(no subject)
Ну, смотри сюда, видишь, видишь, этот прах собирается из мелких частичек, из пыли на дорогах, в нечто туманное, но уже имеющее форму, серой ладонью опирается на мостовую, камни чувствуют вес и искру силы, прах точно знает, что из гранитных крошек отливаются его легкие, из веток - руки и ноги, встает на четвереньки, кашляет по привычке. но еще не чувствует, это будет во второй части.
В толпе мимо идущих встает на ноги, пошатываясь, идет куда-то, может быть на работу. начинает видеть пятачок десять на десять, отвечать на вопросы - как пройти к библиотеке, например, или где ты был вчера, а мы так веселились. В следующий раз ты оставайся с нами - слышит.
Этот прах вдруг чувствует свои губы, на губах улыбка - о, это мир живых, это люди, следующий раз, говорят они, подразумевая, что уж у них-то следующий раз точно будет.
Как и у него, понимает он, раз у нему обращаются со следующим разом, значит они видят его человеком.
Не высказывает своих соображений о будущем и мимолетности, так поступает исключительно из бережного вдумчивого отношения к словам русского, даже матерным (ну, или особенно)
Кожа да кости, торчащие скулы - ты смотри, ешь иногда что ли, анорексия будет лишней, на это угукает, возит ложкой в тарелке, не чувствует вкуса, чувствуя взгляды.
Чистит от пыли одежду, мажет руки кремом, надевает ботинки, впереди осень, холодные ночи, теплая одежда, смешная шапка лежит на полке, о, возьму-ка на всякий случай, путает право и лево, в его положении это простительно, опаздывает на работу, что с тобой, что с тобой, осторожные взгляды, ты что, счастливый, на тебя совсем не похоже - вопрос задают молча - этот бывший труп умудрился приучить ближних быть тактичными, а дальних осторожными. Скоро сказывается сказка, медленно точит вода гранитный берег, дом становится чем-то большим, чем квадратное бетонное убежище, если все дома, то есть если есть кто-то, кого любишь всем сердцем, а если сердца вдруг нету, то для него есть место - в продолжение нашего чуда оно соткется из чистого воздуха, пропащей тайны, теплого прикосновения, погонит бирюзовую воду из места, где никогда не было света, вперед к последнему берегу, так знает он, не словами, но тем, чего нет у него.
Так из ничего творится нечто, на этот раз без слова.
И ничего не будет прежним.
То, чего нет у него, если быть точным, тот, кто есть у него в шаге за левым, смотрит в оба, не может сказать ни слова, знает прошлое и будущее, а следовательно, знает слишком много, с ними, такими, всегда какие-то проблемы, то о Андромеда, я тебя видел, то мы холодны и вечны, стоит наизготовке, готов ловить секунды, для них, таких, секунда - невозможная редкость, реже только близость глаза в глаза по эту сторону мира с кем-то, кого раз видишь незнакомцем, а на всю вечность - любимым, пошли секунды, от первой до последней, если спросить, а что было и что ты делал - всю ночь слушал, как ты дышишь, и ничего прекрасней нет твоего дыхания во всем мире, в океане снов я слышал твое сердце, если бы я жил, то хотел бы пригласить тебя в театр, знаю, так бывает, познать твое сердце в радости и смотреть на тебя взглядом жизни, сейчас и после, в вихре бытия. Еще одна секунда, еще вдох и выдох, страх, утро.
В оценочном описании чьей-то жизни может быть много прилагательных, на данный момент востребован формат саксесс-стори, взлеты и падения, немножко морали, оптимизм, подтверждение картины мира благодарных слушателей, но, как рассказчик со стажем, пролью самый цимес - некоторым по рождении забыли сказать, что они родились без кожи.
В толпе мимо идущих встает на ноги, пошатываясь, идет куда-то, может быть на работу. начинает видеть пятачок десять на десять, отвечать на вопросы - как пройти к библиотеке, например, или где ты был вчера, а мы так веселились. В следующий раз ты оставайся с нами - слышит.
Этот прах вдруг чувствует свои губы, на губах улыбка - о, это мир живых, это люди, следующий раз, говорят они, подразумевая, что уж у них-то следующий раз точно будет.
Как и у него, понимает он, раз у нему обращаются со следующим разом, значит они видят его человеком.
Не высказывает своих соображений о будущем и мимолетности, так поступает исключительно из бережного вдумчивого отношения к словам русского, даже матерным (ну, или особенно)
Кожа да кости, торчащие скулы - ты смотри, ешь иногда что ли, анорексия будет лишней, на это угукает, возит ложкой в тарелке, не чувствует вкуса, чувствуя взгляды.
Чистит от пыли одежду, мажет руки кремом, надевает ботинки, впереди осень, холодные ночи, теплая одежда, смешная шапка лежит на полке, о, возьму-ка на всякий случай, путает право и лево, в его положении это простительно, опаздывает на работу, что с тобой, что с тобой, осторожные взгляды, ты что, счастливый, на тебя совсем не похоже - вопрос задают молча - этот бывший труп умудрился приучить ближних быть тактичными, а дальних осторожными. Скоро сказывается сказка, медленно точит вода гранитный берег, дом становится чем-то большим, чем квадратное бетонное убежище, если все дома, то есть если есть кто-то, кого любишь всем сердцем, а если сердца вдруг нету, то для него есть место - в продолжение нашего чуда оно соткется из чистого воздуха, пропащей тайны, теплого прикосновения, погонит бирюзовую воду из места, где никогда не было света, вперед к последнему берегу, так знает он, не словами, но тем, чего нет у него.
Так из ничего творится нечто, на этот раз без слова.
И ничего не будет прежним.
То, чего нет у него, если быть точным, тот, кто есть у него в шаге за левым, смотрит в оба, не может сказать ни слова, знает прошлое и будущее, а следовательно, знает слишком много, с ними, такими, всегда какие-то проблемы, то о Андромеда, я тебя видел, то мы холодны и вечны, стоит наизготовке, готов ловить секунды, для них, таких, секунда - невозможная редкость, реже только близость глаза в глаза по эту сторону мира с кем-то, кого раз видишь незнакомцем, а на всю вечность - любимым, пошли секунды, от первой до последней, если спросить, а что было и что ты делал - всю ночь слушал, как ты дышишь, и ничего прекрасней нет твоего дыхания во всем мире, в океане снов я слышал твое сердце, если бы я жил, то хотел бы пригласить тебя в театр, знаю, так бывает, познать твое сердце в радости и смотреть на тебя взглядом жизни, сейчас и после, в вихре бытия. Еще одна секунда, еще вдох и выдох, страх, утро.
В оценочном описании чьей-то жизни может быть много прилагательных, на данный момент востребован формат саксесс-стори, взлеты и падения, немножко морали, оптимизм, подтверждение картины мира благодарных слушателей, но, как рассказчик со стажем, пролью самый цимес - некоторым по рождении забыли сказать, что они родились без кожи.