Максим Горький: мистика и политика (Часть II)
Часть I - https://a-eliseev.livejournal.com/2215617.html
5. Умеренный «гуманист» и национал-нигилист.
Тут надо сказать несколько слов о самом Бухарине, который (снова совпадение!) был весьма и весьма близок к разбираемому нами Горькому. Считается, что он возглавлял «умеренных» в руководстве. В пример приводят его противодействие «сплошной коллективизации» и «форсированной индустриализации». Это действительно - факт, но дело тут было не к какой-то там жалости Бухарина в отношении крестьянства и села. Он просто не верил в возможности русского мужика и считал, что тот просто завалит всё дело социалистического строительства. В октябре 1927 года Бухарин заявил: «Теперь вместе с середняком и опираясь на бедноту, на возрожденное хозяйство и политические силы Союза и партии, можно и нужно перейти к более форсированному наступлению на капиталистические элементы, в первую очередь на кулачество». Но вот, зимой 1927/28 года Сталин пошел на чрезвычайные меры с целью выбить хлеб из крестьян. Бухарин просто испугался, что «тёмный мужик» разнесет советскую власть по клочкам. (Стоит напомнить о том, что Горький в 1922 году опубликовал в Берлине злобную статью «О русском крестьянстве», где обвинил отечественного крестьянина в насилии и жестокости.) С этого самого великого перепуга он и создал свою замечательную экономическую теорию, которой столь восхищались в эпоху перестройки. (6)
И этому вполне соответствует отношение Бухарина к русской культуре. Так, он печально прославился критикой Сергея Есенина в «Злых заметках», опубликованных «Правдой». Там главный (тогда) идеолог ВКП (б) вдоволь поиздевался над русской культурой и историей. Уже и в 1934 году, когда волна антирусского нигилизма пошла на спад, Бухарин продолжал «бдительно» критиковать русских поэтов. На I съезде советских писателей он обрушился с самой резкой критикой на Блока и Есенина. Бухарин обвинил их в попытке создать особую версию социализма, сочетающую религиозные и национальные ценности.
А вот интересный факт, свидетельствующий о его «умеренности». Бухарин участвовал в работе комиссии по созданию новой конституции, где категорически выступал против предоставления избирательных прав всем гражданам СССР. Он требовал исключения для т. н. «лишенцев» - «бывших» и раскулаченных.
Сам Бухарин в 1930-х годах - не самый последний человек в партийной иерархии. Он является главным редактором «Известий» (газеты номер два) и членом (позже - кандидатом в члены) ЦК.
В 1930-м году Николай Иванович проводил не особо афишируемую работу по концептуальному оформлению новой идеологии. Весьма интересен в данном плане рассказ эмигрантского историка-меньшевика Бориса Николаевского, который тесно общался с Бухариным в 1936 году (последний тогда посетил заграницу с целью выкупа архива Карла Маркса и Фридриха Энгельса). По его данным, бывший лидер «правого» уклона исповедовал идеологию, весьма близкую к социал-демократии. Бухарин говорил о необходимости «вернуть марксизм к его гуманистическим основам». По сути, он во многом предвосхитил переформатирование идеологии, которое произошло во время перестройки с её лозунгом «гуманного, демократического социализма». (По свидетельству Николаевского, Бухарин оценивал свои отношения со Сталиным на три с минусом, а в разговоре с вдовой меньшевика Фёдора Дана сравнил Сталина с дьяволом.)
Тут надо сказать, что социал-демократии того периода была присуща некоторая апологетизация передовых форм капитализма. Так, один из ведущих теоретиков германской социал-демократии Рудольф Гильфердинг отмечал, что при современном ему капитализме, рыночная анархия производства изживается «социалистическим принципом планомерного производства». К слову, ведущую роль он отводил именно банковскому капиталу.
Примерно тех же взглядов придерживался и Бухарин, воспевающий некий «организованный капитализм». Причём, его теорию он начал разрабатывать ещё до своей «правой» трансформации. («Крушение любимца партии» - https://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/krushenije_lubimca_partii_930.htm - Главка 3. Певец «организованного капитализма»)
Весьма показательно, что именно в настоящее время «организованный капитализм» приобретает свой законченный вид, становясь гиперкапитализмом. И, тем самым, он сближается с марксистским коммунизмом, который всегда сочувственно относился к концентрации капитала. Бухарин отлично улавливал глобальные тенденции.
