«Мятеж» Корнилова и фактор Троцкого. Как чуть было Ленина не заменили
В августе 1917 года постмонархическая Россия резко сдвинулась вправо. Чрезвычайно вырос авторитет Верховного главнокомандующего, генерала Лавра Корнилова, в котором многие видели спасителя стремительно разваливающейся российской государственности. 12-15 августа в Москве состоялось представительное Государственное совещание (2500 участников), которое, в большинстве своём, сочувственно отнеслось к Корнилову.
В двадцатых числах августа 1917 года Россия оказалась на пороге существенного переформатирования государственно-политической системы. Главнокомандующий привёл в движение войска, заручившись поддержкой главы правительства Александра Керенского, согласного на военное положение. Всерьёз обсуждался вопрос о создании «Совета народной обороны» в составе Керенского, Корнилова и Бориса Савинкова. 22 августа между Ставкой Корнилова и Временным правительством (ВП) велись переговоры. Какой-то особой программы у генерала не было, он считал необходимым, прежде всего, наведение порядка в армии и в тылу. При этом, Корнилову оказывают поддержку - крупный бизнес, деятели национал-либеральных - кадетской и октябристской - партий, руководители влиятельных военных организаций - Союза офицеров армии и флота, и т. д.
Но тут внезапно возникла фигура Владимира Львова - бывшего обер-прокурора Синода в двух составах ВП. За этим человеком, крайне неуравновешенным психически, никто не стоял, однако, он, почему-то, сделался посредником между Керенским и Корниловым. Львов встретился с Корниловым, а потом с Керенским, сообщив тому о якобы требованиях Корнилова. По его словам, Верховный потребовал передать ему всю полноту власти и отправить ВП в отставку. На самом деле указанные соображения высказывал Львову всего лишь Василий Завойко, входивший в окружение генерала. От себя же Львов сообщил - генерал вынес Керенскому смертный приговор, что было явной ложью.
Керенский во всё это поверил - точнее, судя по всему, сделал вид, что поверил. У него появились основания (которых ранее не было) для выступления против популярнейшего Корнилова. И вот, 26 августа (8 сентября) Александр Фёдорович внезапно охарактеризовал ранее согласованные действия Лавра Георгиевича как «мятеж». Очень скоро Главком окажется за решёткой, а Керенский сосредоточит в своих руках огромные полномочия, практически единолично управляя страной через созданную им Директорию в количестве пяти приближённых лиц. Одновременно произойдёт усиление большевиков, которые выступили за Керенского против Корнилова - исходя из тактических соображений. Ранее же большевики фактически находились в подполье - после неудачного выступления 3-4 июля. Одни оказались за решёткой (Лев Троцкий), другие - скрывались (Владимир Ленин.) Соображения эти были, как показала практика, совершенно верными, и большевики сорвали, пожалуй, самый свой большой приз, сумев вооружить отряды Красной гвардии (официальная цель - противодействие Корниловскому «мятежу»). Большевиков выпустили из заключения, причём, Лев Троцкий за несколько дней сделал блистательную властную карьеру, превратившись из тюремного сидельца - в председателя столичного Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. По сути, он стал чем-то вроде альтернативного правителя России. Впрочем, альтернативного ли? Дальнейшие события заставляют в этом усомниться. Скорее, речь идёт о правителе «вспомогательном». Ну, и очень важный «момент» - лидер большевиков Ленин продолжал оставаться в бегах. То есть, получается любопытная «картина маслом» - Троцкий становится властным лицом, в Ленин вынужден прятаться от Временного правительства.
Как представляется, имела место очень серьёзная игра, котоую вели западные демократии и стоящий за ними Транснационал (чьим ядром был ФинИнтерн). Керенский и Троцкий были для западных демократий и транснационалов - своими «в доску» людьми, которых связывало многое - в том числе, и принадлежность к масонству. Ленин оказался вынужден принять Троцкого в партию - ввиду необходимости финансирования большевиков, которое было налажено вовсе не по линии немецкого Генштаба (этой байкой дурили голову русским патриотам), а через структуры ФинИнтерна; сам Троцкий имел здесь большие связи, будучи племянником был стокгольмского банкира Абрама Животовского, сотрудничавшего с могущественнейшим банкирским домом «Кун, Леб и Ко», который возглавлял никто иной, как банкир Яков Шифф. Любопытно, что в 1925 году, когда Лев Давидович стал председателем Главного концессионного комитета, он заключил контракт, весьма выгодный для золотодобывающей компанией «Lena Goldfields», которой владел британский банковский консорциум, связанный с американским банкирским домом «Кун Лееб». («Ленин и его проект эксклюзивного капитализма» - https://zavtra.ru/blogs/lenin_i_ego_eksklyuzivnij_proekt_krasnogo_globalizma?ysclid=m00ub95yp8783646831)
О связи же Троцкого и Ленина автор этих строк писал недавно. («Троцкий и Керенский» - https://zavtra.ru/blogs/trotckij_i_kerenskij)
И здесь возникает предположение, согласно которому Транснационал задумал осуществить провокацию, с целью дискредитировать и разгромить правое военное движение, а потом привести к власти совершенно прозападное левое правительство Керенского-Троцкого. (Ленин, при этом, рассматривался как слишком уж самодеятельный идеократ, стремящийся создать свой собственный центр глобализма.) Оно представляло бы собой спайку умеренно-социалистического, реорганизованного ВП и большевизированных Советов. Неизбежный сдвиг влево оказался был под контролем агентов Транснационала, которые направили бы социальную энергетику масс в нужное им русло.
