Шмелёв и Гитлер
По ФБ и в ЖЖ ходят яркие фрагменты из писем писателя Ивана Шмелёва, в которых он пламенно восхваляет победы германского оружия в 1941 году и выражает надежду на скорое окончательное сокрушение большевизма.
Не имея ни малейшей симпатии к такого рода настроениям и высказываниям, считаю всё же нужным высказать одно существенное соображение. Нисколько не в оправдание, а только в качестве попытки психологического объяснения настроения Шмелёва и его метаморфоз.
Известно мировоззрение Шмелёва и его отношение к большевикам. Сын Шмелёва Сергей был расстрелян без суда в 1921 году, после взятия красными Крыма. Роман Шмелёва "Солнце мёртвых" рисует гибель всего живого в занятом большевиками Крыму. Так что объяснения требует скорее не ненависть Шмелёва к большевикам, и даже не его упования на Гитлера, а переменчивость этих упований.
Если сопоставить высказывания Шмелёва о Гитлере разного времени, бросается в глаза его непостоянство. То у него Гитлер герой, светлый Рыцарь, идущий сокрушить большевистского Дракона, Дьявола (именно так, с больших букв). То, в период между пактом 1939 и 22 июня 1941 - горячая симпатия куда-то пропадает, и он обличает уже обоих хищников, терзающих Европу ("В основе всего - и гитлеризма! - лежит большевизм, зревший при попустительстве и - дозревший", "гитлеризм - производное большевизма").
А 22 июня 1941 года - резкий поворот: "Я так озарен событием 22. VI, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. Верю крепко, что крепкие узы братства отныне свяжут оба великих народа. Великие страдания очищают и возносят. Господи, как бьется сердце мое, радостью несказанной".
При известиях о разгроме Красной Армии под Вязьмой:
"…вчера был день моего Сережечки, преп. Сергия Радонежского, России покровителя. Я ждал. Я так ждал, отзвука, - благовестия ждал - с “Куликова поля”! Я его писал ночами, весь в слезах, в дрожи, в ознобе, в вере. <…> Я не обманулся сердцем, Преподобный отозвался… Я услыхал фанфары, барабан - в 2 ч. 30 мин., - специальное коммюнике: прорван фронт дьявола, под Вязьмой, перед Москвой, армии окружены… идет разделка, Преподобный в вотчину свою вступает, Божье творится…"
Нужно отметить, что все эти чудовищные формулировки у Шмелёва не в печатных текстах, не на публику, не для работодателя. Это он пишет в личной переписке с О. А. Бредиус-Субботиной. То есть тут вовсе не "плюнь да поцелуй у злодея ручку", а искренние сердечные порывы.
А после 1945 года он о Гитлере пишет презрительно - маляр, неудачник. В 1949: "Запад... -- я его всегда ненавидел, за его похоти и злые помыслы в отношении России... Никогда не уповал на него (м. б. единственный раз обманулся, внутри, в письмах к тебе, -- не в печати! -- когда почти верил (ненавидя!!), что "Маляр" воспользуется благоприятной конъюнктурой и -- поможет стереть большевизм! Обманулся, жестоко"
Куда девалось религиозное чувство в адрес Рыцаря, да и было ли оно?
Концы с концами можно свести, если предположить, что первично тут не сочувствие идеям и планам Гитлера, а именно ослепляющая ненависть к большевикам и идея Великой Борьбы с ними.
Если первична ненависть и Великая Борьба, то остальное воспринимается оценивается по роли в этой борьбе. Место и роль Рыцаря у него в картине первичны, а вот будет ли Рыцарь иметь воплощение, или роль останется вакантной - это уже зависит от переменчивых обстоятельств.
Гитлер важен Шмелёву не сам по себе, а как чаемый Рыцарь, призванный сокрушить Дьявола. И поддерживал он Гитлера, когда тот выглядел пригодным исполнителем роли Рыцаря, когда надежда на него была сильна.
А когда заключили Пакт и Гитлер вовсе не проявлял готовности идти в крестовый поход против большевизма - то тут уже не Великая Борьба (всё, нет борьбы, Гитлер договорился со Сталиным), и всё опять поглощает большевизм и его порождение-гитлеризм, которые на пару делят Европу, а на стороне правого дела лишь "дети малые", русские добровольцы из белых эмигрантов, раньше всех познавшие большевизм и вставшие против него. Это неравная борьба, это жертва ("Униженная и оскорбляемая часто, она ныне вопиет к миру под грохот пушек. ныне искупается грех мира").
И тогда понятно, что его послевоенное самооправдание (понадеялся на "Маляра", поверил, что он тот самый) для него самого выглядит вполне искренним. Потому что чаемый Рыцарь для него первичен, а вот исполнитель роли, который вроде так хорошо к ней подходил - не справился. И хорош он был не потому, что хороши его идеи и действия, а потому, что хорошо вписывался в роль. А коли не выполнил роль, то тем и плох (а не своими действиями или идеями).
