Коктейльное время
Настало время коктейлей.
Время коктейльных постелей с этим моим близким человеком.
Время коктейльного смеха под одеялом.
Коктейльных поцелуев и страстной мучительно-приятной дрожи.
Я, всю ночь мучаясь от желания, извиваюсь в его руках, трогаю его, целую. Мне мало этих поцелуев, мало его рук, языка, пусть даже мои губы и тело болят от бесконечных прикосновений.
Ночь и следующий день разделяют какая-то горстка часов. Просыпаюсь от его рук и губ. Этот день снова накрывает нас одеялом. Забываю, что такое люди, улица, метро, вертикальное положение, значение слова «ходить». Всё чужое и далёкое от меня. И не хочется возвращаться в тот чужой сейчас мир.
Глупое шоу по телевизору приводит нас в восторг. Мы смеёмся как сумасшедшие. Мы смеёмся в остальное время, когда не целуемся.
Теперь даже слова, кажущиеся мне пошлыми, не расстраивают меня, а приобретают какой-то посторонний смысл, все слова другого значения. Я не стесняюсь уже давно. И не притворяюсь. Мне не нужно. Мне хорошо без одежды. И внутри так много всего.
Много-много.
Выпитая прошлым вечером бутылка глинтвейна не оставила следа алкоголя в голове, я даже не почувствовала его присутствия, но я пьяна, и головокружение обволакивает моё сознание, и мироощущение наполняется чувством невесомости и легкости. Есть только то место, которое в настоящую секунду касаемо. Когда он целует мои губы - я становлюсь ими, такими остро чувствующими, скользящими, больше нет ничего, или я чувствую себя соском, когда он целует мою грудь, чувствую, как меня вытягивают, сжимают, я твердею, морщусь и краснею, но вовсе не от смущения. Я зона удовольствия и отсутствие сознания. Я плод его действий и движений. Я хочу, что бы он чувствовал тоже самое. Что бы его не было так же, как нет меня и моего имени, когда часы показывают коктейльное время.
Но однажды наступает время прогулки. Он завязывает шнурки, я обуваю туфли. Мы вываливаемся в сумерки. В этот красивый сумеречный весенний город. Мы идём. Странно, но улицы пусты, как я и хотела, будто моя фантазия подчинила себе реальность и все жители города куда-то делись. От солнца, уже давно проглоченного горизонтом, остался только теплый воздух, и мне спокойно и уютно. Как может быть неуютно в своих собственных фантазиях? Мы идём сначала вниз по улице, вдоль чистых светлых низких зданий, окруженных ухоженными деревьями и кустами. И я представляю себе, что нахожусь в незнакомом южном городе, не знаю, где мы будем ночевать и что есть. Мне очень нравится этот безлюдный сумеречный город, где уже нет дня и ещё нет ночи. Мы идём, идём куда-то. Всё складывается как нельзя лучше для придания моим фантазиям реалистичности - в этом незнакомом городе негде обменять деньги, а денежных бумаг города у нас нет, только доллары, которые нужно обменять. Все обменники закрыты, улицы почти пусты, уже ночь, нам очень хочется есть, но где же мы сможем купить еды, если нет денег этого города? Мы ходим в поисках обменника уже около двух часов, но всё закрыто. И вот наконец-то в ста метрах от нас волшебный указатель в подворотню. Мы, как и положено в фантазиях, ныряем через арку старого дома во двор - пустой, старый двор. Нас выходит встречать человек. Он спрашивает, не идём ли мы в солярий. Мы отвечаем, что нет, не идём. Он, проигнорировав наш ответ, сообщает, что если мы всё же в солярий, то он закрыт. Мы не удивлены - для солярия поздновато, уже ночь. Мы видим подвал, обменный пункт там. Слева от подвала жилой дом. На втором этаже окно без штор, горит свет и видна комната. Мой друг остаётся здесь осматривать интерьер моего воображения, а я иду менять деньги.
Мы делаем несколько попыток поесть в кафе. При первой нам сразу сообщают, что через десять минут выключится свет, без света кассы не работают, еда не готовится. Вывод - нас не могут обслужить.
Но именно так и должно быть в незнакомом городе. В моей столице всё гораздо проще.
Вторая попытка поесть не пропала. Мы сидим в кафе, где из посетителей мы и ещё одна пара.
Нам приносят еду. Она нам кажется очень вкусной, а капучино изумителен. После ужина меня одевает чувство усталости и переизбытка эмоций, как и положено в незнакомом городе.
Я так далека от всего, что не является моей фантазией, что не могу вспомнить ни одной детали из реальности. Я даже не могу вспомнить вкус моего любимого махито, потому что здесь, сейчас его нет, а значит он не существует.
Идеальным продолжением всего этого было бы с трудом встать из-за стола, придти вдвоём в какое-то место, лечь и заснуть вместе, всё так же не видя никого и не слыша.
Но, допивая свой капучино посыпанный шоколадом, я уже знала, что через пять минут надо возвращаться в свой реальный город.
Мы спустились в метро, проехали вместе две станции, а дальше - нам в разные стороны.
Спасибо за путешествие, мужчина, мне было хорошо.