Предполагают его и, безусловно, следует предположить его тесную связь с различными транснациональными организациями - в частности, с масонством. Знаменитая исследовательница «вольных каменщиков» Нина Берберова приводит рассказ масонской деятельницы Елены Кусковой про выступление Бухарина перед общественностью в Праге. Тогда он делал заметные масонские жесты.
Вряд ли стоит торопиться с зачислением самого Бухарина в «вольные каменщики». Но не стоит и проходить мимо одного интересного документа, только недавно открытого отечественными историками. Речь идет о письме (26 ноября 1929 года) эмигранта-масона Борис Бахметьева упомянутой Кусковой. (Эрнст Щагин. «Документы истории «революции сверху». Документ № 5. Из письма Б. А. Бахметьева Е. Д. Кусковой» // Власть и общество России XX век. М. [б. и.]; Тамбов: Изд-во Тамбов. гос. техн. ун-та - Тамбов, 1999.) В нём он возлагает надежды на приход к власти в СССР лидеров именно «правого уклона». Это должно было, по его мнению, стать началом конца большевистской России: «У правого уклона нет вождей, чего и не требуется: нужно лишь, чтобы история покончила со Сталиным как с последним оплотом твердокаменности… Внутри русского тела будут нарастать и откристаллизовываться те группировки и бытовые отношения, которые в известный момент властно потребуют перемены правящей верхушки и создадут исторические связи и исторические личности, которым суждено будет внешне положить конец большевистскому периоду и открыть будущий».
Бухарин был кумиром значительной части творческой интеллигенции. На первом съезде советских писателей его участники устроили «любимцу партии» буквально громовую овацию. Возможно, некоторые из них знали о том, что «опальный» уклонист разделяет мнение Горького о необходимости создания в СССР второй партии, состоящей из представителей интеллигенции. По сообщению Николаевского, Бухарин считал, что «какая-то вторая партия необходима».
Есть мнение, что базой для такой партии виделась малоизвестная историкам, но вполне легальная «Всесоюзная ассоциация работников науки и техники для содействия социалистическому строительству» (ВАРНИТСО). Этой интеллигентской ассоциации покровительствовал Горький. Планировалось поставить во главе второй партии его самого и академика Николая Павлова. В руководство партии также намечалось включить Владимира Вернадского.
6. В полушаге от власти.
Тут стоит вспомнить о Ягоде, который познакомился с Горьким ещё до революции. Сам Ягода активно способствовал возвращению Горького в СССР. Весьма интересно почитать их переписку. В ней главный чекист пытается подняться до вершин поэтического пафоса, а Горький ему всячески сочувствует. Любопытно, что два этих ценителя прекрасного любили уединяться в угловой комнате горьковского особняка в Москве, где они подолгу беседовали. Горький и Ягода оставили обширную переписку, из которой явствует, что отношения между ними можно смело считать дружескими. Исследователь Аркадий Ваксберг, автор работы «Гибель буревестника: М. Горький: Последние двадцать лет» (М.: Терра-Спорт, 1999) так характеризует письма к нему Ягоды: «…Он раскрывал свою душу в таких выражениях, которые и впрямь позволительны лишь интимному другу». Письма «великого пролетарского писателя» к «железному наркому» также наводят на эту мысль. Вот отрывок из одного такого горьковского письма (20 ноября 1932 года): «Я бы тоже с наслаждением побеседовал с Вами, мой дорогой землячок, посидел бы часа два в угловой комнате на Никитской. Комплименты говорить я не намерен, а скажу нечто от души: хотя Вы иногда вздыхаете: «Ох, устал!»… на самом же деле Вы человек наименее уставший, чем многие другие, и неистощимость энергии Вашей - изумительна, работу ведете Вы грандиозную».
Отметим и такую «мелочь», относящуюся к делам писательским, литературным. Ягода, в своё время, пытался сделать ставку на писательские организации. Он весьма активно поддерживал левацкую и нигилистическую Российскую ассоциацию пролетарских писателей (РАПП), которой заправлял его родственник «литературный гангстер» Леопольд Авербах. (Сама организация настаивала на «психологизме» литературных персонажей.) Любопытно, что Горький хотел взять под защиту эту организацию, когда Сталин выступал за её роспуск.
