ВЕДОМОСТИ: Война - это бизнес, а не страсть
Гражданские войны случаются намного чаще, чем войны между государствами. Что является их причиной? За последние 10-15 лет политологи и экономисты уделили много внимания этому вопросу. Имеющиеся данные позволяют утверждать, что гражданские войны в первую очередь объясняются логикой затрат и потенциальных выигрышей. Племенные, этнические и прочие обиды играют второстепенную роль.
Войны идут там, где их проще вести, и там, где они приносят большую выгоду их организаторам. Вывод, который повторяется во множестве исследований, состоит в том, что политического насилия (и гражданских войн в частности) намного меньше в богатых странах. Основная причина в том, что в богатой стране сложно найти желающих воевать.
Трудно взять автомат и уйти в горы, если у вас хорошо оплачиваемая работа; если же вы привыкли жить впроголодь, то можно и попытать счастья. Например, в одной из работ было показано, что в Колумбии активность незаконных вооруженных формирований зависит от мировой цены на кофе - одной из основ сельской экономики страны. Если цена высока, то крестьяне мало воюют и много работают. Если цена падает, то рекрутировать бойцов для герильи становится проще.
География тоже напрямую влияет на издержки ведения войны. Войны чаще происходят в странах со значительной гористой территорией (там легче скрыться от преследования). Другой важный фактор - наличие большого числа бывших соотечественников, живущих в богатой стране. Диаспоры бывают хорошо организованы и при этом не несут издержек, связанных с конфликтом. В начале прошлого века американцы ирландского происхождения активно поддерживали войну за независимость Ирландии. Более современный пример: тамильские повстанцы Шри-Ланки, получавшие помощь от тамильских эмигрантов, живущих в Северной Америке.
Отдельный - и важный для нашей страны - вопрос представляет ресурсная зависимость. Несмотря на обилие работ, здесь ученые пока не пришли к единому мнению. С одной стороны, во многих работах прослеживается связь между природными ресурсами (в частности, нефтью) и войнами. С другой - существует как минимум три причины, почему эти результаты надо рассматривать с осторожностью. Во-первых, может быть важно, насколько легко извлекаем данный ресурс. Вооруженной группировке достаточно легко удерживать контроль над производством алмазов, если они добываются, как в некоторых африканских странах, вручную и с поверхности земли. Эта задача становится намного более сложной и масштабной, если алмазы добываются капиталоемким способом - из-под земли, при помощи техники. В таком случае установить и удерживать контроль над их производством становится намного сложнее, что делает гражданскую войну менее выгодной авантюрой. Во-вторых, сама ресурсная зависимость не возникает на ровном месте. Бедная страна с нефтяным месторождением более ресурсозависима, чем богатая страна с месторождением такого же размера. Если в богатых странах войны по каким-то причинам происходят реже, то мы рискуем сделать ложный вывод о «ресурсном проклятье». Наконец, в-третьих, в странах с очень большим производством нефти на душу населения гражданские войны и другие конфликты происходят редко. «Арабская весна» привела к смене власти в бедном Йемене и относительно небогатой Ливии, но в соседних - и намного более обеспеченных нефтью - Омане и Бахрейне протесты оказались недостаточно масштабными. В еще более богатых Катаре и Объединенных Арабских Эмиратах протестов почти не было: производимой там нефти достаточно, чтобы обеспечить благосостояние всех граждан этих стран.
Обиды и недовольство чаще являются оправданием гражданских войн, чем их истинной причиной. Если бы это было так, то войны должны были бы чаще вспыхивать в странах с большим числом этнических и религиозных групп. Однако это не так! Можно построить индекс однородности по тому же принципу, который используют экономисты и маркетологи для оценки уровня монополизации. Значение индекса было бы равно вероятности того, что два случайно выбранных человека будут иметь одну национальность. Если все люди в стране имеют одну национальность, то значение индекса максимально и равно единице (так же как в экономическом случае, если все товары производит одна фирма). Две народности, равные по размеру, означают индекс, равный 0,5; в многонациональной стране значение индекса будет стремиться к нулю. Большинство исследований говорит, что в двух странах, которые отличаются друг от друга только количеством этносов, вероятность возникновения гражданской войны одинакова. Конфликты на межэтнической почве могут происходить везде, но для полноценной войны нужны ресурсы, за которые стоит бороться, и люди, готовые ради этого бросить свою работу. То же касается и другого источника обид и нетерпимости в обществе - имущественного неравенства. Само по себе оно не является причиной возникновения войн.
Если смотреть на нашу страну, то она (по крайней мере, центральная ее часть) не должна находиться в группе высокого риска. Население центральной части России достаточно богато по сравнению с остальными жителями земного шара, вокруг Москвы нет гор, а чтобы установить контроль над экспортом нефти, требуется подчинить себе всю страну - непосильная задача для полевого командира. Таким образом, несмотря на растущую напряженность в обществе, призрак гражданской войны в центральной России является только призраком. Этого не скажешь о Северном Кавказе, где бедность, горы и непрозрачные местные бюджеты (из которых легко вымогать деньги) создают благоприятные условия для незаконных вооруженных формирований.
Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/17596621/komu-vygodny-vojny#ixzz2hve95Aqg
Войны идут там, где их проще вести, и там, где они приносят большую выгоду их организаторам. Вывод, который повторяется во множестве исследований, состоит в том, что политического насилия (и гражданских войн в частности) намного меньше в богатых странах. Основная причина в том, что в богатой стране сложно найти желающих воевать.
Трудно взять автомат и уйти в горы, если у вас хорошо оплачиваемая работа; если же вы привыкли жить впроголодь, то можно и попытать счастья. Например, в одной из работ было показано, что в Колумбии активность незаконных вооруженных формирований зависит от мировой цены на кофе - одной из основ сельской экономики страны. Если цена высока, то крестьяне мало воюют и много работают. Если цена падает, то рекрутировать бойцов для герильи становится проще.
География тоже напрямую влияет на издержки ведения войны. Войны чаще происходят в странах со значительной гористой территорией (там легче скрыться от преследования). Другой важный фактор - наличие большого числа бывших соотечественников, живущих в богатой стране. Диаспоры бывают хорошо организованы и при этом не несут издержек, связанных с конфликтом. В начале прошлого века американцы ирландского происхождения активно поддерживали войну за независимость Ирландии. Более современный пример: тамильские повстанцы Шри-Ланки, получавшие помощь от тамильских эмигрантов, живущих в Северной Америке.
Отдельный - и важный для нашей страны - вопрос представляет ресурсная зависимость. Несмотря на обилие работ, здесь ученые пока не пришли к единому мнению. С одной стороны, во многих работах прослеживается связь между природными ресурсами (в частности, нефтью) и войнами. С другой - существует как минимум три причины, почему эти результаты надо рассматривать с осторожностью. Во-первых, может быть важно, насколько легко извлекаем данный ресурс. Вооруженной группировке достаточно легко удерживать контроль над производством алмазов, если они добываются, как в некоторых африканских странах, вручную и с поверхности земли. Эта задача становится намного более сложной и масштабной, если алмазы добываются капиталоемким способом - из-под земли, при помощи техники. В таком случае установить и удерживать контроль над их производством становится намного сложнее, что делает гражданскую войну менее выгодной авантюрой. Во-вторых, сама ресурсная зависимость не возникает на ровном месте. Бедная страна с нефтяным месторождением более ресурсозависима, чем богатая страна с месторождением такого же размера. Если в богатых странах войны по каким-то причинам происходят реже, то мы рискуем сделать ложный вывод о «ресурсном проклятье». Наконец, в-третьих, в странах с очень большим производством нефти на душу населения гражданские войны и другие конфликты происходят редко. «Арабская весна» привела к смене власти в бедном Йемене и относительно небогатой Ливии, но в соседних - и намного более обеспеченных нефтью - Омане и Бахрейне протесты оказались недостаточно масштабными. В еще более богатых Катаре и Объединенных Арабских Эмиратах протестов почти не было: производимой там нефти достаточно, чтобы обеспечить благосостояние всех граждан этих стран.
Обиды и недовольство чаще являются оправданием гражданских войн, чем их истинной причиной. Если бы это было так, то войны должны были бы чаще вспыхивать в странах с большим числом этнических и религиозных групп. Однако это не так! Можно построить индекс однородности по тому же принципу, который используют экономисты и маркетологи для оценки уровня монополизации. Значение индекса было бы равно вероятности того, что два случайно выбранных человека будут иметь одну национальность. Если все люди в стране имеют одну национальность, то значение индекса максимально и равно единице (так же как в экономическом случае, если все товары производит одна фирма). Две народности, равные по размеру, означают индекс, равный 0,5; в многонациональной стране значение индекса будет стремиться к нулю. Большинство исследований говорит, что в двух странах, которые отличаются друг от друга только количеством этносов, вероятность возникновения гражданской войны одинакова. Конфликты на межэтнической почве могут происходить везде, но для полноценной войны нужны ресурсы, за которые стоит бороться, и люди, готовые ради этого бросить свою работу. То же касается и другого источника обид и нетерпимости в обществе - имущественного неравенства. Само по себе оно не является причиной возникновения войн.
Если смотреть на нашу страну, то она (по крайней мере, центральная ее часть) не должна находиться в группе высокого риска. Население центральной части России достаточно богато по сравнению с остальными жителями земного шара, вокруг Москвы нет гор, а чтобы установить контроль над экспортом нефти, требуется подчинить себе всю страну - непосильная задача для полевого командира. Таким образом, несмотря на растущую напряженность в обществе, призрак гражданской войны в центральной России является только призраком. Этого не скажешь о Северном Кавказе, где бедность, горы и непрозрачные местные бюджеты (из которых легко вымогать деньги) создают благоприятные условия для незаконных вооруженных формирований.
Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/17596621/komu-vygodny-vojny#ixzz2hve95Aqg