КАРНАВАЛИЗАЦИЯ КАРНАВАЛА (часть 2)
Оригинал взят у cautious_man в КАРНАВАЛИЗАЦИЯ КАРНАВАЛА (часть 2)
Ну и переполох, когда подвох наткнется на подвох!
Карнавализация карнавала: Гоблин, Шнур, Щаранский
Одним из первых примеров нового народного фольклора становится трилогия «Властелин колец» в смешном переводе Гоблина (сам Д.Ю. Пучков это называет пародийными переводами, высмеивающими массовый непрофессионализм переводчиков). Эти фильмы вообще стали чрезвычайно ярким событием в постсоветской массовой культуре. По существу, можно сказать, что они порождают в принципе новый жанр. Хотя, если этот жанр будет продолжен, там обнаружится много подводных камней, ибо карнавализация, напомним, может разить обе стороны. Нас же интересует чисто идеологический и содержательный аспект этого нового и необычного творения.
Впервые так ярко, образно и широко и на огромную аудиторию зазвучал голос, отвечающий запросам этой аудитории в условиях нарастающего разочарования, в первую очередь, Западом. Именно неприкосновенные доселе произведения массовой западной культуры и сами либерально-западные ценности оказались в перекрестии прицела Гоблина. Они были осмеяны им остро, беспощадно и совершенно по-новому.
Это, возможно, стало первым появлением элементов новой культуры, которая должна прийти на смену культуре СССР-1.0 и одновременно сохранить преемственность. Разворачивая новое действо, синтезируя музыкальные, исторические, фольклорные, кинематографические, политические и социально-экономические составляющие разных периодов, Гоблин перекидывает мостик и к советскому прошлому. Это проявляется не только в бесконечных цитатах, музыке, аллюзиях и пр. Лучшие качества героев ненавязчиво отсылают зрителя к советскому; делается это с огромной долей иронии, которая, однако, не затеняет главного.
Агроном, сын Агронома, закончивший сельхозтехникум и младшие командирские курсы, отважен, смел, справедлив. Образ Логоваза, который говорит мало и с сильным прибалтийским акцентом, при этом очень хорошо стреляет из лука, вызывает в памяти образ латышского стрелка. Дружба Агронома, Логоваза и Гиви Зурабовича напоминает о дружбе народов в СССР, где русский, прибалт и грузин плечом к плечу сражались против общего врага. И в этом их союзе отчетливо видно сильное авторское неприятие нынешней враждебности в межнациональных и межэтнических отношениях, что стало результатом Перестройки. В этих героях сквозь феерию юмора утверждается образ сильных и справедливых людей, готовых сражаться за правду, знающих, что такое воинский долг.
При этом в фантастически разнообразном коллаже юмора и отсылок, в героях время от времени обнаруживаются и иные качества. Например, вдруг возникшая идея у Логоваза накануне сражения продать лишние боеприпасы уркам была в корне пресечена Агрономом: «Да ты совсем обалдел, коммерсант хренов! Нас же потом этими стрелами и истыкают как Баралгина». Юмор смешной редакции ВК безусловно несет в себе отпечаток 20-летнего разгрома идеального. И вот здесь возникает важная черта народной освободительной культурной войны. Будучи насыщенной свидетельствами специфического постперестроечного бытия - начиная от криминального контекста ряда персонажей, аллюзиями на сериал Бригада, речевыми оборотами и заканчивая музыкальным рядом, - эта новая зарождающаяся культура содержит в себе мощный заряд отрицания этой скверны. Даже не только и не столько на уровне героев, их реплик, поступков и мотиваций, сколько на уровне семантического, интегрального восприятия зрителем всей трилогии.
