Михаил Ремизов. Реставрация «русского»
http://expert.ru/expert/2014/48/restavratsiya-russkogo/
Статья по поводу декларации русской идентичности, недавно принятой Всемирным русским народным собором. Эта декларация вызвала немало критических откликов (от спокойных до истерических). В отличие от многих авторов, сосредоченных главным образом на тексте декларации, Ремизов пишет в первую очередь о самой проблеме, то есть о "русском вопросе". Он усматривает в выступлении Патриарха и в материалах собора ряд важных тезисов, дающих "новое и ... верное звучание «русскому вопросу» в российской общественно-политической жизни": - признание того, что табуирование русской идентичности из соображений государственного единства «многонациональной России» является прямым и верным путем к разрушению этого единства;
- возвращение к широкому понятию «русскости» (по культуре, языку, исторической лояльности) в противовес пониманию национальности как «состава крови»;
- утверждение безусловного права русских на сохранение и развитие своей этнонациональной идентичности;
- постановка вопроса о формах цивилизованного публичного лоббирования интересов русских как этнокультурной общности.
Не буду подробно цитировать текст, его стоит прочесть полностью.
(Добавлю в скобках, что автор совсем не касается вопроса о "признании православного христианства основой национальной духовной культуры" (формулировка из декларации ВРНС). Зато этот аспект вызывает очень резкую реакцию других экспертов, чьи мнения редакция приводит во врезке.)
Напомню также про статью Ремизова "Пять причин быть русскими", опубликованную три года назад. Среди прочего, там шла речь о русских, оставшихся за границами РФ и об отношении русского населения РФ к этой проблеме (остроту этой темы сейчас объяснять не приходится): «Стран много - народ один» - не спорю, это звучит весьма провокационно как лозунг, но довольно точно как описание нашего положения. Причем не только во времени, но и в пространстве. Именно так могла бы выглядеть формула отношения к русскому населению Украины, Белоруссии, Казахстана и других новообразованных государств.
Распад СССР оставил за границами РФ более 30 млн русских (в переписи 1989 года 36,2 млн человек за пределами РСФСР назвали русский родным языком), что составляет порядка четверти русского населения РФ. Примерно таким же было соотношение численности западных и восточных немцев на момент раздела Германии.
В отличие от Западной Германии, которая, не будучи одержима территориальным реваншизмом, тем не менее никогда не отказывалась от перспективы национального единства, что выражалось и в тексте ее конституции, и в практике предоставления гражданства, «новая Россия» оставила эту четверть за бортом своего национального проекта.
Тот факт, что русские вне РФ оказались лишены каких-либо преимуществ при получении ее гражданства, не стали адресатами ее диаспоральной и переселенческой политики, всецело «заслуга» идеологов российской территориальной нации.
В логике этого проекта жители Севастополя - часть чужой нации. Зато захватчики Буденновска - своей. Эта логика, несомненно, оскорбляет национальное чувство. Но если она внедряется достаточно долго - она просто разрушает его (что, отчасти, мы и наблюдаем сегодня, когда российский патриотизм испытывает явный кризис жанра).
Если мы как нация - «россияне», то мы крепостные своего государства. Если мы - «русские», то мы его потенциальные хозяева, граждане, стремящиеся вступить в свои суверенные права.
Статья по поводу декларации русской идентичности, недавно принятой Всемирным русским народным собором. Эта декларация вызвала немало критических откликов (от спокойных до истерических). В отличие от многих авторов, сосредоченных главным образом на тексте декларации, Ремизов пишет в первую очередь о самой проблеме, то есть о "русском вопросе". Он усматривает в выступлении Патриарха и в материалах собора ряд важных тезисов, дающих "новое и ... верное звучание «русскому вопросу» в российской общественно-политической жизни": - признание того, что табуирование русской идентичности из соображений государственного единства «многонациональной России» является прямым и верным путем к разрушению этого единства;
- возвращение к широкому понятию «русскости» (по культуре, языку, исторической лояльности) в противовес пониманию национальности как «состава крови»;
- утверждение безусловного права русских на сохранение и развитие своей этнонациональной идентичности;
- постановка вопроса о формах цивилизованного публичного лоббирования интересов русских как этнокультурной общности.
Не буду подробно цитировать текст, его стоит прочесть полностью.
(Добавлю в скобках, что автор совсем не касается вопроса о "признании православного христианства основой национальной духовной культуры" (формулировка из декларации ВРНС). Зато этот аспект вызывает очень резкую реакцию других экспертов, чьи мнения редакция приводит во врезке.)
Напомню также про статью Ремизова "Пять причин быть русскими", опубликованную три года назад. Среди прочего, там шла речь о русских, оставшихся за границами РФ и об отношении русского населения РФ к этой проблеме (остроту этой темы сейчас объяснять не приходится): «Стран много - народ один» - не спорю, это звучит весьма провокационно как лозунг, но довольно точно как описание нашего положения. Причем не только во времени, но и в пространстве. Именно так могла бы выглядеть формула отношения к русскому населению Украины, Белоруссии, Казахстана и других новообразованных государств.
Распад СССР оставил за границами РФ более 30 млн русских (в переписи 1989 года 36,2 млн человек за пределами РСФСР назвали русский родным языком), что составляет порядка четверти русского населения РФ. Примерно таким же было соотношение численности западных и восточных немцев на момент раздела Германии.
В отличие от Западной Германии, которая, не будучи одержима территориальным реваншизмом, тем не менее никогда не отказывалась от перспективы национального единства, что выражалось и в тексте ее конституции, и в практике предоставления гражданства, «новая Россия» оставила эту четверть за бортом своего национального проекта.
Тот факт, что русские вне РФ оказались лишены каких-либо преимуществ при получении ее гражданства, не стали адресатами ее диаспоральной и переселенческой политики, всецело «заслуга» идеологов российской территориальной нации.
В логике этого проекта жители Севастополя - часть чужой нации. Зато захватчики Буденновска - своей. Эта логика, несомненно, оскорбляет национальное чувство. Но если она внедряется достаточно долго - она просто разрушает его (что, отчасти, мы и наблюдаем сегодня, когда российский патриотизм испытывает явный кризис жанра).
Если мы как нация - «россияне», то мы крепостные своего государства. Если мы - «русские», то мы его потенциальные хозяева, граждане, стремящиеся вступить в свои суверенные права.