Конечно, мир с Германией был бы, в конечном итоге, сорван, а Россия вступила бы в новую фазу войны. Это покажется маловероятным, учитывая настроения масс и позицию большевиков. Однако, ничего маловероятном в подобном варианте не было. Да, большевики выступали за немедленный мир с Германией, на чём и заработали бльшую часть своего политического капитала. Но, как показали события февраля-марта 1918 года, очень многие большевики - как дошло до дела - выступили за революционную войну с германским империализмом. Более того, одно время за неё (и против Брестского мира) выступило большинство ЦК. Так что Лев Давидович (который неоднократно будет выступать за союз с Антантой, см. «Троцкий и Керенский»), будучи человеком «номер два», вполне мог бы обеспечить интересы Антанты в самом, что ни на есть, левом варианте.
Попробую обосновать это предположение. Для начала рассмотрим вопрос о роли Запада. В советской историографии прочно утвердилось мнение о том, что «мировой империализм», в первую очередь, в лице Антанты, всячески противодействовал большевикам и был готов на всё, вплоть до военного переворота. (Отсюда и поддержка Корнилова и других «реакционных» генералов.) Однако, факты серьёзно корректируют это утверждение. Имели место быть случаи, когда Антанта прямо подыгрывала большевикам.
Вот что пишет историк Виталий Старцев: «В условиях нарастания политической напряжённости большевики решили провести в субботу 10 июня демонстрацию рабочих и солдат… В эти же дни часть офицерского корпуса, недовольная солдатской вольницей, которой явно попустительствовало правительство, решила создать свои организации. Возглавила движение «Военная лига», в него также входили «Антибольшевистская лига», «Союз защиты Родины и Порядка», а всего 14 союзов и организаций. Все они были крайне малочисленными, но имели пулемёты и горели желанием преподать урок солдатам и рабочим Петрограда. Вечером 9 июня президиум съезда Советов получил… от английского посла Дж. Бьюкенена секретные данные о намерении офицерских антибольшевистских организаций её расстрелять. Не раскрывая источника информации, президиум съезда жёстко потребовал запретить демонстрацию большевиков». («Революционный 1917-й» - «Драма российской истории: большевики и революция» - М., Новый хроногаф, 2002) Таким образом, большевики и левые радикалы избежали страшного разгрома, который мог бы повернуть историю страны в другую сторону.
Конечно, «антантовцы» делали всё это не из-за какой-то любви к большевизму, окончательного утверждения которого они никак не желали. Более того, предпринимались ими и меры по оказанию ограниченной поддержки антибольшевистским силам, которые стояли тогда на позициях национал-либерализма. В этом плане весьма показательна «бурная» активность английского разведчика и писателя Сомерсета Моэма накануне Октябрьского переворота, которая так и закончилась ничем.
Сама поддержка антибольшевистских сил была именно ограниченной. Как очевидно, западные демократии вовсе не желали делать ставку на российских национал-либералов. Последние хотели видеть Россию сильным капиталистическим государством, пусть в чём-то и следующим за «старейшими демократиями», но в целом являющимся полноправным участником «мирового клуба».
Однако, сами западные демократии вовсе не желали возникновения державы-конкурента, которая могла бы в будущем «обставить» их же самих. Они сделали ставку на превращение России в полуколониальную страну, раздираемую постоянными противоречиями. Показательно, что во второй половине 1917 года генерал Николай Духонин, недолгое время бывший исполняющим обязанности Главкома, вынашивал планы создания «Русской народной армии» - наёмного («добровольческого») образования, руководимого английскими и американскими инструкторами. По сути, это означало бы установление в России внешнего управления колониального типа. И план Духонина всячески одобрял Керенский. А уже в первой половине 1918 года «наряду с Красной Армией в Советской России существовала ещё и «Народная армия», на что обратил внимание Сергей Миронов в своём исследовании «Гражданская война в России» (М., Вече, 2006). Командир Латышской стрелковой дивизии Иоаким Вацетис вспоминает: «Основное ядро московского гарнизона составляли войска так называемой Народной армии, формировавшейся специально для возобновления мировой войны совместно с Францией и Англией против Германии. Войска эти считались аполитичными, составленными на контрактовых началах. Формированием их ведал высший военный совет под председательством Л. Троцкого, при военном руководителе Генштаба М. Д. Бонч-Бруевиче. Войска эти были расположены в Ходынском лагере… Вождём действующей против Германии армии называли Троцкого. С Францией и Англией Троцкий и его военный представитель (Бонч-Бруевич) вели переговоры о будущих планах совместных действий…» («Троцкий и Керенский»)
Керенский, как очевидно, был совершенно прозападным политиком, чуждым даже и национал-либеральным иллюзиям. Не случайно же он являлся генеральным секретарём масонской организации «Великой Восток народов России» (ВВНР). Масонские ложи выступали в качестве мощнейших каналов влияния западных демократий, и вряд ли на такой ответственный пост могли назначить человека, в лояльности которого могли быть хоть какие-то, даже самые крохотные сомнения.