В 1934 году Горький устроил Ягоде грандиознейший, выражаясь по-современному, пиар. Он организовал вылазку огромного писательского коллектива на Беломорско-Балтийский канал. Там Ягоду всячески и сверх меры восхваляли, славя за «перековку» десятков тысяч заключенных. После же исторической «вылазки» Горьким и его сотрудниками был выпущен красочно оформленный альбом, в котором фотография главного чекиста находилась сразу же за фотографией Сталина. Тем самым не очень даже «тонко» намекалось на то, кто должен быть «в доме хозяином».
Ягоду тогда, вообще, восславили очень и очень знатно. Так, в его честь был воздвигнут памятник на последнем шлюзе Беломорско-Балтийского канала. Он был сделан в виде огромной тридцатиметровой (!) пятиконечной звезды, внутри которой находился огромный же бронзовый бюст Ягоды.
В 1934 году, после смерти Менжинского, он уже открыто возглавляет «органы». Липовый «старый большевик» становится во главе монструозного НКВД (соединившего, кроме ОГПУ, ряд важнейших ведомств), одновременно являясь Генеральным комиссаром государственной безопасности. И здесь «железный Генрих» начинает откровенно наглеть.
Так, 9 августа 1934 года Ягода разослал на места телеграмму, в которой приказал создать при каждом концлагере суд НКВД. В телеграмме запрещалось обжаловать приговоры этих судов. Политбюро и Сталин были в шоке от подобного сепаратного мероприятия. С Ягодой был заключен компромисс (!), по которому лагерные суды оставались, но разрешалось право кассационного обжалования.
Стало ясно, что дело здесь тёмное. В сентябре 1934 года Сталин инициировал создание комиссии в составе Валериана Куйбышева, Лазаря Кагановича и Ивана Акулова (Прокурора СССР). Её цель была определена так - проверка «органов» на основании жалоб в ЦК. Данные жалобы касались дела о «вредительстве» в Наркомате земледелия, по которому репрессировали около сотни ответственных работников. Комиссии удалось выявить серьезнейшие нарушения, допущенные в ходе расследования этого и других дел. Сталин вообще хотел назначить Акулова главой НКВД вместо Ягоды, но тот упорно не хотел выпускать такой ключевой пост из своих рук.
После всего указанного выше как-то особо не удивляешься строками из дневников несостоявшегося функционера «второй партии» Вернадского, в которых упоминается некая «случайная неудача овладения властью людьми ГПУ - Ягоды». Нарком вполне мог претендовать на то, чтобы самому занять место вождя.
Естественным союзником он должен был видеть своего симпатизанта Бухарина.
7. Писатель, идеолог и чекист: отцы несостоявшейся перестройки.
Теперь снова о Бухарине. Горький был о нём очень высокого мнения. Между ними поддерживались весьма теплые отношения, которые сложились еще в 1922 году, когда идеолог лечился в Германии. Именно Бухарин встречал Горького, когда тот возвращался из-за границы. Горький при каждом удобном случае оказывал Бухарину протекцию. Например, после поражения лидеров «правого» уклона Горький пытался убедить Сталина вернуть их на прежние посты. Для этого он выбрал весьма хитрую тактику, устраивая на своей квартире якобы случайные встречи Сталина и «правых». Таким образом, «Буревестник» пытался смягчить генсека.
Горький очень настаивал на том, чтобы Бухарин представлял СССР на Международном антифашистском конгрессе в 1932 году. Двумя годами позже он упрашивал Политбюро поручить Бухарину приветствовать съезд писателей от имени партии.
Итак, перед нами тройка советских «тяжеловесов» - Горький, Бухарин и Ягода. Связующим «субъектом» в ней, безусловно, был нарком внутренних дел, обладавший мощнейшим политическим и силовым ресурсом. Сам он, своей «судьбой», наглядно демонстрирует все изгибы и неожиданности политических процессов в СССР.
