Заявление Минюста РФ в связи с решением по "делу Кононова"
По существу, Большая палата использовала тот же подход при оценке событий, что и суды Латвии, решение которых, главным образом, основано на статье 6 § 2, пункт (b) Устава Международного военного трибунала в Нюрнберге, а также на Конвенции Организации Объединенных Наций 1968 года о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества. То обстоятельство, что решения латвийских судов не были основаны ни на национальном, ни на международном праве, действовавшем в момент совершения инкриминируемого деяния, осталось без внимания.
Не усматривая нарушений Конвенции в вопросе привлечения латвийскими властями В.М. Кононова к уголовной ответственности за «военные преступления» Европейский Суд, фактически, закрепил возможность ретроспективного применения уголовного закона и, соответственно, уголовного наказания.
Между тем, действовавший на территории Латвии на момент рассматриваемых событий, т.е в 1944 году, УК РСФСР 1926 года не содержал каких-либо положений о «военных преступлениях». Их определение и классификация были сформулированы Международным военным трибуналом в Нюрнберге лишь в 1945 году. До этого, ни национальное, ни международное законодательство в отношении такой категории дел не было в достаточной степени определенным и предсказуемым. Судебное преследование В.М. Кононова латвийскими властями стало возможным после принятия в 1993 году поправок к действовавшему на территории Латвии УК РСФСР 1961 года, исключавших применение срока давности привлечения к уголовной ответственности лиц, обвиняемых в совершении военных преступлений. Без соответствующих законодательных изменений уголовное преследование В.М. Кононова было невозможно в связи с истечением такого срока в 1954 году.
В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда, лицо может подлежать ответственности только на основании «предсказуемого» закона, формулировка которого должна быть достаточно ясной и понятной, позволяющей любому лицу предвидеть последствия его нарушения. Однако очевидно, что в рассматриваемых обстоятельствах В.М. Кононов не мог в 1944 г. предвидеть возможность квалификации совершенных им действий как международное преступление. Выводы Большой Палаты об обратном противоречат прецедентной практике ЕСПЧ, который в постановлении по схожему делу «Корбели против Венгрии» от 19 сентября 2008 года установил невозможность доказать способность заявителя предвидеть в 1956 году преступность своих действий в соответствии с международным правом.
Таким образом, пересмотрев ранее принятое по делу решение и не найдя в действиях латвийских властей нарушения ст.7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский Суд юридически одобрил привлечение В.М. Кононова к уголовной ответственности на основании закона, принятого в Латвийской Республике через пятьдесят лет после рассматриваемых событий и за деяния, сроки наказания по которым в соответствии с национальным уголовным законодательством истекли сорок лет назад.
http://www.minjust.ru/ru/news/events/index.php?id4=211
Дело "Корбели против Венгрии": http://hrlawyers.khpg.org/index.php?id=1221824523
Не усматривая нарушений Конвенции в вопросе привлечения латвийскими властями В.М. Кононова к уголовной ответственности за «военные преступления» Европейский Суд, фактически, закрепил возможность ретроспективного применения уголовного закона и, соответственно, уголовного наказания.
Между тем, действовавший на территории Латвии на момент рассматриваемых событий, т.е в 1944 году, УК РСФСР 1926 года не содержал каких-либо положений о «военных преступлениях». Их определение и классификация были сформулированы Международным военным трибуналом в Нюрнберге лишь в 1945 году. До этого, ни национальное, ни международное законодательство в отношении такой категории дел не было в достаточной степени определенным и предсказуемым. Судебное преследование В.М. Кононова латвийскими властями стало возможным после принятия в 1993 году поправок к действовавшему на территории Латвии УК РСФСР 1961 года, исключавших применение срока давности привлечения к уголовной ответственности лиц, обвиняемых в совершении военных преступлений. Без соответствующих законодательных изменений уголовное преследование В.М. Кононова было невозможно в связи с истечением такого срока в 1954 году.
В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда, лицо может подлежать ответственности только на основании «предсказуемого» закона, формулировка которого должна быть достаточно ясной и понятной, позволяющей любому лицу предвидеть последствия его нарушения. Однако очевидно, что в рассматриваемых обстоятельствах В.М. Кононов не мог в 1944 г. предвидеть возможность квалификации совершенных им действий как международное преступление. Выводы Большой Палаты об обратном противоречат прецедентной практике ЕСПЧ, который в постановлении по схожему делу «Корбели против Венгрии» от 19 сентября 2008 года установил невозможность доказать способность заявителя предвидеть в 1956 году преступность своих действий в соответствии с международным правом.
Таким образом, пересмотрев ранее принятое по делу решение и не найдя в действиях латвийских властей нарушения ст.7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский Суд юридически одобрил привлечение В.М. Кононова к уголовной ответственности на основании закона, принятого в Латвийской Республике через пятьдесят лет после рассматриваемых событий и за деяния, сроки наказания по которым в соответствии с национальным уголовным законодательством истекли сорок лет назад.
http://www.minjust.ru/ru/news/events/index.php?id4=211
Дело "Корбели против Венгрии": http://hrlawyers.khpg.org/index.php?id=1221824523