архибатюшка Перемирий - соне
Здравствуй, здравствуй, соничка, голубчик! Здравствуй!
Приветствую тебя, возрадовавшись сердцем преискренно к упоминанию себя в сердце твоём. Давненько не видались мы с тобою - всё в кажущейся нужде, да в упованиях на мерзости жизни мирской. Мерзости неисчислимой, что как волчки в овечьих шкурках пребываючи, являются нам каждый днесь, а и пуще того в ноченьку глухую, повреждая светильник разума, редясь в одёжу всё заманчавую, согласно модам распоследним. И ад следует за ней!
Не спи, соничка. Не спи, не спи, человече. Нет ничего из того, что происходит с душою, в чём тельце не принимало бы участия. Стояние, бдение, пост и трезвление, жёсткое ложе и прочие телесные подвиги употребляй равномерно во спас. Ой, и я знаю бремя, когда душа недугует! Услаждается мечтательными прилогами дьявола и, обольщаясь ими, подбегает к нему злокозненному, будто к доброму, и смешивает помыслы свои с мечтанием бесовского прилога.
Ад есть неведение, ибо тот и другое мрачны. Пагуба же есть забвение, ибо в обоих их пропадает нечто из бывшего. Как с волчком не сходится овечка для деторождения, так с сытостью - болезнование сердечное для зачатия добродетелей. А с водочкой, соничка, знаю я, любишь ты баловаться. И про сны твои богомерзкие, шизофренные, всё, отрок, знаю. Там, где чается молниеродное и светоиспускательное, там случается мрак восстания грубых страстей, мрак ползучий, запустение внутреннее и фуга-бегство эпилептическая. От ней и - свят! свят! свят! - хульные мысли коромыслом.
Особливо же пьянство, соничка. Особливо оно, дружок. Сказано между тем отцами: «Бесный страждет неволею и обрящет себе вечныя жизни, а пьяный волею своею стражда и добудет себе вечныя муки: пришед бо иерей к бесному, сотворе молитву и приниже беса; а над пьяным, аще бо и вся земля сошлися попове, ни тако быша моги прогнати злого пьянства самовольного беса».
Под видом изумления бывающий от лицезрения заблудших в многоградусных парах, в питоньих кольцах змейки известной я, порою, лишаюсь дара речи. Но поправляюсь через молчание уст, смежение очей и ушей до глухоты заткнутие. Облегшись в кожаные ризы, духом здравым внутренне плясуясь, предпринимаю тогда различения, умозаключения и расчленения. Спрашиваю себя: «Свет, который в тебе, не есть ли тьма?». И сам же себе рассудительно ответствую: «Никак!».
Так и ты, соничка, коли спать не будешь, ещё до Неба предстанешь, осияваемый красотой и победив лютость болезней. Всякий тростник мыслящий, соничка, бывает скотен или зверёк, бегущий к могильцам. Глодом пустым иссушил потенцию, чревие червием изъязвил. Длань свою распростерил, а способность мечтательную умертвил. Мы же знаем: только умертвив её великим покаянием и многим плачем, сердце, уязвлённое молитвенным сокрушением, радостно бывает. Омочи ланиты твои слезами очей твоих. Плакай! Нет пути, кроме сего. Плакай не мучительными и болезными слезами, но сладчайшими паче мёда, и так безболезненно и тихо истащивши их через очи. И не спи. Неспи-неспи-неспи, соничка.
Пребываю в невидимой дружбе к тебе, в здравом целиком уме и особенно твёрдой памяти.
Твой а/б Перемирий.
Приветствую тебя, возрадовавшись сердцем преискренно к упоминанию себя в сердце твоём. Давненько не видались мы с тобою - всё в кажущейся нужде, да в упованиях на мерзости жизни мирской. Мерзости неисчислимой, что как волчки в овечьих шкурках пребываючи, являются нам каждый днесь, а и пуще того в ноченьку глухую, повреждая светильник разума, редясь в одёжу всё заманчавую, согласно модам распоследним. И ад следует за ней!
Не спи, соничка. Не спи, не спи, человече. Нет ничего из того, что происходит с душою, в чём тельце не принимало бы участия. Стояние, бдение, пост и трезвление, жёсткое ложе и прочие телесные подвиги употребляй равномерно во спас. Ой, и я знаю бремя, когда душа недугует! Услаждается мечтательными прилогами дьявола и, обольщаясь ими, подбегает к нему злокозненному, будто к доброму, и смешивает помыслы свои с мечтанием бесовского прилога.
Ад есть неведение, ибо тот и другое мрачны. Пагуба же есть забвение, ибо в обоих их пропадает нечто из бывшего. Как с волчком не сходится овечка для деторождения, так с сытостью - болезнование сердечное для зачатия добродетелей. А с водочкой, соничка, знаю я, любишь ты баловаться. И про сны твои богомерзкие, шизофренные, всё, отрок, знаю. Там, где чается молниеродное и светоиспускательное, там случается мрак восстания грубых страстей, мрак ползучий, запустение внутреннее и фуга-бегство эпилептическая. От ней и - свят! свят! свят! - хульные мысли коромыслом.
Особливо же пьянство, соничка. Особливо оно, дружок. Сказано между тем отцами: «Бесный страждет неволею и обрящет себе вечныя жизни, а пьяный волею своею стражда и добудет себе вечныя муки: пришед бо иерей к бесному, сотворе молитву и приниже беса; а над пьяным, аще бо и вся земля сошлися попове, ни тако быша моги прогнати злого пьянства самовольного беса».
Под видом изумления бывающий от лицезрения заблудших в многоградусных парах, в питоньих кольцах змейки известной я, порою, лишаюсь дара речи. Но поправляюсь через молчание уст, смежение очей и ушей до глухоты заткнутие. Облегшись в кожаные ризы, духом здравым внутренне плясуясь, предпринимаю тогда различения, умозаключения и расчленения. Спрашиваю себя: «Свет, который в тебе, не есть ли тьма?». И сам же себе рассудительно ответствую: «Никак!».
Так и ты, соничка, коли спать не будешь, ещё до Неба предстанешь, осияваемый красотой и победив лютость болезней. Всякий тростник мыслящий, соничка, бывает скотен или зверёк, бегущий к могильцам. Глодом пустым иссушил потенцию, чревие червием изъязвил. Длань свою распростерил, а способность мечтательную умертвил. Мы же знаем: только умертвив её великим покаянием и многим плачем, сердце, уязвлённое молитвенным сокрушением, радостно бывает. Омочи ланиты твои слезами очей твоих. Плакай! Нет пути, кроме сего. Плакай не мучительными и болезными слезами, но сладчайшими паче мёда, и так безболезненно и тихо истащивши их через очи. И не спи. Неспи-неспи-неспи, соничка.
Пребываю в невидимой дружбе к тебе, в здравом целиком уме и особенно твёрдой памяти.
Твой а/б Перемирий.