Возникает вопрос - а, может быть, победа «умеренных» была бы во благо страны? Но, как видно из вышесказанного, «умеренность» указанных деятелей была весьма специфической. Ягода вводил суды НКВД. Бухарин был против возвращения избирательных прав. Горький активно пиарил зековский труд во время строительства Беломорско-Балтийский канала. Скорее всего, либерализация коснулась бы нигилистических, антирусских элементов - с резким зажимом элементов русских национал-коммунистических. И вполне вероятен был бы развал страны, которым, как известно, завершилась «социал-демократизация» во времена перестройки.
Итак, напрашивается следующий вывод. «Возвращение Горького» было грандиозной операцией транснациональных элит, которые рассматривали писателя как одного из ведущих деятелей «перестройки», призванной поставить СССР под контроль западной плутократии. В известном смысле его возвращение можно сравнить с возвращением Андрея Сахарова - по «иронии судьбы» находящегося именно в Горьковской ссылке. Сахаров был стороннком конвергенции капитализма и социализма, считал необходимым создание мирового правительства. (Кстати, за конвергенцию США и СССР выступал и Уэллс.) Миссия Горького заключалась в мобилизации части интеллигенции, которая должна была составить «вторую партию». Бухарин призван был осуществить идеологическую трансформацию ВКП (б) в сторону социал-демократии. (7) А Ягоде предстояло обеспечить данным трансформациям силовую поддержку. Очевидно, Сталин понял, куда всё это идёт, и прикрыл тогдашнюю перестроечную «лавочку».
6) Как известно, «любимец партии» считал, что промышленную модернизацию СССР надо растянуть на очень и очень долгое время. Понятно, что Запад не дал бы Союзу этого самого долгого времени. И Бухарин вовсе не был наивным человеком (таким, вообще, нет места в большой политике), отлично это понимая. Посему, логично предположить, что он «просто-напросто» считал необходимым встраивание страны в мировую капиталистическую экономику. Тогда Запад вполне бы допустил «постепенную индустриализацию».
7) Большевики продолжали оставаться во многом, если только не преимущественно, партией левой социал-демократии (из этого состояния их почти насильственно, вывел Ленин в апреле 1917 года).
«Метаморфозы «железных феликсов» и «маятник» левой социал-демократии» - https://a-eliseev.livejournal.com/2202528.html
В это состояние, компартия СССР вернулась во время перестройки, когда на вооружение был взят «бухаринский» лозунг «гуманного, демократического социализма».
5. Умеренный «гуманист» и национал-нигилист.
Тут надо сказать несколько слов о самом Бухарине, который (снова совпадение!) был весьма и весьма близок к разбираемому нами Горькому. Считается, что он возглавлял «умеренных» в руководстве. В пример приводят его противодействие «сплошной коллективизации» и «форсированной индустриализации». Это действительно - факт, но дело тут было не к какой-то там жалости Бухарина в отношении крестьянства и села. Он просто не верил в возможности русского мужика и считал, что тот просто завалит всё дело социалистического строительства. В октябре 1927 года Бухарин заявил: «Теперь вместе с середняком и опираясь на бедноту, на возрожденное хозяйство и политические силы Союза и партии, можно и нужно перейти к более форсированному наступлению на капиталистические элементы, в первую очередь на кулачество». Но вот, зимой 1927/28 года Сталин пошел на чрезвычайные меры с целью выбить хлеб из крестьян. Бухарин просто испугался, что «тёмный мужик» разнесет советскую власть по клочкам. (Стоит напомнить о том, что Горький в 1922 году опубликовал в Берлине злобную статью «О русском крестьянстве», где обвинил отечественного крестьянина в насилии и жестокости.) С этого самого великого перепуга он и создал свою замечательную экономическую теорию, которой столь восхищались в эпоху перестройки. (6)
И этому вполне соответствует отношение Бухарина к русской культуре. Так, он печально прославился критикой Сергея Есенина в «Злых заметках», опубликованных «Правдой». Там главный (тогда) идеолог ВКП (б) вдоволь поиздевался над русской культурой и историей. Уже и в 1934 году, когда волна антирусского нигилизма пошла на спад, Бухарин продолжал «бдительно» критиковать русских поэтов. На I съезде советских писателей он обрушился с самой резкой критикой на Блока и Есенина. Бухарин обвинил их в попытке создать особую версию социализма, сочетающую религиозные и национальные ценности.