При этом, надо заметить, что сама ложа ВВНР, отличавшаяся от других лож своей чётко выраженной политизацией, почему-то находилась вне сферы видимости российских спецслужб. («Глубинное государство в Российской Империи» - https://a-eliseev.livejournal.com/2257755.html)
В период от февраля к октябрю 1917 года Керенский выступает как некая центральная фигура, контролирующая и связывающая самые различные силы. Так, в составе первого, кадетско-октябристского, сугубо либерального ВП он был единственным левым министром (ему единственному из российских политиков удастся поучаствовать во всех других правительствах). Такое впечатление, что Керенского назначили этаким «смотрящим» за национал-либеральными министрами - как бы они чего не натворили. И одновременно Керенский является членом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов - то есть, наш «герой» участвует сразу в двух ветвях тогдашнего двоевластия. Вот уж действительно, сильная фигура, пользующаяся могущественнейшей поддержкой.
И вот, эта фигура решительно встаёт на защиту Ленина и большевиков, которые всячески нападают на само Временное правительство. Так, ещё в период действия первого ВП министр-кадет Павел Милюков поднял вопрос об иностранном спонсорстве Ленина и натолкнулся на категорическое неприятие Керенского, потребовавшего не сметь клеветать на «славную русскую революцию». Дальше, больше. Как уже отмечалось выше, 3-4 июля большевики организовали в Петрограде массовое выступление с участием вооружённых отрядов. Оно было подавлено войсками, и ряд левых радикалов ( Троцкий, Лев Каменев, Юрий Стеклов и др.) оказались за решёткой. (Ленин покинул столицу и скрылся в Разливе). Началось разоружение большевиков, их газеты запретили распространять на фронте. Казалось бы, за ленинцев взялись весьма решительно, но не тут-то было. «… В ночь на 7 (20) июля, Керенский делает весьма странные шаги: он отменяет аресты Троцкого и Стеклова (Нахамкеса), - пишет историк Николай Стариков. - Штаб Петроградского округа протестует, но уже арестованного Стеклова отпускают. Троцкий всё же остаётся за решёткой. После этих событий следуют новые «удивительные» шаги Керенского. Сначала закрывается газета, напечатавшая компромат на Ленина, а затем 10 (23) июля Александр Федорович отбирает у военных право ареста большевиков. Органы же юстиции более никого не арестовывают. Помимо этого Керенский официально приказывает командующему округом генералу Половцеву прекратить разоружение большевиков!» («Кто убил Российскую Империю?» - М., Яуза, Эксмо, 2006)
В сентябре 1917 года возникли почти идеальные условия для создания правительственного блока ВП и большевистских Советов. 14-22 сентября в Петрограде состоялось Всероссийское Демократическое совещание. Его составляли профсоюзы, городские самоуправления, земства, кооперативные организации и др.
Большинство из 1000 делегатов являлось сторонниками Партии социалистов-
революционеров (эсеров), но сильные фракции имели большевики и
меньшевики. 20 сентября (3 октября) на совещании было принято решение создать так называемый «Предпарламент» (Всероссийский демократический совет). Туда включили кадетов и представителей торгово-промышленных организаций. Большевики в самом начале участвовали в работе Совета, но после всё-таки вышли оттуда, взяв курс на передачу власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Но этому предшествовала дискуссия внутри самих большевиков. Троцкий был против, это противоречило идее единого социалистического руководства. Но за выступал старый и влиятельный большевик Лев Каменев. В ЦК голоса разделились поровну, а в большевистской фракции Совещания против бойкота выступили 50 из 77 делегатов. Троцкого поддержал Ленин, который узнал об участии большевиков в работе Предпарламента только 23 сентября (6 октября) - до этого большевики не удосужились информировать своего вождя. Разгневанный Владимир Ильич назвал решение об участии «позорным», «вопиющей ошибкой». В результате, от участия в Предпарламенте всё же отказалось. Но это мало что значило, ведь мало значил и сам этот Пред(недо)парламент, у которого практически и не было полномочий. (Керенского и Троцкого он мало интересовал, хотя некоторые шаги по сближению здесь были сделаны.) Но показательна уже готовность огромного количества большевистских функционеров сотрудничать не только с Керенским, но и с кадетами. Что уж тут говорить о готовности сотрудничать только с социалистом Керенским, без кадетов.
