О роли романтики в нашей профессии аэрогеодезиста (часть 1)
Р. Н. Гельман
О роли романтики в нашей профессии аэрогеодезиста (часть 1)
Условия полевых работ, в которых зачастую действуют специалисты в области геодезии, геологии и т. д. могут нести черты романтики и тем привлекать молодых людей к приобретению данной специальности. Это следует предусматривать в учебных программах соответствующих ВУЗов, учитывая реалии современных технологий. Приводятся примеры из многолетнего опыта автора.
Романтика полевых исследований
Естественное побуждение к любой профессиональной деятельности - получение средств, для нормальной жизни. Но помимо этого существует и мощнейший стимул, действующий независимо от материального вознаграждения, это увлечённость работой, удовлетворение её результатами. В тех специальностях, которые предусматривают общение с природной средой, к этому добавляется воздействие среды на человека, с добавлением отрицательных или положительных эмоций. Одних этот фактор может побудить к смене профессии, для других делает ее еще более заманчивой. Последняя категория - нормальные молодые люди, сохранившие, вопреки усилиям многих современных СМИ, интерес к живой деятельности, необязательно связанной с толстыми пачками банкнот. Появление и взрывной рост новых технологий избавляет исполнителей, с одной стороны от тяжелых полевых и монотонных камеральных работ, но с другой - отрывают от общения с природой и часто сводят работу к бесконечному сидению за компьютером. Этот процесс хотя и естественный, но и положительным его назвать трудно. Недавно я слышал высказывание известного нашего гляциолога в адрес его зарубежных коллег, которые уже настолько обленились, что не ездят в горы, а информацию получают в основном по космическим снимкам. Поневоле возникает мысль о физической деградации кадров соответствующих специалистов. Надо сказать, что организованный туризм тоже дает немало впечатлений, но качественно иных, поскольку они заранее предусмотрены на срок определенный путевкой. Их не сравнить с тем, что получает человек в непредсказуемых условиях экспедиции, когда многое зависит и от него самого. Конечно, и туризм бывает разным, но следует иметь в виду, что геолог, геодезист, географ по долгу службы бывают зачастую в таких местах, куда турист попадает, только заплатив немалую сумму. Думается, что романтика профессии не просто блажь, а необходимое средство для привлечения молодых сил. Конечно, следует иметь в виду, что романтичность профессии, сама по себе, всего лишь оболочка. Внутри должен быть интерес к технической и научной стороне своей деятельности, стремление к совершенствованию, только тогда вырастает специалист, а жизнь имеет шанс быть удачной.
Мною, за более чем полвека деятельности в области аэрогеодезии, накоплен значительный запас впечатлений, очень небольшую часть которых можно привести для иллюстрации понятия о романтике, но не казенной советской «романтике труда», а о реальных условиях, которые могут возникать при полевых работах. Подобный запас имеется и у большинства моих коллег с сопоставимым стажем работы. Конечно, сейчас виды и условия полевых работ существенно изменились, но неплохо бы сохранить в нашей деятельности то, что можно назвать «ароматом поля». Дневниковых записей я не вел, поэтому расскажу выборочно из того, что сохранилось в памяти, не всегда придерживаясь хронологии.
Студенты МИИГАиК на аэрофотосъемочной практике. Канев, 1950 г.
На снимке три будущие супружеские пары
Первым серьезным делом, после окончания МИИГАиК (сейчас он, разумеется, Университет), было для меня в 1952 г. участие в топосъемке связанной с проектированием горного водохранилища в верховьях р. Андийское Койсу на Кавказе. По идее инициаторов следовало построить плотину и залить долины нескольких рек, а затем через туннель под Главным хребтом пустить воду в Алазанскую долину. Топосъемка будущего ложа водохранилища была поручена Закавказскому аэрогеодезическому предприятию и спроектирована согласно технологий начала ХХ века: прокладка по долинам теодолитных ходов и с опорой на них мензульная съемка. Чтобы из Грузии добраться до места работ, нужно было перевалить Главный хребет. Перебрасывались несколько партий и поднимались мы, если память не изменяет, по долине р. Стори, с ее серными источниками и вырубленной в скале ванной для купания (это запомнилось). Запомнился и шашлык из медвежатины, поскольку местный охотник, застрелив медведя забрал шкуру, а мясо оставил нам. Задача транспортировки груза непосредственно через хребет решалась по рецептам уже XIX века, т. е. караваны носильщиков - вспоминались Д. Ливингстон и Г. Стенли. И вот во главе одного из таких караванов из нанятых рабочих я впервые в жизни оказался в горах. Было начало мая, перевал еще закрыт, поэтому на заключительном этапе подъема мы с тяжелой поклажей лезли по колено в снегу по крутому склону, порой пуская в ход все четыре конечности, пока не достигли, наконец, перевала. Он встретил нас снежной метелью с громом и молнией. Подобное невиданное ранее сочетание, вместе с новизной впечатлений, способствовало тому, что эпизод этот остался в памяти, хотя подобные штурмы для достижения места наблюдений, повторялись в дальнейшем не раз. Ну а вниз по ту сторону, мы спускались по методу суворовских солдат при его переходе через Альпы. Горная Тушетия, между хребтами Главным и Перикательским, в то время еще не соединялась дорогой с Грузией, были только тропы, и лежала во всей девственной красе. Горные селения лепились по склонам вперемежку с древними замками, когда и кем они построены никто толком не знал. Правда один старик позже говорил мне, что царь Шамиль воевал с царицей Тамарой и от тех времен осталась эта крепость. Эта историческая справка только добавила очарования древним стенам, сложенным из диких камней без всяких связующих растворов.
Селение в Горной Тушетии
Старинные развалины
Продолжение