А вот интересный факт, свидетельствующий о его «умеренности». Бухарин участвовал в работе комиссии по созданию новой конституции, где категорически выступал против предоставления избирательных прав всем гражданам СССР. Он требовал исключения для т. н. «лишенцев» - «бывших» и раскулаченных.
Сам Бухарин в 1930-х годах - не самый последний человек в партийной иерархии. Он является главным редактором «Известий» (газеты номер два) и членом (позже - кандидатом в члены) ЦК.
В 1930-м году Николай Иванович проводил не особо афишируемую работу по концептуальному оформлению новой идеологии. Весьма интересен в данном плане рассказ эмигрантского историка-меньшевика Бориса Николаевского, который тесно общался с Бухариным в 1936 году (последний тогда посетил заграницу с целью выкупа архива Карла Маркса и Фридриха Энгельса). По его данным, бывший лидер «правого» уклона исповедовал идеологию, весьма близкую к социал-демократии. Бухарин говорил о необходимости «вернуть марксизм к его гуманистическим основам». По сути, он во многом предвосхитил переформатирование идеологии, которое произошло во время перестройки с её лозунгом «гуманного, демократического социализма». (По свидетельству Николаевского, Бухарин оценивал свои отношения со Сталиным на три с минусом, а в разговоре с вдовой меньшевика Фёдора Дана сравнил Сталина с дьяволом.)
Тут надо сказать, что социал-демократии того периода была присуща некоторая апологетизация передовых форм капитализма. Так, один из ведущих теоретиков германской социал-демократии Рудольф Гильфердинг отмечал, что при современном ему капитализме, рыночная анархия производства изживается «социалистическим принципом планомерного производства». К слову, ведущую роль он отводил именно банковскому капиталу.
Примерно тех же взглядов придерживался и Бухарин, воспевающий некий «организованный капитализм». Причём, его теорию он начал разрабатывать ещё до своей «правой» трансформации. («Крушение любимца партии» - https://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/krushenije_lubimca_partii_930.htm - Главка 3. Певец «организованного капитализма»)
Весьма показательно, что именно в настоящее время «организованный капитализм» приобретает свой законченный вид, становясь гиперкапитализмом. И, тем самым, он сближается с марксистским коммунизмом, который всегда сочувственно относился к концентрации капитала. Бухарин отлично улавливал глобальные тенденции.
Предполагают его и, безусловно, следует предположить его тесную связь с различными транснациональными организациями - в частности, с масонством. Знаменитая исследовательница «вольных каменщиков» Нина Берберова приводит рассказ масонской деятельницы Елены Кусковой про выступление Бухарина перед общественностью в Праге. Тогда он делал заметные масонские жесты.
Вряд ли стоит торопиться с зачислением самого Бухарина в «вольные каменщики». Но не стоит и проходить мимо одного интересного документа, только недавно открытого отечественными историками. Речь идет о письме (26 ноября 1929 года) эмигранта-масона Борис Бахметьева упомянутой Кусковой. (Эрнст Щагин. «Документы истории «революции сверху». Документ № 5. Из письма Б. А. Бахметьева Е. Д. Кусковой» // Власть и общество России XX век. М. [б. и.]; Тамбов: Изд-во Тамбов. гос. техн. ун-та - Тамбов, 1999.) В нём он возлагает надежды на приход к власти в СССР лидеров именно «правого уклона». Это должно было, по его мнению, стать началом конца большевистской России: «У правого уклона нет вождей, чего и не требуется: нужно лишь, чтобы история покончила со Сталиным как с последним оплотом твердокаменности… Внутри русского тела будут нарастать и откристаллизовываться те группировки и бытовые отношения, которые в известный момент властно потребуют перемены правящей верхушки и создадут исторические связи и исторические личности, которым суждено будет внешне положить конец большевистскому периоду и открыть будущий».
Бухарин был кумиром значительной части творческой интеллигенции. На первом съезде советских писателей его участники устроили «любимцу партии» буквально громовую овацию. Возможно, некоторые из них знали о том, что «опальный» уклонист разделяет мнение Горького о необходимости создания в СССР второй партии, состоящей из представителей интеллигенции. По сообщению Николаевского, Бухарин считал, что «какая-то вторая партия необходима».