Между тем, политическая конфигурация требовала изменений. Большевики вроде бы проявили решимость подчинив своему Военно-революционному комитету (ВРК, туда входили и левые эсеры) Петроградский гарнизон. Фактическим его руководителем, что характерно, был именно Троцкий. Однако, брать власть и свергать ВП большевистское руководство не спешило.
Руководство партии склонялось к тому, что надо сначала созвать Съезд Советов и оказать на его делегатов мощное давление - с тем, чтобы заменить ВП новым. Однако, самих «временных» предполагалось отстранить только после решения Съезда. Именно этой точки зрения и придерживался Троцкий, который, как очевидно, был на тот момент главным большевиком де факто и выразителем мнения большинства руководства. Указанная позиция была довольно хитрой. Вроде бы она и соответствовала настрою радикализированных масс, но, в то же время, оставляла некую (и довольно просторную) лазейку для ВП. Керенский вполне мог бы поддержать решения Съезда Советов, если бы оно было «озвучены» в соответствующем, более «мягком», духе. И ведь к выполнению требований большевиков он был вполне готов. 20 октября (2 ноября) Александр Фёдорович заявил, что надо идти на мир с Германией. А 24 октября (6 ноября) заявил Предпарламенту, что вопрос о земле нужно передать в давно уже созданные земельные комитеты - не дожидаясь созыва Учредительного собрания. Утверждается, что он, тем самым, пытался перехватить лозунги большевиков, но можно истолковать и так - Керенский проявил готовность пойти на сближение с большевиками, точнее - с Троцким. И, безусловно, единое левое керенско-троцкистское руководство легко объявило бы о мирных переговорах. Объявило же о них ленинско-троцкистское руководство - а потом выяснилось, что большинство большевиков - за «революционную войну с германским империализмом». Но тогда новую войну сорвал председатель Совета народных комиссаров (СНК) Ленин, угрожавший прямым обращением к массам. А вот в случае союза с Керенским фактора Ленина не было бы - возможно и физически. Или он находился бы на вторых ролях, ведь вся эпопея Второго Съезда Советов прошла бы мимо него.
Ленин понимал, что соратники элементарно оттёрли его от всех дел, прикрываясь мнимой «заботой об Ильиче». В Смольный вождя не пускали, явно изолируя его от всего происходящего. И Троцкому с единомышленниками вполне помогало ВП, от которого Ленин был вынужден скрываться. Вдумаемся, большевиков давно простили - за заслуги в противодействии «Корниловскому мятежу». Троцкий открыто действует и даже создаёт военно-революционные комитеты. А Ленин вынужден скрываться - боясь получить пулю от каких-нибудь случайно встретившихся юнкеров.
Однако, Ленин не был Лениным, если бы отступил и сдал созданную им партию своему вчерашнему злейшему врагу - «иудушке» Троцкому. 24 октября он несколько раз присылал письма в Смольный с требованием пустить его туда. И, что характерно, каждый раз получал отказ. В конце концов, изолированный вождь вспылил, воскликнув: «Я их не понимаю. Чего они боятся?» И вот тогда Ленин решил действовать «поверх головы» ЦК. Он обратился напрямую к низовым организациям. Ильич написал краткое, но весьма энергичное воззвание к членам Петроградского комитета РСДРП (б). Начиналось оно так: «Товарищи! Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уж поистине, промедление в восстании смерти подобно. Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооружённых масс».
Потом Ленин вообще махнул рукой на запрет ЦК, не побоялся пули и отправился в Смольный, надев парик и подвязав зубную повязку. И его появление сразу же изменило расстановку сил. Ленина поддержал Петроградский комитет, поддержка которого и решила всё дело. План Керенского-Троцого (точнее, план Антанты и Транс(Фин)Интерна) с треском провалился. И было наглядно показана роль личности в Истории. Выяснилось - одна-единственная личность вполне может одолеть давящее на неё большинство и сломать спайку мощной структуры.