Действительно, положительные персонажи - бравые оперуполномоченные, отрицательные - урки, гопники, оборотни в погонах. Не менее четко прослеживается отношение к внешним врагам как прошлого (фашисты, конные эсесовцы), так и настоящего (предатели-уголовники из числа оранжевых революционеров и представители Совета Европы, организующие оранжевую революцию и при этом тесно связанные с фашистами). В 3-ей серии есть такой диалог: «От лица Совета Европы предлагаю забаллотировать вас на пост президента Гондураса.» - «А еслив они отключат г’аз?» - «Тогда выводите ваших урок на Майдан, пан Ющенко.» Все перечисленные отрицательные герои между собой тесно связаны сюжетно, что на 100% соответствует нынешней реальности.
При этом, кстати, в трилогии нет огульного отрицания западной культуры. The Doors, Led Zeppelin, отсылки к компьютерным играм (Quake, Diablo) и фильмам (Терминатор, Титаник) присутствуют в фильме на равных началах с другими цитатами и отсылками. Они присутствуют там как элементы сегодняшней культурной жизни, и на эти элементы автор смотрит спокойно и трезво, находя в них определенное эмоциональное или иное содержание.
Многочисленные аллюзии и цитаты как на современную жизнь, так и из советской классики, создали тот необычайный культурологический синтез, который, наряду с идейным содержанием ВК, в конечном итоге и привлек миллионы зрителей. Нельзя сказать, что все повествование идет абсолютно ровно, но оно поразительно органично, учитывая сумасшедшее количество ингредиентов. Отдельно можно отметить абсолютно живую и очень разнообразную речь, в которой рядом с неологизмами (дивайсы, законнектиться) или жаргоном (фильтруй базар) опять же органично смотрятся и традиционные русские обороты, ныне почти забытые (Эвона как!). Говоря с людьми на их языке, и одновременно обладая огромным кругозором, Гоблин творит действо, в котором, несмотря на сказочно-иронический антураж, снова четко возвращаются и обосновываются понятия «наши» и «враги», где добро и зло встают на свои места и одновременно актуализируются, где снимается многолетний запрет на то, чтобы называть вещи своими именами.
Это мы и называем карнавализацией карнавала. Но это только первый шаг на пути к оздоровлению сознания. Этим как бы восстанавливается лишь некое равновесие между осмеянным советским и до недавнего времени неприкасаемым либерально-западным. Поэтому отметим еще один аспект творчества Гоблина, аспект очень серьезный и совсем уже не связанный с карнавалом.
Познакомившись с его смешными и правильными переводами, огромное количество, прежде всего, молодых людей становилось посетителями его сайта - Tynu40k Goblin’а. И там они включались в уже совершенно серьезные, хотя и не без шуток, обсуждения истории и современности. За теперь уже 13 лет существования на Тупичке рушились в хлам один за другим все подряд перестроечные мифы. Невозможно вспомнить, что из перестроечной лжи не подверглось там препарированию: репрессии, коллективизация, индустриализация, 1МВ, 2МВ, Гражданская, история обогащения Европы с многовековым колониальным грабежом, Древний Рим как предтеча нынешней Европы, политика США и их преступления как старые, так и совсем свежие, генезис либеральных реформ и диссидентствующая интеллигенция.
Длительные обсуждения, подробный разбор тех или иных статей и событий, формировали новый, по существу, левопатриотический дискурс. Очищалось сознание людей, преимущественно молодежи. Но оно очищалось не только от лживой перестроечной псевдофактологии. Отдельно следует выделить воспитательную работу, проводимую на Тупичке. В сознание молодежи год за годом возвращались элементарные в советское время истины: о том, что надо получать образование и трудиться, работу свою надо всегда выполнять добросовестно, следить за собой, с уважением и вниманием относиться к родным и близким, к старшим, быть терпимым к мелочам в быту и быть несгибаемым в принципиальных вопросах о Родине, чести, долге памяти предков, своей истории. Каким бы смешным и грустным это ни показалось, но новое обретение (возвращение) этих простейших морально-нравственных ориентиров постоянно наталкивается на яростные споры - зачем стараться учиться и работать, если мало платят и тп.