Есть мнение, что базой для такой партии виделась малоизвестная историкам, но вполне легальная «Всесоюзная ассоциация работников науки и техники для содействия социалистическому строительству» (ВАРНИТСО). Этой интеллигентской ассоциации покровительствовал Горький. Планировалось поставить во главе второй партии его самого и академика Николая Павлова. В руководство партии также намечалось включить Владимира Вернадского.
6. В полушаге от власти.
Тут стоит вспомнить о Ягоде, который познакомился с Горьким ещё до революции. Сам Ягода активно способствовал возвращению Горького в СССР. Весьма интересно почитать их переписку. В ней главный чекист пытается подняться до вершин поэтического пафоса, а Горький ему всячески сочувствует. Любопытно, что два этих ценителя прекрасного любили уединяться в угловой комнате горьковского особняка в Москве, где они подолгу беседовали. Горький и Ягода оставили обширную переписку, из которой явствует, что отношения между ними можно смело считать дружескими. Исследователь Аркадий Ваксберг, автор работы «Гибель буревестника: М. Горький: Последние двадцать лет» (М.: Терра-Спорт, 1999) так характеризует письма к нему Ягоды: «…Он раскрывал свою душу в таких выражениях, которые и впрямь позволительны лишь интимному другу». Письма «великого пролетарского писателя» к «железному наркому» также наводят на эту мысль. Вот отрывок из одного такого горьковского письма (20 ноября 1932 года): «Я бы тоже с наслаждением побеседовал с Вами, мой дорогой землячок, посидел бы часа два в угловой комнате на Никитской. Комплименты говорить я не намерен, а скажу нечто от души: хотя Вы иногда вздыхаете: «Ох, устал!»… на самом же деле Вы человек наименее уставший, чем многие другие, и неистощимость энергии Вашей - изумительна, работу ведете Вы грандиозную».
Отметим и такую «мелочь», относящуюся к делам писательским, литературным. Ягода, в своё время, пытался сделать ставку на писательские организации. Он весьма активно поддерживал левацкую и нигилистическую Российскую ассоциацию пролетарских писателей (РАПП), которой заправлял его родственник «литературный гангстер» Леопольд Авербах. (Сама организация настаивала на «психологизме» литературных персонажей.) Любопытно, что Горький хотел взять под защиту эту организацию, когда Сталин выступал за её роспуск.
В 1934 году Горький устроил Ягоде грандиознейший, выражаясь по-современному, пиар. Он организовал вылазку огромного писательского коллектива на Беломорско-Балтийский канал. Там Ягоду всячески и сверх меры восхваляли, славя за «перековку» десятков тысяч заключенных. После же исторической «вылазки» Горьким и его сотрудниками был выпущен красочно оформленный альбом, в котором фотография главного чекиста находилась сразу же за фотографией Сталина. Тем самым не очень даже «тонко» намекалось на то, кто должен быть «в доме хозяином».
Ягоду тогда, вообще, восславили очень и очень знатно. Так, в его честь был воздвигнут памятник на последнем шлюзе Беломорско-Балтийского канала. Он был сделан в виде огромной тридцатиметровой (!) пятиконечной звезды, внутри которой находился огромный же бронзовый бюст Ягоды.
В 1934 году, после смерти Менжинского, он уже открыто возглавляет «органы». Липовый «старый большевик» становится во главе монструозного НКВД (соединившего, кроме ОГПУ, ряд важнейших ведомств), одновременно являясь Генеральным комиссаром государственной безопасности. И здесь «железный Генрих» начинает откровенно наглеть.
Так, 9 августа 1934 года Ягода разослал на места телеграмму, в которой приказал создать при каждом концлагере суд НКВД. В телеграмме запрещалось обжаловать приговоры этих судов. Политбюро и Сталин были в шоке от подобного сепаратного мероприятия. С Ягодой был заключен компромисс (!), по которому лагерные суды оставались, но разрешалось право кассационного обжалования.
Стало ясно, что дело здесь тёмное. В сентябре 1934 года Сталин инициировал создание комиссии в составе Валериана Куйбышева, Лазаря Кагановича и Ивана Акулова (Прокурора СССР). Её цель была определена так - проверка «органов» на основании жалоб в ЦК. Данные жалобы касались дела о «вредительстве» в Наркомате земледелия, по которому репрессировали около сотни ответственных работников. Комиссии удалось выявить серьезнейшие нарушения, допущенные в ходе расследования этого и других дел. Сталин вообще хотел назначить Акулова главой НКВД вместо Ягоды, но тот упорно не хотел выпускать такой ключевой пост из своих рук.