В дальнейшем Ленин сумел победить и большинство ЦК, выступающее против Брестского мира и за революционную войну против «германского империализма». Более того, 27 августа 1918 года РСФСР и Германия подписали добавочный пакет соглашений, который мог бы стать основой прочного союза двух стран. Тогда, почти сразу же, последовало покушение на Ленина. («Германо-большевистский альянс и путч против Ленина» - https://zavtra.ru/blogs/germano-bol_shevistskij_al_yans_i_putch_protiv_lenina)
«Ленинский «либерализм», советизация Грузии и социал-демократия» - https://a-eliseev.livejournal.com/1989183.html
«Четыре советские революции» - https://zavtra.ru/blogs/chetire_sovetskie_revolyutcii
В двадцатых числах августа 1917 года Россия оказалась на пороге существенного переформатирования государственно-политической системы. Главнокомандующий привёл в движение войска, заручившись поддержкой главы правительства Александра Керенского, согласного на военное положение. Всерьёз обсуждался вопрос о создании «Совета народной обороны» в составе Керенского, Корнилова и Бориса Савинкова. 22 августа между Ставкой Корнилова и Временным правительством (ВП) велись переговоры. Какой-то особой программы у генерала не было, он считал необходимым, прежде всего, наведение порядка в армии и в тылу. При этом, Корнилову оказывают поддержку - крупный бизнес, деятели национал-либеральных - кадетской и октябристской - партий, руководители влиятельных военных организаций - Союза офицеров армии и флота, и т. д.
Но тут внезапно возникла фигура Владимира Львова - бывшего обер-прокурора Синода в двух составах ВП. За этим человеком, крайне неуравновешенным психически, никто не стоял, однако, он, почему-то, сделался посредником между Керенским и Корниловым. Львов встретился с Корниловым, а потом с Керенским, сообщив тому о якобы требованиях Корнилова. По его словам, Верховный потребовал передать ему всю полноту власти и отправить ВП в отставку. На самом деле указанные соображения высказывал Львову всего лишь Василий Завойко, входивший в окружение генерала. От себя же Львов сообщил - генерал вынес Керенскому смертный приговор, что было явной ложью.
Керенский во всё это поверил - точнее, судя по всему, сделал вид, что поверил. У него появились основания (которых ранее не было) для выступления против популярнейшего Корнилова. И вот, 26 августа (8 сентября) Александр Фёдорович внезапно охарактеризовал ранее согласованные действия Лавра Георгиевича как «мятеж». Очень скоро Главком окажется за решёткой, а Керенский сосредоточит в своих руках огромные полномочия, практически единолично управляя страной через созданную им Директорию в количестве пяти приближённых лиц. Одновременно произойдёт усиление большевиков, которые выступили за Керенского против Корнилова - исходя из тактических соображений. Ранее же большевики фактически находились в подполье - после неудачного выступления 3-4 июля. Одни оказались за решёткой (Лев Троцкий), другие - скрывались (Владимир Ленин.) Соображения эти были, как показала практика, совершенно верными, и большевики сорвали, пожалуй, самый свой большой приз, сумев вооружить отряды Красной гвардии (официальная цель - противодействие Корниловскому «мятежу»). Большевиков выпустили из заключения, причём, Лев Троцкий за несколько дней сделал блистательную властную карьеру, превратившись из тюремного сидельца - в председателя столичного Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. По сути, он стал чем-то вроде альтернативного правителя России. Впрочем, альтернативного ли? Дальнейшие события заставляют в этом усомниться. Скорее, речь идёт о правителе «вспомогательном». Ну, и очень важный «момент» - лидер большевиков Ленин продолжал оставаться в бегах. То есть, получается любопытная «картина маслом» - Троцкий становится властным лицом, в Ленин вынужден прятаться от Временного правительства.
Как представляется, имела место очень серьёзная игра, котоую вели западные демократии и стоящий за ними Транснационал (чьим ядром был ФинИнтерн). Керенский и Троцкий были для западных демократий и транснационалов - своими «в доску» людьми, которых связывало многое - в том числе, и принадлежность к масонству. Ленин оказался вынужден принять Троцкого в партию - ввиду необходимости финансирования большевиков, которое было налажено вовсе не по линии немецкого Генштаба (этой байкой дурили голову русским патриотам), а через структуры ФинИнтерна; сам Троцкий имел здесь большие связи, будучи племянником был стокгольмского банкира Абрама Животовского, сотрудничавшего с могущественнейшим банкирским домом «Кун, Леб и Ко», который возглавлял никто иной, как банкир Яков Шифф. Любопытно, что в 1925 году, когда Лев Давидович стал председателем Главного концессионного комитета, он заключил контракт, весьма выгодный для золотодобывающей компанией «Lena Goldfields», которой владел британский банковский консорциум, связанный с американским банкирским домом «Кун Лееб». («Ленин и его проект эксклюзивного капитализма» - https://zavtra.ru/blogs/lenin_i_ego_eksklyuzivnij_proekt_krasnogo_globalizma?ysclid=m00ub95yp8783646831)
О связи же Троцкого и Ленина автор этих строк писал недавно. («Троцкий и Керенский» - https://zavtra.ru/blogs/trotckij_i_kerenskij)
И здесь возникает предположение, согласно которому Транснационал задумал осуществить провокацию, с целью дискредитировать и разгромить правое военное движение, а потом привести к власти совершенно прозападное левое правительство Керенского-Троцкого. (Ленин, при этом, рассматривался как слишком уж самодеятельный идеократ, стремящийся создать свой собственный центр глобализма.) Оно представляло бы собой спайку умеренно-социалистического, реорганизованного ВП и большевизированных Советов. Неизбежный сдвиг влево оказался был под контролем агентов Транснационала, которые направили бы социальную энергетику масс в нужное им русло.