Сказанное о воспитательной функции Тупичка выходит за рамки заявленной темы. Однако, сделав первый шаг, состоящий в карнавализации карнавала или контр-карнавализации, Гоблин сделал и второй, крайне важный шаг - глубокая, серьезная переоценка либерально-западных ценностей для очень большого числа посетителей его сайта. Очень большое количество людей, как ни громко это прозвучит, впервые обретало на Тупичке способность мыслить за пределами либеральных догм, училось понимать происходящее и собственную историю, очищало свое сознание от перестроечных и постперестроечных тараканов, как в отношении фактологии, так и в отношении морали и нравственности. В этом огромная заслуга Д.Ю. Пучкова, уже как публициста. После Тупичка многие оказались готовы идти дальше по этому пути.
К числу заметных представителей современной контр-карнавализации можно отнести и неоднозначно воспринимаемого С. Шнурова и его группу «Ленинград». Эпатаж вокруг Шнурова многим мешает не то, что правильно понять, но даже сколько-нибудь внимательно рассмотреть его творчество. Между тем, оно гораздо серьезнее и глубже, чем это может показаться на первый взгляд.
Сразу надо сказать, что если трилогия ВК, о котором только что шла речь, может быть рекомендована широкому зрителю, включая старшеклассников, то на аудиторию Шнурова должен быть наложен не только возрастной, но и образовательно-нравственный ценз. Постоянный и грубый мат не способствует интеллектуальному или эстетическому развитию. И если человек за этим не слышит или не желает слышать ничего более, то крайне вредно ему это предлагать. В конце концов, отторжение ругани - это просто нормально. Слушатель Ленинграда должен быть морально устойчив, иначе песни Шнурова окажут такое же деструктивное воздействие, как бессмысленная матерная брань, возводимая в ранг искусства теми же карнавализаторами от contemporary-art.
Обычно о группе «Ленинград» говорят, что это в основном любовная лирика и алкогольно-бытовая тематика, изрядно сдобренная ненормативной лексикой. Что, безусловно, верно. Однако, помимо этого, надо четко понимать, что песни Шнурова, прежде всего, о людях из социальных низов и понятны, прежде всего, им. А, учитывая социальную ситуацию в постперестроечной России, социальный низ (по уровню жизни и зарплат) представлен очень богато - от рабочего до профессора. Чтобы ввести слушателя в мир образов, воссозданных в творчестве Шнурова, приведем цитату из А.М. Горького:
«Молодежь сидела в трактирах или устраивала вечеринки друг у друга, играла на гармониках, пела похабные, некрасивые песни, танцевала, сквернословила и пила. Истомленные трудом люди пьянели быстро, во всех грудях пробуждалось непонятное, болезненное раздражение. Оно требовало выхода. И, цепко хватаясь за каждую возможность разрядить это тревожное чувство, люди из-за пустяков бросались друг на друга с озлоблением зверей.»
Условия жизни социально обездоленных отражаются и на выразительных средствах - таких же суровых и зачастую неприглядных. Таковы герои песен «Дача», «Когда нет денег», «Кредит», «Агент 007» и многих других. При этом надо сказать, что герои Шнурова очень часто амбивалентны, и нельзя сказать, что он их оправдывает. Неприглядное поведение героев возникает в песнях «Обезьяна», «Ну, о чем», «Когда-нибудь». Понятно, почему герои ведут себя так, но нет попыток это оправдать. Герои последних перечисленных песен, кстати, очень напоминают Михаила Власова из горьковского романа «Мать».
Те, кто знаком с традицией русского рока, прекрасно знают, что это, в первую очередь, бесконечная череда псевдофилософских и квазипротестных текстов, рассчитанных на неискушенную аудиторию. Эти тексты, как правило, выдают довольно низкий интеллектуальный, а иногда и образовательный уровень своих авторов. Шнуров выпадает из этого ряда тем, что заранее отказывается принимать участие в состязании самодеятельных поэтов за звание очередного «пророка» и говорит очень простым языком, избегая философской тематики (за исключением считанных песен). Его герои укоренены в реальности, жизненны и понятны для большинства.