Время коктейльных постелей с этим моим близким человеком.
Время коктейльного смеха под одеялом.
Коктейльных поцелуев и страстной мучительно-приятной дрожи.
Я, всю ночь мучаясь от желания, извиваюсь в его руках, трогаю его, целую. Мне мало этих поцелуев, мало его рук, языка, пусть даже мои губы и тело болят от бесконечных прикосновений.
Ночь и следующий день разделяют какая-то горстка часов. Просыпаюсь от его рук и губ. Этот день снова накрывает нас одеялом. Забываю, что такое люди, улица, метро, вертикальное положение, значение слова «ходить». Всё чужое и далёкое от меня. И не хочется возвращаться в тот чужой сейчас мир.
Глупое шоу по телевизору приводит нас в восторг. Мы смеёмся как сумасшедшие. Мы смеёмся в остальное время, когда не целуемся.
Теперь даже слова, кажущиеся мне пошлыми, не расстраивают меня, а приобретают какой-то посторонний смысл, все слова другого значения. Я не стесняюсь уже давно. И не притворяюсь. Мне не нужно. Мне хорошо без одежды. И внутри так много всего.
Много-много.
Выпитая прошлым вечером бутылка глинтвейна не оставила следа алкоголя в голове, я даже не почувствовала его присутствия, но я пьяна, и головокружение обволакивает моё сознание, и мироощущение наполняется чувством невесомости и легкости. Есть только то место, которое в настоящую секунду касаемо. Когда он целует мои губы - я становлюсь ими, такими остро чувствующими, скользящими, больше нет ничего, или я чувствую себя соском, когда он целует мою грудь, чувствую, как меня вытягивают, сжимают, я твердею, морщусь и краснею, но вовсе не от смущения. Я зона удовольствия и отсутствие сознания. Я плод его действий и движений. Я хочу, что бы он чувствовал тоже самое. Что бы его не было так же, как нет меня и моего имени, когда часы показывают коктейльное время.
Но однажды наступает время прогулки. Он завязывает шнурки, я обуваю туфли. Мы вываливаемся в сумерки. В этот красивый сумеречный весенний город. Мы идём. Странно, но улицы пусты, как я и хотела, будто моя фантазия подчинила себе реальность и все жители города куда-то делись. От солнца, уже давно проглоченного горизонтом, остался только теплый воздух, и мне спокойно и уютно. Как может быть неуютно в своих собственных фантазиях? Мы идём сначала вниз по улице, вдоль чистых светлых низких зданий, окруженных ухоженными деревьями и кустами. И я представляю себе, что нахожусь в незнакомом южном городе, не знаю, где мы будем ночевать и что есть. Мне очень нравится этот безлюдный сумеречный город, где уже нет дня и ещё нет ночи. Мы идём, идём куда-то. Всё складывается как нельзя лучше для придания моим фантазиям реалистичности - в этом незнакомом городе негде обменять деньги, а денежных бумаг города у нас нет, только доллары, которые нужно обменять. Все обменники закрыты, улицы почти пусты, уже ночь, нам очень хочется есть, но где же мы сможем купить еды, если нет денег этого города? Мы ходим в поисках обменника уже около двух часов, но всё закрыто. И вот наконец-то в ста метрах от нас волшебный указатель в подворотню. Мы, как и положено в фантазиях, ныряем через арку старого дома во двор - пустой, старый двор. Нас выходит встречать человек. Он спрашивает, не идём ли мы в солярий. Мы отвечаем, что нет, не идём. Он, проигнорировав наш ответ, сообщает, что если мы всё же в солярий, то он закрыт. Мы не удивлены - для солярия поздновато, уже ночь. Мы видим подвал, обменный пункт там. Слева от подвала жилой дом. На втором этаже окно без штор, горит свет и видна комната. Мой друг остаётся здесь осматривать интерьер моего воображения, а я иду менять деньги.
Мы делаем несколько попыток поесть в кафе. При первой нам сразу сообщают, что через десять минут выключится свет, без света кассы не работают, еда не готовится. Вывод - нас не могут обслужить.
Но именно так и должно быть в незнакомом городе. В моей столице всё гораздо проще.
Вторая попытка поесть не пропала. Мы сидим в кафе, где из посетителей мы и ещё одна пара.
Нам приносят еду. Она нам кажется очень вкусной, а капучино изумителен. После ужина меня одевает чувство усталости и переизбытка эмоций, как и положено в незнакомом городе.
Я так далека от всего, что не является моей фантазией, что не могу вспомнить ни одной детали из реальности. Я даже не могу вспомнить вкус моего любимого махито, потому что здесь, сейчас его нет, а значит он не существует.
Идеальным продолжением всего этого было бы с трудом встать из-за стола, придти вдвоём в какое-то место, лечь и заснуть вместе, всё так же не видя никого и не слыша.
Но, допивая свой капучино посыпанный шоколадом, я уже знала, что через пять минут надо возвращаться в свой реальный город.
Мы спустились в метро, проехали вместе две станции, а дальше - нам в разные стороны.
Спасибо за путешествие, мужчина, мне было хорошо.