Про Веру и крест, Дух и плоть, Любовь и магию
Нашел в ЖЖ
"Батюшка: Поднимите руки, только честно, на ком сейчас нет креста?
(в храме поднимаются несколько рук, в основном мужских).
Батюшка: Кто из вас служил в армии?
(выясняется что двое)
Батюшка: А в караул или в бой тоже без автомата пойдете? Ну-ну."
Это не первая ситуация, когда я сталкиваюсь с подобным отношением к нательному крестику. В связи с этим у меня в душе давно уже зреет вопрос: почему нательный крестик некоторыми считается основным оружием христианина?
Апостол Павел говорит, что мечом духовным является Слово Божие, а щитом - наша вера.
Я не против почитания креста, но зачем придавать ему такое значение?
Вспоминается "Закон Божий" Серафима Слободского, где в предисловии он с ужасом пишет, что мы раньше неправильно учили накладывать крестное знамение (нижняя точка на груди, а надо на чреве). Цитирую "Ведь подумать только, на протяжение многих десятилетий, осеняя себя крестным знамением, человек опрокидывал на себе Крест Христов - это победное знамение Христово над диаволом. Тому только бесы радовались". Возникает вопрос: как могли бесы радоваться благоговейно налагаемому крестному знамению, пусть даже и символически неверному? Далеко ли отсюда до некоторых старообрядцев, утверждающих, что перстосложение в новообрядческой церкви нечисто, ибо у древневосточных менял этот символ изображал деньги, а у масонов он означает мамонну? Или до числа зверя, обнаруженного в штрих-коде? Вспоминаются слова апостола Павла:"Зачем вы, начав духом, заканчиваете плотью?" Я не к тому, что все равно, как креститься, обычным крестом, или перевернутым, но обоснование этого должно быть совсем иным. Просто в этот символ вера может вместиться полнее чем в тот.
Опять-таки, не говорю, что нательный крестик это плохо или неважно. Но мне непонятно, почему священник привлекает внимание христиан не к тому, чтобы они не кормят голодных, не навещают больных и вообще, что все мы давно оставили первую любовь свою, но к тому, что они не носят нательного крестика.
От этого всего во мне просыпается протестантский дух, и приходится волевым усилием напоминать себе, что у протестантов нет таинства Евхаристии, нет молитвы за усопших, а значит я бы не смог к ним примкнуть.
Отметим еще и другую вещь, а именно, что современное православие исполненно символами. Символично облачение священника, символично богослужение. Это средневеково, это прекрасно, я сам это очень люблю, это самая настоящая поэзия.
Но все-таки, не грозит ли нам забвение того, что стоит за этими символами?
Ведь если мы вспомним, апостольская Церковь использовала много символов, но если считать символы и образы в древних литургиях и в византийском обряде, наверняка византийский обряд оставит древнюю литургию далеко позади. Значит оставшиеся символы не так обязательны? Или в то время они были необязательны, но со временем люди сменились, должна была смениться и литургия, и прежняя простота уже была бы ущербом? Что ж, может быть.
Более того, когда я говорю с братьями-протестантами, я не могу им объяснить, чем Священное Предание отличается от ветхозаветного "предания старцев", и почему последнее Христос вменяеет ни во что, а первое так важно для всякого христианина. Ведь наверняка добрый обычай - наблюдать всякие омовения, иметь отдельную плошку для мясной, отдельную для молочной посуды? Но эти все прибамбасы Христос не отрицает, но и не приветствует, просто вменяет ни во что. Обычай есть обычай. А плохо то, что этот обычай фарисеи возлюбили более нежели Бога.
Апостол Павел пишет в 14 главе послания Римлянам:
"5 Иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне [равно]. Всякий [поступай] по удостоверению своего ума.
6 Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога."
Серьезный вопрос, а не слишком ли много символов на наши бренные души? Повторяю, меня, как поэта, хлебом не корми, дай символы поискать. Но я сам сомневаюсь в этой своей любви, не может ли она от меня заслонить Бога? Каждый символ, усвоенный как символ, а не как что-либо иное становиться нашим. Но символ, усвоенный как реальность, напротив, порабощает нас себе. Точнее, символ, как мне кажется, подобен сосуду, в который мы можем излить нашу веру. И в этом смысле крестное знамение емко, как ртуть. А если мы воспринимаем это не как сосуд, а как саму веру, то впадаем в досадное заблуждние.
О. Владимир говорил мне недавно, что в Православной Церкви магического нет ни капельки, а мистического - море. Так-то оно так, но то в Православной Церкви. А в православной церкви магического полным-полно, я замечаю по себе. Можно сказать, что магия восполняет недостаток любви. Это попытка с Богом и людьми установить причинно-следственные связи там, где не хватает связи мистической, любовной. А поскольку любовь сейчас дефецит - магия в ходу. Причем не надо кивать на каких-нибудь ультраправых пастырей и прихожан. Просто - берем нашу веру, смотрим, сколько в ней любви, фильтруем. Все остальное - магия.
(Замечу в скобках, что, согласно такому определению, магия есть и в протестантских церквях. Это не магия обряда, но, пожалуй, магия самой веры во Христа. Если мы верим, что кровь Христа нас искупила, но в эту веру не влагаем любви, мы имеем ту же самую причинно-следственную, а не любовную связь. И тогда, кстати сказать, еще неизвестно, где магии больше, и где она черней.)
Еще и еще раз говорю, я не против установившихся церковных канонов и обычаев. Я не зову искуственно возвращаться к апостольской простоте. Я просто пытаюсь осознать свою, уже несомненную, принадлежность к Православию, и сам для себя в решить, к чему и какое отношение должно выработать.
Вот, собственно, и все.