Одним словом, песни Шнурова - это унылый постперестроечный быт среднего гражданина России. Можно осудить его песни, но это лишь отражение существования наших граждан, загнанных в это социальное гетто. Шнурова можно с полным правом назвать певцом этого социального гетто с его бытовой неустроенностью и бесконечной тоской в условиях отсутствия смыслов. Иногда он погружается в пучину этой экзистенциальной тоски и разочарования («Олимпиада», «Все, пока»), иногда взрывается остросоциальной тематикой («Кредит», «Рождество»). Но главной темой его творчества всегда остается очень русская вера в жизнь. «Я люблю жизнь!» - выкрикивает он панкам, которые под его окнами провозглашают лозунг: «Ноу фьюче,» - одновременно посылая их по известному адресу. «Жизнь хороша!» - говорит он в другой песне назло всем проблемам и несчастьям.
Отдельного разговора заслуживает и его любовная лирика. Не имея возможности остановиться на ней подробно, скажем лишь, что главная ценность во взаимоотношениях мужчины и женщины по Шнурову - это любовь. Секс как таковой занимает в его творчестве совсем немного места, а секс без любви определяется как нечто лишенное смысла и противоестественное («Резиновый мужик»). Любовь же воспевается во всех ее проявлениях - любовь неразделенная, любовь отринутая, любовь счастливая. А с появлением в группе Юлии Коган по этому вопросу была представлена и женская точка зрения.
Отметим еще один характерный штрих. У Шнурова есть две несвязанные друг с другом песни «Паганини» и «Бах». Обращает на себя внимание отсутствие каких-либо постмодернистских издевок по отношению гениям - оба безапелляционно и справедливо ставятся много выше и конкретно группы Ленинград, и всей современной эстрады. В отличие, например, от чакоберриевско-битловского «Roll Over, Beethoven».
В отличие от Д.Ю. Пучкова с его абсолютно выдержанными, продуманными и обоснованными взглядами, взгляды Шнурова по ряду позиций, конечно, вызывают сожаление. Например, его участие в передачах, где в абсолютно либеральном ключе преподносились отдельные эпизоды нашей истории. Однако его здравого смысла вполне хватило, чтобы не поддаться белоленточной истерии. И вот тут как раз берет начало контр-карнавализация в его творчестве.
Началось все с песни «Химкинсий лес», где, по существу, высмеивалась сама шумиха вокруг этого события. В друзьях Шнурова тогда числился Троицкий, который на это отреагировал очень болезненно, да и не только он. Надо заметить, что после этой песни Шнурова, кажется, предпочитают просто не замечать. Затем появилась крайне ехидная пародия на Шевчука (прицельно как на участника протестного движения) «Антинародная». В песне «Где моя вода?», вышедшей в разгар болотно-сахарных протестов, уже откровенно высмеиваются белоленточные штампы (кровавый режим, жулики и воры). Герой требует, чтобы ему включили дома воду, а на свободу (в контексте этих митингов) ему наплевать. Будучи в кадре издевательски серьезным, Шнуров обозначил свое понимание разрыва между креативным классом и простым человеком, чьи интересы лежат в совершенно разных плоскостях. Еще один, едва заметный план здесь составляет то, что в условиях каких-то чрезвычайных событий, к которым так стремятся наши оранжисты, тема отсутствия услуг ЖКХ в больших городах может перестать быть смешной в одночасье.
Наиболее вызывающей стала песня «По ком звонят колокола?», в которой увязываются воедино практически все участники событий протестной зимы со стороны власти и со стороны оппозиции. И московские протесты, и московская власть предстают здесь как нечто, глубоко чуждое обычному гражданину. А апофеозом его издевательств над оранжистами, конечно, является песня «Мы за все хорошее», которую можно считать антигимном оранжистов. Помимо карнавализации белоленточного карнавала, еще до начала протестов он высмеивал и путинское «вставание с колен», затем под раздачу попал ура-патриотизм, эйфория по поводу грандиозных проектов типа Олимпиады в Сочи.