Конечно, мир с Германией был бы, в конечном итоге, сорван, а Россия вступила бы в новую фазу войны. Это покажется маловероятным, учитывая настроения масс и позицию большевиков. Однако, ничего маловероятном в подобном варианте не было. Да, большевики выступали за немедленный мир с Германией, на чём и заработали бльшую часть своего политического капитала. Но, как показали события февраля-марта 1918 года, очень многие большевики - как дошло до дела - выступили за революционную войну с германским империализмом. Более того, одно время за неё (и против Брестского мира) выступило большинство ЦК. Так что Лев Давидович (который неоднократно будет выступать за союз с Антантой, см. «Троцкий и Керенский»), будучи человеком «номер два», вполне мог бы обеспечить интересы Антанты в самом, что ни на есть, левом варианте.
Попробую обосновать это предположение. Для начала рассмотрим вопрос о роли Запада. В советской историографии прочно утвердилось мнение о том, что «мировой империализм», в первую очередь, в лице Антанты, всячески противодействовал большевикам и был готов на всё, вплоть до военного переворота. (Отсюда и поддержка Корнилова и других «реакционных» генералов.) Однако, факты серьёзно корректируют это утверждение. Имели место быть случаи, когда Антанта прямо подыгрывала большевикам.
Вот что пишет историк Виталий Старцев: «В условиях нарастания политической напряжённости большевики решили провести в субботу 10 июня демонстрацию рабочих и солдат… В эти же дни часть офицерского корпуса, недовольная солдатской вольницей, которой явно попустительствовало правительство, решила создать свои организации. Возглавила движение «Военная лига», в него также входили «Антибольшевистская лига», «Союз защиты Родины и Порядка», а всего 14 союзов и организаций. Все они были крайне малочисленными, но имели пулемёты и горели желанием преподать урок солдатам и рабочим Петрограда. Вечером 9 июня президиум съезда Советов получил… от английского посла Дж. Бьюкенена секретные данные о намерении офицерских антибольшевистских организаций её расстрелять. Не раскрывая источника информации, президиум съезда жёстко потребовал запретить демонстрацию большевиков». («Революционный 1917-й» - «Драма российской истории: большевики и революция» - М., Новый хроногаф, 2002) Таким образом, большевики и левые радикалы избежали страшного разгрома, который мог бы повернуть историю страны в другую сторону.
Конечно, «антантовцы» делали всё это не из-за какой-то любви к большевизму, окончательного утверждения которого они никак не желали. Более того, предпринимались ими и меры по оказанию ограниченной поддержки антибольшевистским силам, которые стояли тогда на позициях национал-либерализма. В этом плане весьма показательна «бурная» активность английского разведчика и писателя Сомерсета Моэма накануне Октябрьского переворота, которая так и закончилась ничем.
Сама поддержка антибольшевистских сил была именно ограниченной. Как очевидно, западные демократии вовсе не желали делать ставку на российских национал-либералов. Последние хотели видеть Россию сильным капиталистическим государством, пусть в чём-то и следующим за «старейшими демократиями», но в целом являющимся полноправным участником «мирового клуба».
Однако, сами западные демократии вовсе не желали возникновения державы-конкурента, которая могла бы в будущем «обставить» их же самих. Они сделали ставку на превращение России в полуколониальную страну, раздираемую постоянными противоречиями. Показательно, что во второй половине 1917 года генерал Николай Духонин, недолгое время бывший исполняющим обязанности Главкома, вынашивал планы создания «Русской народной армии» - наёмного («добровольческого») образования, руководимого английскими и американскими инструкторами. По сути, это означало бы установление в России внешнего управления колониального типа. И план Духонина всячески одобрял Керенский. А уже в первой половине 1918 года «наряду с Красной Армией в Советской России существовала ещё и «Народная армия», на что обратил внимание Сергей Миронов в своём исследовании «Гражданская война в России» (М., Вече, 2006). Командир Латышской стрелковой дивизии Иоаким Вацетис вспоминает: «Основное ядро московского гарнизона составляли войска так называемой Народной армии, формировавшейся специально для возобновления мировой войны совместно с Францией и Англией против Германии. Войска эти считались аполитичными, составленными на контрактовых началах. Формированием их ведал высший военный совет под председательством Л. Троцкого, при военном руководителе Генштаба М. Д. Бонч-Бруевиче. Войска эти были расположены в Ходынском лагере… Вождём действующей против Германии армии называли Троцкого. С Францией и Англией Троцкий и его военный представитель (Бонч-Бруевич) вели переговоры о будущих планах совместных действий…» («Троцкий и Керенский»)
Керенский, как очевидно, был совершенно прозападным политиком, чуждым даже и национал-либеральным иллюзиям. Не случайно же он являлся генеральным секретарём масонской организации «Великой Восток народов России» (ВВНР). Масонские ложи выступали в качестве мощнейших каналов влияния западных демократий, и вряд ли на такой ответственный пост могли назначить человека, в лояльности которого могли быть хоть какие-то, даже самые крохотные сомнения.
