Самарские французы в борьбе с большевиками и друг с другом
За четыре месяца существования Российской Федеративной Демократической Республики не так уж и много побывало в столичной Самаре иностранных дипломатов (а то и просто лиц, выдававших себя за таковых). Так, самарскими греками был избран греческим вице-консулом Г.Д. Михайлов (Михалиди), а г-ну Ин-Ю-нио на правах избранного вице-консула доверили защиту своих интересов японцы и корейцы. Были здесь агент персидского генерального консульства из Москвы Мехти Абасов, английская военная миссия, американские консулы Говард Д. Хэдли и Джордж В. Вильямс, некоторое время в Самаре пребывал помощник военного атташе США майор Хомер Х. Слаутер, являвшийся оперативным сотрудником разведки. Также имелись в городе консулы Украины И.Л. Яковлев и Бочило с неясными полномочиями, да комитеты беженцев из оккупированных австро-германскими войсками российских губерний, претендовавшие на роль представителей в одночасье ставших «независимыми» Эстонии, Латвии и Польши.
Но наибольшей активностью среди иностранных представителей отличались французы. Достаточно заглянуть в газеты того времени, чтобы это стало ясно со всей очевидностью.
Еще до событий июня 1918 года появился в Самаре Л.Жанно, называвший себя уполномоченным французской военной миссии. Ряд историков советского времени упоминали о его роли в подготовке офицерского подполья Самары к свержению большевиков, но конкретных доказательств этому не приводили. Одновременно Жанно исполнял и обязанности выборного консула Франции в Самаре. Французская военная миссия находилась в доме Субботина на ул. Казанской, 22 (сейчас - ул. Алексея Толстого, 22).
Дом Субботина на ул. Казанской, в котором находилась военная миссия Франции в 1918 г.
Но 6 июля 1918 года в Самару прибыл вице-консул Франции (в ряде публикаций он именуется и консулом) Люсьен Комо.
Свою канцелярию он открыл на Вознесенской, 51 (сейчас - ул. Степана Разина, 41), о чем и была опубликована информация в самарских газетах.
Здание на ул. Вознесенской (Степана Разина), в котором в 1918 находилась резиденция вице-консула Франции
В номере «Вестника Комуча» от 1 августа 1918 г. была помещена информация о ведущихся переговорах французского консульства с владелицей особняка на ул. Вознесенской, 92, г-жой Агеевой о его найме для консульства и одобрении Комучем предоставления особняка консульству.
Особняк на ул. Вознесенской (Степана Разина), 92
Как был использован консульством этот особняк, я информации не нашел. Но канцелярия консульства и спустя месяц, как увидим позже, оставалась на Вознесенской, 51, в бывшем доме Юриной (во втором браке Серебренниковой).
И если раньше Жанно был единственным «представителем» Франции в комучевской столице, то теперь у него появился конкурент в лице Комо. Позднее бывший управляющий ведомством труда Комуча, а затем советский дипломат И.Майский вспоминал: «Кто такие были эти почтенные дипломаты и в каком качестве они пребывали в России, дело довольно темное. Впоследствии выяснилось, например, что г.г. Жанно и Комо не имели никаких полномочий от французского правительства, однако в описываемый период все они именовали себя «консулами».