Таким образом, можно сказать, что Шнурову удалось сотворить классическое площадное действо в современных условиях. Он иронически переосмыслил оранжевый процесс с его мемами, лозунгами и действующими лицами.
Отдельной строкой можно выделить фэйкового блогера Льва Натановича Щаранского. Это до крайности ехидная, стилистически выдержанная пародия на весь отечественный либерализм, антисоветчину и русофобщину. Собрав все возможные штампы этих движений и их гуру, Л.Н. Щаранский в своем Живом Журнале и Твиттере неустанно, денно и нощно ведет борьбу с «кровавым путинизмом», «падение которого неизбежно». Он вывернул наизнанку, кажется, все, что имеет какое-то отношение к диссидентам, либералам и западникам. Регулярность появления записей в его блоге, продолжительность его ведения, оперативность, с какой он реагирует на любые политические и околополитические события, - все это делает сам жанр такой политической сатиры беспрецедентным и весьма резонансным для одного блога.
Приведенными примерами не исчерпывается то явление, которое мы хотели здесь затронуть, - явление стихийного народного смехового протеста, направленного уже против либеральной идеологии. Но поскольку это тема довольно свежая, возможно, мы к ней еще будем возвращаться, и тогда подробнее разберем и творчество названных авторов и других, работающих в этом же направлении.
Заключение
Смеховой народный протест - это, конечно, не панацея, это лишь одна из компонент, корректирующая сознание граждан. При этом то, что используется на войне, особенно те средства, которые стихийно используют в народных войнах, далеко не всегда могут быть использованы в мирном строительстве - идет ли речь о самосудах и кровавых расправах в классических народных войнах или об использовании элементов карнавализации в культурно-психологической войне. Народ веками доводят до состояния кипения, а потом притворно вздыхают о «без калош по мраморным лестницам» и о «бунте, бессмысленном и беспощадном». Таким образом, сказанное здесь - не призыв использовать все эти средства без разбора, а констатация происходящего и попытка более внимательно присмотреться к самому явлению.
Завершая разговор, хочется еще раз остановиться на главном. Мы не призываем всех бросаться на путь контр-карнавализации. Не призываем хотя бы потому, что подобная карнавализация есть партизанщина, а партизанское движение, как показывает история войн, действует максимально эффективно, только когда эти действия подчиняются общей, четко сформулированной цели и координируются из единого центра. Но и осуждать такую форму народного протеста мы тоже не собираемся. Тем более, что уже созданы произведения, безупречные и с художественной точки зрения и крайне полезные с морально-политической. Не соглашаться с отдельными ее средствами, отсекать вещи очевидно негодные - да, безусловно. Отказывать людям в праве выносить свои оценки окружающей действительности - нет, ни в коем случае. Мы лишь констатируем факт стихийного возникновения данного явления, а также говорим о том, что оно не возможно без определенного запроса в широких народных массах. И по ее размаху и содержанию можно косвенно судить и об умонастроениях граждан. Другое дело - что, как и в любом направлении творчества, какие-то вещи будут отсеяны и преданы забвению, что-то подвергнется переработке (народной или авторской), что-то можно будет изучать «только с соответствующими комментариями специалистов», а что-то войдет в культуру будущего в неизменном виде. В том числе и что-то из названного выше.
Ну и переполох, когда подвох наткнется на подвох!
Карнавализация карнавала: Гоблин, Шнур, Щаранский
Одним из первых примеров нового народного фольклора становится трилогия «Властелин колец» в смешном переводе Гоблина (сам Д.Ю. Пучков это называет пародийными переводами, высмеивающими массовый непрофессионализм переводчиков). Эти фильмы вообще стали чрезвычайно ярким событием в постсоветской массовой культуре. По существу, можно сказать, что они порождают в принципе новый жанр. Хотя, если этот жанр будет продолжен, там обнаружится много подводных камней, ибо карнавализация, напомним, может разить обе стороны. Нас же интересует чисто идеологический и содержательный аспект этого нового и необычного творения.
