МАТЕРИ МИРОНОСИЦЫ ВЫМОЛИЛИ ИКОНУ
Храмовые "МИРОНОСИЦЫ" в годы притеснений составляли ядро общин церковных. и причем общин часто активных, действенных... Я, вот, к чему все это пишу...
В Крюкове на Успенском храме находилась огромная икона-щит: «Моление о чаше». Так власти, борясь с религией, искореняли даже память, даже намеки о ней, следовательно придираясь ко всякой мелочи.
Но, тут не мелочь. Икона, пусть даже и безмолвная, бывает читаема, как и книга. Это, если так можно сказать - постоянная безмолвная проповедь веры, религии. Ну, власти приказали закрасить изображение… автобусы ездят мимо церкви, а тут, на дорогу светит эта огромная икона: словно насмехаясь над атеистами: мол, смотрите, вот вам! Против чего боролись, на то и напоролись.
Пригрозили, даже, если не уберут икону, то закроют церковь. Ну, архимандрит Порфирий, тогдашний настоятель храма, негде деваться, приказал закрасил изображение.
И вот, о, Господи! Что сотворилось! Целый бунт церковный, борьба! Образ покрывают белой краской, а местная подвижница, Наталия Босая, и другие бабки - храмовые активистки «матери мироносицы», как почтительно величал их архимандрит, устраивают моления на коленях перед закрашиваемой белой краской иконой.
Естественно, они не понимали того, что архимандрит находится в очень трудном положении, держа хрупкий баланс равновесия, взаимопонимания между верующими и властями. Он был, как бы между молотом и наковальней. Наталия Босая приказала всем кременчужанам не ходить в Крюковской храм, но молиться в Троицком, который в 60е годы еще существовал в уцелевшей сторожке. Что некоторые православные и делали.
Но, это продолжалось малое время. Когда в 1962м году власти закрыли и Троицкую церковь-сторожку в самом Кременчуге, выбора не осталось, все стали ездить в Крюков.
Но, вот, то ли случай, то ли действительно чудо! Матери мироносицы вымолили изображение в его прежнюю славу и честь! Краска не простояв и месяца, стала шелушиться и опадать от иконы белыми лоскутами, открывая снова взору кременчужан ночь в Гефсиманском саду, голову молящегося скорбящего Спасителя, и ангела с чашей, утешающего его с небесных высей. Так она(икона) и осталась, потом открытой. Власти или забыли о своем повелении, переключились, отвлеклись, или махнули рукой. Но, факт - никто уже больше не требовал ее повторной закраски...
Когда я пришел служить в 1982 году в Успенский храм, эта величественная икона-щит, уже от многих лет изрядно повыгоревшая, все еще красовалась на фасаде храма.