После всего указанного выше как-то особо не удивляешься строками из дневников несостоявшегося функционера «второй партии» Вернадского, в которых упоминается некая «случайная неудача овладения властью людьми ГПУ - Ягоды». Нарком вполне мог претендовать на то, чтобы самому занять место вождя.
Естественным союзником он должен был видеть своего симпатизанта Бухарина.
7. Писатель, идеолог и чекист: отцы несостоявшейся перестройки.
Теперь снова о Бухарине. Горький был о нём очень высокого мнения. Между ними поддерживались весьма теплые отношения, которые сложились еще в 1922 году, когда идеолог лечился в Германии. Именно Бухарин встречал Горького, когда тот возвращался из-за границы. Горький при каждом удобном случае оказывал Бухарину протекцию. Например, после поражения лидеров «правого» уклона Горький пытался убедить Сталина вернуть их на прежние посты. Для этого он выбрал весьма хитрую тактику, устраивая на своей квартире якобы случайные встречи Сталина и «правых». Таким образом, «Буревестник» пытался смягчить генсека.
Горький очень настаивал на том, чтобы Бухарин представлял СССР на Международном антифашистском конгрессе в 1932 году. Двумя годами позже он упрашивал Политбюро поручить Бухарину приветствовать съезд писателей от имени партии.
Итак, перед нами тройка советских «тяжеловесов» - Горький, Бухарин и Ягода. Связующим «субъектом» в ней, безусловно, был нарком внутренних дел, обладавший мощнейшим политическим и силовым ресурсом. Сам он, своей «судьбой», наглядно демонстрирует все изгибы и неожиданности политических процессов в СССР.
Возникает вопрос - а, может быть, победа «умеренных» была бы во благо страны? Но, как видно из вышесказанного, «умеренность» указанных деятелей была весьма специфической. Ягода вводил суды НКВД. Бухарин был против возвращения избирательных прав. Горький активно пиарил зековский труд во время строительства Беломорско-Балтийский канала. Скорее всего, либерализация коснулась бы нигилистических, антирусских элементов - с резким зажимом элементов русских национал-коммунистических. И вполне вероятен был бы развал страны, которым, как известно, завершилась «социал-демократизация» во времена перестройки.
Итак, напрашивается следующий вывод. «Возвращение Горького» было грандиозной операцией транснациональных элит, которые рассматривали писателя как одного из ведущих деятелей «перестройки», призванной поставить СССР под контроль западной плутократии. В известном смысле его возвращение можно сравнить с возвращением Андрея Сахарова - по «иронии судьбы» находящегося именно в Горьковской ссылке. Сахаров был стороннком конвергенции капитализма и социализма, считал необходимым создание мирового правительства. (Кстати, за конвергенцию США и СССР выступал и Уэллс.) Миссия Горького заключалась в мобилизации части интеллигенции, которая должна была составить «вторую партию». Бухарин призван был осуществить идеологическую трансформацию ВКП (б) в сторону социал-демократии. (7) А Ягоде предстояло обеспечить данным трансформациям силовую поддержку. Очевидно, Сталин понял, куда всё это идёт, и прикрыл тогдашнюю перестроечную «лавочку».
6) Как известно, «любимец партии» считал, что промышленную модернизацию СССР надо растянуть на очень и очень долгое время. Понятно, что Запад не дал бы Союзу этого самого долгого времени. И Бухарин вовсе не был наивным человеком (таким, вообще, нет места в большой политике), отлично это понимая. Посему, логично предположить, что он «просто-напросто» считал необходимым встраивание страны в мировую капиталистическую экономику. Тогда Запад вполне бы допустил «постепенную индустриализацию».
7) Большевики продолжали оставаться во многом, если только не преимущественно, партией левой социал-демократии (из этого состояния их почти насильственно, вывел Ленин в апреле 1917 года).
«Метаморфозы «железных феликсов» и «маятник» левой социал-демократии» - https://a-eliseev.livejournal.com/2202528.html
В это состояние, компартия СССР вернулась во время перестройки, когда на вооружение был взят «бухаринский» лозунг «гуманного, демократического социализма».