конец первой части
Оказывается, Мандельштам говорил, что для прозы нужны десятины Льва Толстого или каторга Достоевского. Я не знал… Может быть, поскольку у меня нет ни того, ни другого, я ничего и не делаю?..
И всё же. Всё же… Что бы сделал я, будучи оставленным, наконец, в полноценном покое? Сперва блаженно бы спал, разметавшись по всей кровати, как в детстве на каникулах. В детстве, избавленном от городского шума, атмосферной вони, мобильных телефонов и обязанностей перед работодателем. Наверное, я долго бы нежился, ощущая таяние сонливости в голове, пока из первородного океана эфемерных образов, ассоциаций, обрывков каких-то фраз и мелодий не явилась бы во всей своей красе и возбуждающем гротеске первая мысль дня. За ней сразу же вторая, после которой оставаться в постели решительно невозможно. Потому как преступление! А значит - ты вскакиваешь, подлетаешь к письменному столу, за тобой тянется невидимый шлейф удачи, сопутствующий любому человеку, который правильно распоряжается талантом своим и жизнью, и ты пишешь ровно столько, сколько нужно. До первой остановки. Затем ты перечитываешь только что написанное и правишь, исправленное перечитываешь и… снова немножко поправляешь. Сколько времени отнял дебютный заход неизвестно, но знать этого и не нужно совершенно. Потому что нет рядом никого, под чей менторский, хронографический аккомпанемент звуков, вздохов, телодвижений ты пробовал бы облачиться в активную созидающую форму. Никто не начинает за тебя твой день фразой «а давай мы сегодня…» в тот момент, когда к тебе не то что «давай», а вообще ещё ни одна буква не успела прийти. Никто не обустраивает между твоей первой с утра мыслью и технической возможностью её зафиксировать дистанцию для бега с препятствиями. Ведь у них - обычных, правильных людей - устроено как? Встал, сходил в туалет, умылся, почистил зубы, оделся, убрал постель, приготовил завтрак, позавтракал, помыл посуду (всё это под вой музыки по радио, под дребезг новостей каждые пятнадцать минут), снова почистил зубы, посмотрелся в зеркало… И ВОТ ТОЛЬКО ТОГДА. Но тогда у вас уже не останется мыслей никаких, кроме обычных и правильных, и заниматься вы сможете не реинкарнированием вечности за счёт перевода её из своей души в осязаемые произведения искусства, а претворением в жизнь бизнес-плана Неотложных Мероприятий, составленного ещё с вечера накануне, и пепел Клааса, биящийся ранее об ваше сердце к тому моменту уже выйдет благополучно через задний проход, и много чего «замечательного» успеет случиться, благодаря лишь тому, что родной, постоянно близкий человек окунёт свою обожаемую жертву в ад благих намерений…
P.S.: Этот пост - последний в сезоне. Мой «внутренний эмигрант» возвращается к письменному столу. Впрочем, я рассчитываю, как и прежде, комментировать ваши умные мысли. Надеюсь, время пройдёт быстро. В сентябре расскажу кое-что интересное. Счастливо!
И всё же. Всё же… Что бы сделал я, будучи оставленным, наконец, в полноценном покое? Сперва блаженно бы спал, разметавшись по всей кровати, как в детстве на каникулах. В детстве, избавленном от городского шума, атмосферной вони, мобильных телефонов и обязанностей перед работодателем. Наверное, я долго бы нежился, ощущая таяние сонливости в голове, пока из первородного океана эфемерных образов, ассоциаций, обрывков каких-то фраз и мелодий не явилась бы во всей своей красе и возбуждающем гротеске первая мысль дня. За ней сразу же вторая, после которой оставаться в постели решительно невозможно. Потому как преступление! А значит - ты вскакиваешь, подлетаешь к письменному столу, за тобой тянется невидимый шлейф удачи, сопутствующий любому человеку, который правильно распоряжается талантом своим и жизнью, и ты пишешь ровно столько, сколько нужно. До первой остановки. Затем ты перечитываешь только что написанное и правишь, исправленное перечитываешь и… снова немножко поправляешь. Сколько времени отнял дебютный заход неизвестно, но знать этого и не нужно совершенно. Потому что нет рядом никого, под чей менторский, хронографический аккомпанемент звуков, вздохов, телодвижений ты пробовал бы облачиться в активную созидающую форму. Никто не начинает за тебя твой день фразой «а давай мы сегодня…» в тот момент, когда к тебе не то что «давай», а вообще ещё ни одна буква не успела прийти. Никто не обустраивает между твоей первой с утра мыслью и технической возможностью её зафиксировать дистанцию для бега с препятствиями. Ведь у них - обычных, правильных людей - устроено как? Встал, сходил в туалет, умылся, почистил зубы, оделся, убрал постель, приготовил завтрак, позавтракал, помыл посуду (всё это под вой музыки по радио, под дребезг новостей каждые пятнадцать минут), снова почистил зубы, посмотрелся в зеркало… И ВОТ ТОЛЬКО ТОГДА. Но тогда у вас уже не останется мыслей никаких, кроме обычных и правильных, и заниматься вы сможете не реинкарнированием вечности за счёт перевода её из своей души в осязаемые произведения искусства, а претворением в жизнь бизнес-плана Неотложных Мероприятий, составленного ещё с вечера накануне, и пепел Клааса, биящийся ранее об ваше сердце к тому моменту уже выйдет благополучно через задний проход, и много чего «замечательного» успеет случиться, благодаря лишь тому, что родной, постоянно близкий человек окунёт свою обожаемую жертву в ад благих намерений…
Click to viewP.S.: Этот пост - последний в сезоне. Мой «внутренний эмигрант» возвращается к письменному столу. Впрочем, я рассчитываю, как и прежде, комментировать ваши умные мысли. Надеюсь, время пройдёт быстро. В сентябре расскажу кое-что интересное. Счастливо!