Как Комо, так и Жанно, постоянно мельтешили на всевозможных приемах, заседаниях, собраниях и митингах в Самаре, раздавали интервью. Этим людям нарком Л. Троцкий посвятил свою статью «Хозяева чехо-словацкой России», опубликованную в «Известиях ВЦИК» за 20 августа 1918 года. В ней Троцкий приводит текст перехваченного его разведкой письма Л. Комо послу Франции Жозефу Нулансу: «Господин Жанно опровергает сведения о его назначении на пост посланника и констатировал только свои функции полномочного представителя французского правительства по военным делам. Поскольку я остаюсь без бумаг, мне приходится играть роль наблюдателя всех этих фантазий. Имеется ли какая-либо база под этими претензиями, я не могу этого думать. Результатом является то, что мои превосходные отношения с генеральным штабом со времени возвращения г. Жанно потерпели ущерб: так, во имя своих военных надобностей, он лишил меня автомобиля, предоставленного в мое распоряжение, и заявил, что консул должен заниматься только консульскими делами. С другой стороны, я знаю, и притом из источников совершенно несомненных, что военные дела г. Жанно состоят в приобретении 200.000 пуд. олова в Омске и в других делах, например, с икрой, в разных областях страны. Его официальные полномочия служат только для облегчения барышей спекулянтов, которые окружают г. Жанно. Он получает даяния, достигающие сотен тысяч руб., со стороны финансистов и коммерсантов и широко расходует их на вознаграждение своего генерального штаба и на оплату вербовщиков пленных, которые уже достаточно широко его эксплуатировали. Может ли это продолжаться? Если вы позволите, то - разумеется! Я желаю быть только информированным, и вы понимаете, что в здешней изолированности вопрос об авторитете господствует над всем. Я должен на деле стать главой миссии, либо быть арестованным. Я не думаю, что господин Жанно заставит арестовать меня, но он может объявить, что ему ничего неизвестно о моих полномочиях, и тогда я внезапно окажусь простым французским гражданином».
Борьба этих французских представителей вышла за пределы внутренней переписки в публичную плоскость самарской политики. Так, 1 сентября 1918 года в газете «Волжский день» были опубликованы сразу два заявления Л. Комо.
Первое - о том, что «единственным уполномоченным представителем французской республики - являюсь я - нижеподписавший французский вице-консул гражданин Люсьен Комо».
А во втором заявлении Комо сообщил о непричастности французского консульства к продаже муки и других продуктов населению Самары.
Однако, уже в номере «Волжского дня» за 5 сентября вышло новое «заявление французского консула»: «Заявление, напечатанное в вашей газете от 1-го сентября было, к сожалению, истолковано в совсем нежелательном смысле. И я считаю нужным добавить, что положение г. Жанно не затронуто: и если он до моего приезда в Самару 6-го июля 1918 г. исполнял должность выборного консула, то он передал ее мне тотчас по моем приезде, оставаясь тем не менее уполномоченным от французской военной миссии, по чисто военным делам. Французский консул в Самаре Люсьен Комо».
Следующее аналогичное по содержанию заявление Комо «Вестник Комуча», «Волжский день» и другие газеты опубликовали 24 сентября: «Французский вице-консул в Самаре честь имеет заявить местной прессе, что выражение «Представитель Франции» до сих пор еще употребляется неправильно в отчетах , вследствие чего происходят нежелательные недоразумения. В виду того французский вице-консул просит вас обратить особое внимание на то , что «представителем Франции», т.е. официальным представителем французского правительства в настоящее время в Самаре, является единственно французский вице-консул или же его уполномоченный. Одновременно французский вице-консул сообщает, что заявление он помещает во всех других органах местной прессы. Французский вице-консул в Самаре Люсьен Комо».
Уполномоченный французской военной миссии Л. Жанно не отставал в общественной активности от консула Комо. Его активными помощниками выступали сотрудники самарского отделения организации «Alliance française».
«Вестник Комуча» за 8 августа 1918 года
Как указывалось в заметке «Волжского дня», «Самарское отделение парижского «Alliance française» в настоящее время приняло характер агитационного отдела при французской военной миссии и вчера перешло в новое помещение, занимаемое миссией (Казанская, 22, д. Субботина)».
Вообще, конечно, несколько необычная роль для культурно-просветительской организации, каковой себя позиционирует «Alliance française».
Вот такие мероприятия в Самаре устраивал «Alliance française». Анонс вечера в «Волжском дне»
Рецензия на него в «Вестнике Комуча», в которой Жанно назван консулом
И в одном из следующих номеров газеты вынуждены были уточнить, что консулом он все же не является
В том же доме Субботина на Казанской вместе с «Alliance française» и французской военной миссией находилась и канцелярия Чехословацкой политической миссии во главе с Ф. Власаком. И даже адъютант у глав этих миссий Жанно и Власака был один - штабс-капитан Н.Л. Стембо. Что вовсе не удивительно - чехословацкие легионеры тогда пребывали на французской военной службе.