Впервые так ярко, образно и широко и на огромную аудиторию зазвучал голос, отвечающий запросам этой аудитории в условиях нарастающего разочарования, в первую очередь, Западом. Именно неприкосновенные доселе произведения массовой западной культуры и сами либерально-западные ценности оказались в перекрестии прицела Гоблина. Они были осмеяны им остро, беспощадно и совершенно по-новому.
Это, возможно, стало первым появлением элементов новой культуры, которая должна прийти на смену культуре СССР-1.0 и одновременно сохранить преемственность. Разворачивая новое действо, синтезируя музыкальные, исторические, фольклорные, кинематографические, политические и социально-экономические составляющие разных периодов, Гоблин перекидывает мостик и к советскому прошлому. Это проявляется не только в бесконечных цитатах, музыке, аллюзиях и пр. Лучшие качества героев ненавязчиво отсылают зрителя к советскому; делается это с огромной долей иронии, которая, однако, не затеняет главного.
Агроном, сын Агронома, закончивший сельхозтехникум и младшие командирские курсы, отважен, смел, справедлив. Образ Логоваза, который говорит мало и с сильным прибалтийским акцентом, при этом очень хорошо стреляет из лука, вызывает в памяти образ латышского стрелка. Дружба Агронома, Логоваза и Гиви Зурабовича напоминает о дружбе народов в СССР, где русский, прибалт и грузин плечом к плечу сражались против общего врага. И в этом их союзе отчетливо видно сильное авторское неприятие нынешней враждебности в межнациональных и межэтнических отношениях, что стало результатом Перестройки. В этих героях сквозь феерию юмора утверждается образ сильных и справедливых людей, готовых сражаться за правду, знающих, что такое воинский долг.
При этом в фантастически разнообразном коллаже юмора и отсылок, в героях время от времени обнаруживаются и иные качества. Например, вдруг возникшая идея у Логоваза накануне сражения продать лишние боеприпасы уркам была в корне пресечена Агрономом: «Да ты совсем обалдел, коммерсант хренов! Нас же потом этими стрелами и истыкают как Баралгина». Юмор смешной редакции ВК безусловно несет в себе отпечаток 20-летнего разгрома идеального. И вот здесь возникает важная черта народной освободительной культурной войны. Будучи насыщенной свидетельствами специфического постперестроечного бытия - начиная от криминального контекста ряда персонажей, аллюзиями на сериал Бригада, речевыми оборотами и заканчивая музыкальным рядом, - эта новая зарождающаяся культура содержит в себе мощный заряд отрицания этой скверны. Даже не только и не столько на уровне героев, их реплик, поступков и мотиваций, сколько на уровне семантического, интегрального восприятия зрителем всей трилогии.
Действительно, положительные персонажи - бравые оперуполномоченные, отрицательные - урки, гопники, оборотни в погонах. Не менее четко прослеживается отношение к внешним врагам как прошлого (фашисты, конные эсесовцы), так и настоящего (предатели-уголовники из числа оранжевых революционеров и представители Совета Европы, организующие оранжевую революцию и при этом тесно связанные с фашистами). В 3-ей серии есть такой диалог: «От лица Совета Европы предлагаю забаллотировать вас на пост президента Гондураса.» - «А еслив они отключат г’аз?» - «Тогда выводите ваших урок на Майдан, пан Ющенко.» Все перечисленные отрицательные герои между собой тесно связаны сюжетно, что на 100% соответствует нынешней реальности.
При этом, кстати, в трилогии нет огульного отрицания западной культуры. The Doors, Led Zeppelin, отсылки к компьютерным играм (Quake, Diablo) и фильмам (Терминатор, Титаник) присутствуют в фильме на равных началах с другими цитатами и отсылками. Они присутствуют там как элементы сегодняшней культурной жизни, и на эти элементы автор смотрит спокойно и трезво, находя в них определенное эмоциональное или иное содержание.