Ссылки у меня в ЖЖ (там, в свою очередь, ссылки на исходные обсуждения и цитаты)
https://a-bugaev.livejournal.com/1157802.html
https://a-bugaev.livejournal.com/1158421.html
Не имея ни малейшей симпатии к такого рода настроениям и высказываниям, считаю всё же нужным высказать одно существенное соображение. Нисколько не в оправдание, а только в качестве попытки психологического объяснения настроения Шмелёва и его метаморфоз.
Известно мировоззрение Шмелёва и его отношение к большевикам. Сын Шмелёва Сергей был расстрелян без суда в 1921 году, после взятия красными Крыма. Роман Шмелёва "Солнце мёртвых" рисует гибель всего живого в занятом большевиками Крыму. Так что объяснения требует скорее не ненависть Шмелёва к большевикам, и даже не его упования на Гитлера, а переменчивость этих упований.
Если сопоставить высказывания Шмелёва о Гитлере разного времени, бросается в глаза его непостоянство. То у него Гитлер герой, светлый Рыцарь, идущий сокрушить большевистского Дракона, Дьявола (именно так, с больших букв). То, в период между пактом 1939 и 22 июня 1941 - горячая симпатия куда-то пропадает, и он обличает уже обоих хищников, терзающих Европу ("В основе всего - и гитлеризма! - лежит большевизм, зревший при попустительстве и - дозревший", "гитлеризм - производное большевизма").
А 22 июня 1941 года - резкий поворот: "Я так озарен событием 22. VI, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. Верю крепко, что крепкие узы братства отныне свяжут оба великих народа. Великие страдания очищают и возносят. Господи, как бьется сердце мое, радостью несказанной".
При известиях о разгроме Красной Армии под Вязьмой:
"…вчера был день моего Сережечки, преп. Сергия Радонежского, России покровителя. Я ждал. Я так ждал, отзвука, - благовестия ждал - с “Куликова поля”! Я его писал ночами, весь в слезах, в дрожи, в ознобе, в вере. <…> Я не обманулся сердцем, Преподобный отозвался… Я услыхал фанфары, барабан - в 2 ч. 30 мин., - специальное коммюнике: прорван фронт дьявола, под Вязьмой, перед Москвой, армии окружены… идет разделка, Преподобный в вотчину свою вступает, Божье творится…"
Нужно отметить, что все эти чудовищные формулировки у Шмелёва не в печатных текстах, не на публику, не для работодателя. Это он пишет в личной переписке с О. А. Бредиус-Субботиной. То есть тут вовсе не "плюнь да поцелуй у злодея ручку", а искренние сердечные порывы.
А после 1945 года он о Гитлере пишет презрительно - маляр, неудачник. В 1949: "Запад... -- я его всегда ненавидел, за его похоти и злые помыслы в отношении России... Никогда не уповал на него (м. б. единственный раз обманулся, внутри, в письмах к тебе, -- не в печати! -- когда почти верил (ненавидя!!), что "Маляр" воспользуется благоприятной конъюнктурой и -- поможет стереть большевизм! Обманулся, жестоко"
Куда девалось религиозное чувство в адрес Рыцаря, да и было ли оно?
Концы с концами можно свести, если предположить, что первично тут не сочувствие идеям и планам Гитлера, а именно ослепляющая ненависть к большевикам и идея Великой Борьбы с ними.
Если первична ненависть и Великая Борьба, то остальное воспринимается оценивается по роли в этой борьбе. Место и роль Рыцаря у него в картине первичны, а вот будет ли Рыцарь иметь воплощение, или роль останется вакантной - это уже зависит от переменчивых обстоятельств.
Гитлер важен Шмелёву не сам по себе, а как чаемый Рыцарь, призванный сокрушить Дьявола. И поддерживал он Гитлера, когда тот выглядел пригодным исполнителем роли Рыцаря, когда надежда на него была сильна.
А когда заключили Пакт и Гитлер вовсе не проявлял готовности идти в крестовый поход против большевизма - то тут уже не Великая Борьба (всё, нет борьбы, Гитлер договорился со Сталиным), и всё опять поглощает большевизм и его порождение-гитлеризм, которые на пару делят Европу, а на стороне правого дела лишь "дети малые", русские добровольцы из белых эмигрантов, раньше всех познавшие большевизм и вставшие против него. Это неравная борьба, это жертва ("Униженная и оскорбляемая часто, она ныне вопиет к миру под грохот пушек. ныне искупается грех мира").
И тогда понятно, что его послевоенное самооправдание (понадеялся на "Маляра", поверил, что он тот самый) для него самого выглядит вполне искренним. Потому что чаемый Рыцарь для него первичен, а вот исполнитель роли, который вроде так хорошо к ней подходил - не справился. И хорош он был не потому, что хороши его идеи и действия, а потому, что хорошо вписывался в роль. А коли не выполнил роль, то тем и плох (а не своими действиями или идеями).
Ссылки у меня в ЖЖ (там, в свою очередь, ссылки на исходные обсуждения и цитаты)
https://a-bugaev.livejournal.com/1157802.html
https://a-bugaev.livejournal.com/1158421.html