При этом, надо заметить, что сама ложа ВВНР, отличавшаяся от других лож своей чётко выраженной политизацией, почему-то находилась вне сферы видимости российских спецслужб. («Глубинное государство в Российской Империи» - https://a-eliseev.livejournal.com/2257755.html)
В период от февраля к октябрю 1917 года Керенский выступает как некая центральная фигура, контролирующая и связывающая самые различные силы. Так, в составе первого, кадетско-октябристского, сугубо либерального ВП он был единственным левым министром (ему единственному из российских политиков удастся поучаствовать во всех других правительствах). Такое впечатление, что Керенского назначили этаким «смотрящим» за национал-либеральными министрами - как бы они чего не натворили. И одновременно Керенский является членом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов - то есть, наш «герой» участвует сразу в двух ветвях тогдашнего двоевластия. Вот уж действительно, сильная фигура, пользующаяся могущественнейшей поддержкой.
И вот, эта фигура решительно встаёт на защиту Ленина и большевиков, которые всячески нападают на само Временное правительство. Так, ещё в период действия первого ВП министр-кадет Павел Милюков поднял вопрос об иностранном спонсорстве Ленина и натолкнулся на категорическое неприятие Керенского, потребовавшего не сметь клеветать на «славную русскую революцию». Дальше, больше. Как уже отмечалось выше, 3-4 июля большевики организовали в Петрограде массовое выступление с участием вооружённых отрядов. Оно было подавлено войсками, и ряд левых радикалов ( Троцкий, Лев Каменев, Юрий Стеклов и др.) оказались за решёткой. (Ленин покинул столицу и скрылся в Разливе). Началось разоружение большевиков, их газеты запретили распространять на фронте. Казалось бы, за ленинцев взялись весьма решительно, но не тут-то было. «… В ночь на 7 (20) июля, Керенский делает весьма странные шаги: он отменяет аресты Троцкого и Стеклова (Нахамкеса), - пишет историк Николай Стариков. - Штаб Петроградского округа протестует, но уже арестованного Стеклова отпускают. Троцкий всё же остаётся за решёткой. После этих событий следуют новые «удивительные» шаги Керенского. Сначала закрывается газета, напечатавшая компромат на Ленина, а затем 10 (23) июля Александр Федорович отбирает у военных право ареста большевиков. Органы же юстиции более никого не арестовывают. Помимо этого Керенский официально приказывает командующему округом генералу Половцеву прекратить разоружение большевиков!» («Кто убил Российскую Империю?» - М., Яуза, Эксмо, 2006)
В сентябре 1917 года возникли почти идеальные условия для создания правительственного блока ВП и большевистских Советов. 14-22 сентября в Петрограде состоялось Всероссийское Демократическое совещание. Его составляли профсоюзы, городские самоуправления, земства, кооперативные организации и др.
Большинство из 1000 делегатов являлось сторонниками Партии социалистов-
революционеров (эсеров), но сильные фракции имели большевики и
меньшевики. 20 сентября (3 октября) на совещании было принято решение создать так называемый «Предпарламент» (Всероссийский демократический совет). Туда включили кадетов и представителей торгово-промышленных организаций. Большевики в самом начале участвовали в работе Совета, но после всё-таки вышли оттуда, взяв курс на передачу власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Но этому предшествовала дискуссия внутри самих большевиков. Троцкий был против, это противоречило идее единого социалистического руководства. Но за выступал старый и влиятельный большевик Лев Каменев. В ЦК голоса разделились поровну, а в большевистской фракции Совещания против бойкота выступили 50 из 77 делегатов. Троцкого поддержал Ленин, который узнал об участии большевиков в работе Предпарламента только 23 сентября (6 октября) - до этого большевики не удосужились информировать своего вождя. Разгневанный Владимир Ильич назвал решение об участии «позорным», «вопиющей ошибкой». В результате, от участия в Предпарламенте всё же отказалось. Но это мало что значило, ведь мало значил и сам этот Пред(недо)парламент, у которого практически и не было полномочий. (Керенского и Троцкого он мало интересовал, хотя некоторые шаги по сближению здесь были сделаны.) Но показательна уже готовность огромного количества большевистских функционеров сотрудничать не только с Керенским, но и с кадетами. Что уж тут говорить о готовности сотрудничать только с социалистом Керенским, без кадетов.
