии, антисемитизме и коллаборационизме, но был, прежде всего, русским человеком и писал проникновенные стихи о России и о Царской Семье:
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно…
Какие печальные лица
И как это было давно.
Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны -
Наследник, императрица,
Четыре великих княжны…
В 1950-е годы он пишет «Стансы», в котором негативно отзывается о том, что большевики берут себе на вооружение элементы из традиционной России, а уж о вождях большевицких пишет с самым настоящим презрением и ненавистью - разве могло быть иначе у человека, который покинул Родину, спасаясь от гибели в застенках:
И вот лежит на пышном пьедестале
Меж красных звёзд, в сияющем гробу,
«Великий из великих» - Оська Сталин,
Всех цезарей превозойдя судьбу.
И перед ним в почётном карауле
Стоят народа меньшие «отцы» -
Те, что страну в бараний рог согнули.
Ещё вожди, но тоже мертвецы.
Какие отвратительные рожи,
Кривые рты, нескладные тела!..
Вот Молотов. Вот Берия, похожий
На вурдалака, ждущего кола...
В безмолвии у сталинского праха
Они дрожат. Они дрожат от страха,
Угрюмо морща некрещёный лоб.
И перед ними высится, как плаха,
Проклятого вождя - проклятый гроб.
Большевиков он ненавидел всю свою жизнь и говорил о своих взглядах, что правее его только стенка:
Россия тридцать лет живёт в тюрьме,
На Соловках или на Колыме.
И лишь на Колыме и Соловках
Россия - та, что будет жить в веках.
И вот, наконец, Николай Гумилёв, который объединил всех этих творческих личностей рядом, который создал новое направление в русской поэзии. Он и сам был человеком правых взглядов, монархистом, православным и русским патриотом. Когда началась Первая мировая война, пошёл добровольцем, стал вольноопределяющимся в Уланском полку, а затем служил в Александрийском гусарском полку. Воевал героически, стал георгиевским кавалером, получил офицерский чин прапорщика. В Царскосельском госпитале общался с Великими княжнами и даже посвятил им свои стихи. Ездил во Францию, где, по собственным словам, встречался с выдающимся французским мыслителем и монархистом Шарлем Моррасом и принимал участие в подавлении восстания в Ла-Куртин. А в Англии беседовал с выдающимся английским мыслителем и писателем Гилбертом Китом Честертоном. Революционеру-эмигранту Виктору Сержу он говорил следующее:
«Я традиционалист, монархист, империалист, панславист. Моя сущность истинно русская, сформированная православным христианством. Ваша сущность тоже истинно русская, но совершенно противоположная: спонтанная анархия, элементарная распущенность, беспорядочные убеждения. Я люблю всё русское, даже то, с чем должен бороться, что представляете собой вы».
Понимая, что сильно рискует, он всё же вернулся в захваченную большевиками Россию, где не стеснялся открыто демонстрировать свои монархизм и Православие - в частности, при всех на улице крестился на купола церквей. Когда получил известие о гибели Царской Семьи, то сказал, что никогда этого большевикам не простит. Одоевцева вспоминала, что в октябре они посещали церковь, где Гумилёв заказал отслужить панихиду по убиенному болярину Михаилу - Лермонтову. Кстати, Мандельштам последовал его примеру и заказал отслужить панихиду по Пушкину в Исаакиевском соборе. Гумилёв держал себя крайне независимо, словно никакой советской власти нет. В конечном итоге он был арестован ЧК по делу сфабрикованного «заговора Таганцева» и расстрелян. На расстреле вёл себя достойно и отважно, чем поразил своих палачей. Впрочем, возможно, что какой-то заговор против большевиков был, и Гумилёв, боевой офицер, ненавидевший их, не мог остаться в стороне, что делает ему честь. В любом случае, он не боялся смерти и погиб за Россию, с гордо поднятой головой.
Он был последний поэт-рыцарь ХХ века, человек невероятной судьбы, достойной романов и фильмов. Настоящий герой, талантливый поэт, он и сегодня является примером и кумиром для молодых людей.
Сергей Зеленин
Источник: Русская стратегия
http://rys-strategia.ru/news/2021-05-03-11735