городской труп
Мне везет прям.
Заметив место в автобусе, я решил его заполнить. Подхожу и вижу, что на этом месте расположился кейс, а рядом его хозяин. Обычный клерк. Лет так 22, в костюме, рубашка, туфли, часы дешевые. Ноги так широко раскинуты, что места вокруг занял. Жалкий такой, любит себя, уверен в своем типе. Вежливо спрашиваю "Можно ли рядом присесть?". Ответ был молчалив, а кейс подвинулуся в угол моего сидения. Уселся. Достал журнал "Огонек" и забыл о соседе. И тут он закимарил. Тельце у него дрыгается, посапывает, ну муравьишка сущий. Дай думаю приведу его в чувства, благо наш герой достаточно стенил меня, своими чудесными манерами. Решив перевернуть страницу, я не забыл его хорошенько задеть локтем. Наше милое создание начало приходить в себя, привычно раздвигать ноги, делать осаночку великого деятеля современности. Ну а после произошло окончательное разоблачение культа личности. К нему подошли мужчина и женщина, с банками пива и сказали "Пошли, Макс". Опустив голову, наш герой поплёлся вон. Какая же умница.
Заметив место в автобусе, я решил его заполнить. Подхожу и вижу, что на этом месте расположился кейс, а рядом его хозяин. Обычный клерк. Лет так 22, в костюме, рубашка, туфли, часы дешевые. Ноги так широко раскинуты, что места вокруг занял. Жалкий такой, любит себя, уверен в своем типе. Вежливо спрашиваю "Можно ли рядом присесть?". Ответ был молчалив, а кейс подвинулуся в угол моего сидения. Уселся. Достал журнал "Огонек" и забыл о соседе. И тут он закимарил. Тельце у него дрыгается, посапывает, ну муравьишка сущий. Дай думаю приведу его в чувства, благо наш герой достаточно стенил меня, своими чудесными манерами. Решив перевернуть страницу, я не забыл его хорошенько задеть локтем. Наше милое создание начало приходить в себя, привычно раздвигать ноги, делать осаночку великого деятеля современности. Ну а после произошло окончательное разоблачение культа личности. К нему подошли мужчина и женщина, с банками пива и сказали "Пошли, Макс". Опустив голову, наш герой поплёлся вон. Какая же умница.