Между тем, политическая конфигурация требовала изменений. Большевики вроде бы проявили решимость подчинив своему Военно-революционному комитету (ВРК, туда входили и левые эсеры) Петроградский гарнизон. Фактическим его руководителем, что характерно, был именно Троцкий. Однако, брать власть и свергать ВП большевистское руководство не спешило.
Руководство партии склонялось к тому, что надо сначала созвать Съезд Советов и оказать на его делегатов мощное давление - с тем, чтобы заменить ВП новым. Однако, самих «временных» предполагалось отстранить только после решения Съезда. Именно этой точки зрения и придерживался Троцкий, который, как очевидно, был на тот момент главным большевиком де факто и выразителем мнения большинства руководства. Указанная позиция была довольно хитрой. Вроде бы она и соответствовала настрою радикализированных масс, но, в то же время, оставляла некую (и довольно просторную) лазейку для ВП. Керенский вполне мог бы поддержать решения Съезда Советов, если бы оно было «озвучены» в соответствующем, более «мягком», духе. И ведь к выполнению требований большевиков он был вполне готов. 20 октября (2 ноября) Александр Фёдорович заявил, что надо идти на мир с Германией. А 24 октября (6 ноября) заявил Предпарламенту, что вопрос о земле нужно передать в давно уже созданные земельные комитеты - не дожидаясь созыва Учредительного собрания. Утверждается, что он, тем самым, пытался перехватить лозунги большевиков, но можно истолковать и так - Керенский проявил готовность пойти на сближение с большевиками, точнее - с Троцким. И, безусловно, единое левое керенско-троцкистское руководство легко объявило бы о мирных переговорах. Объявило же о них ленинско-троцкистское руководство - а потом выяснилось, что большинство большевиков - за «революционную войну с германским империализмом». Но тогда новую войну сорвал председатель Совета народных комиссаров (СНК) Ленин, угрожавший прямым обращением к массам. А вот в случае союза с Керенским фактора Ленина не было бы - возможно и физически. Или он находился бы на вторых ролях, ведь вся эпопея Второго Съезда Советов прошла бы мимо него.
Ленин понимал, что соратники элементарно оттёрли его от всех дел, прикрываясь мнимой «заботой об Ильиче». В Смольный вождя не пускали, явно изолируя его от всего происходящего. И Троцкому с единомышленниками вполне помогало ВП, от которого Ленин был вынужден скрываться. Вдумаемся, большевиков давно простили - за заслуги в противодействии «Корниловскому мятежу». Троцкий открыто действует и даже создаёт военно-революционные комитеты. А Ленин вынужден скрываться - боясь получить пулю от каких-нибудь случайно встретившихся юнкеров.
Однако, Ленин не был Лениным, если бы отступил и сдал созданную им партию своему вчерашнему злейшему врагу - «иудушке» Троцкому. 24 октября он несколько раз присылал письма в Смольный с требованием пустить его туда. И, что характерно, каждый раз получал отказ. В конце концов, изолированный вождь вспылил, воскликнув: «Я их не понимаю. Чего они боятся?» И вот тогда Ленин решил действовать «поверх головы» ЦК. Он обратился напрямую к низовым организациям. Ильич написал краткое, но весьма энергичное воззвание к членам Петроградского комитета РСДРП (б). Начиналось оно так: «Товарищи! Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уж поистине, промедление в восстании смерти подобно. Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооружённых масс».
Потом Ленин вообще махнул рукой на запрет ЦК, не побоялся пули и отправился в Смольный, надев парик и подвязав зубную повязку. И его появление сразу же изменило расстановку сил. Ленина поддержал Петроградский комитет, поддержка которого и решила всё дело. План Керенского-Троцого (точнее, план Антанты и Транс(Фин)Интерна) с треском провалился. И было наглядно показана роль личности в Истории. Выяснилось - одна-единственная личность вполне может одолеть давящее на неё большинство и сломать спайку мощной структуры.
В дальнейшем Ленин сумел победить и большинство ЦК, выступающее против Брестского мира и за революционную войну против «германского империализма». Более того, 27 августа 1918 года РСФСР и Германия подписали добавочный пакет соглашений, который мог бы стать основой прочного союза двух стран. Тогда, почти сразу же, последовало покушение на Ленина. («Германо-большевистский альянс и путч против Ленина» - https://zavtra.ru/blogs/germano-bol_shevistskij_al_yans_i_putch_protiv_lenina)
«Ленинский «либерализм», советизация Грузии и социал-демократия» - https://a-eliseev.livejournal.com/1989183.html
«Четыре советские революции» - https://zavtra.ru/blogs/chetire_sovetskie_revolyutcii