Многочисленные аллюзии и цитаты как на современную жизнь, так и из советской классики, создали тот необычайный культурологический синтез, который, наряду с идейным содержанием ВК, в конечном итоге и привлек миллионы зрителей. Нельзя сказать, что все повествование идет абсолютно ровно, но оно поразительно органично, учитывая сумасшедшее количество ингредиентов. Отдельно можно отметить абсолютно живую и очень разнообразную речь, в которой рядом с неологизмами (дивайсы, законнектиться) или жаргоном (фильтруй базар) опять же органично смотрятся и традиционные русские обороты, ныне почти забытые (Эвона как!). Говоря с людьми на их языке, и одновременно обладая огромным кругозором, Гоблин творит действо, в котором, несмотря на сказочно-иронический антураж, снова четко возвращаются и обосновываются понятия «наши» и «враги», где добро и зло встают на свои места и одновременно актуализируются, где снимается многолетний запрет на то, чтобы называть вещи своими именами.
Это мы и называем карнавализацией карнавала. Но это только первый шаг на пути к оздоровлению сознания. Этим как бы восстанавливается лишь некое равновесие между осмеянным советским и до недавнего времени неприкасаемым либерально-западным. Поэтому отметим еще один аспект творчества Гоблина, аспект очень серьезный и совсем уже не связанный с карнавалом.
Познакомившись с его смешными и правильными переводами, огромное количество, прежде всего, молодых людей становилось посетителями его сайта - Tynu40k Goblin’а. И там они включались в уже совершенно серьезные, хотя и не без шуток, обсуждения истории и современности. За теперь уже 13 лет существования на Тупичке рушились в хлам один за другим все подряд перестроечные мифы. Невозможно вспомнить, что из перестроечной лжи не подверглось там препарированию: репрессии, коллективизация, индустриализация, 1МВ, 2МВ, Гражданская, история обогащения Европы с многовековым колониальным грабежом, Древний Рим как предтеча нынешней Европы, политика США и их преступления как старые, так и совсем свежие, генезис либеральных реформ и диссидентствующая интеллигенция.
Длительные обсуждения, подробный разбор тех или иных статей и событий, формировали новый, по существу, левопатриотический дискурс. Очищалось сознание людей, преимущественно молодежи. Но оно очищалось не только от лживой перестроечной псевдофактологии. Отдельно следует выделить воспитательную работу, проводимую на Тупичке. В сознание молодежи год за годом возвращались элементарные в советское время истины: о том, что надо получать образование и трудиться, работу свою надо всегда выполнять добросовестно, следить за собой, с уважением и вниманием относиться к родным и близким, к старшим, быть терпимым к мелочам в быту и быть несгибаемым в принципиальных вопросах о Родине, чести, долге памяти предков, своей истории. Каким бы смешным и грустным это ни показалось, но новое обретение (возвращение) этих простейших морально-нравственных ориентиров постоянно наталкивается на яростные споры - зачем стараться учиться и работать, если мало платят и тп.
Сказанное о воспитательной функции Тупичка выходит за рамки заявленной темы. Однако, сделав первый шаг, состоящий в карнавализации карнавала или контр-карнавализации, Гоблин сделал и второй, крайне важный шаг - глубокая, серьезная переоценка либерально-западных ценностей для очень большого числа посетителей его сайта. Очень большое количество людей, как ни громко это прозвучит, впервые обретало на Тупичке способность мыслить за пределами либеральных догм, училось понимать происходящее и собственную историю, очищало свое сознание от перестроечных и постперестроечных тараканов, как в отношении фактологии, так и в отношении морали и нравственности. В этом огромная заслуга Д.Ю. Пучкова, уже как публициста. После Тупичка многие оказались готовы идти дальше по этому пути.
К числу заметных представителей современной контр-карнавализации можно отнести и неоднозначно воспринимаемого С. Шнурова и его группу «Ленинград». Эпатаж вокруг Шнурова многим мешает не то, что правильно понять, но даже сколько-нибудь внимательно рассмотреть его творчество. Между тем, оно гораздо серьезнее и глубже, чем это может показаться на первый взгляд.
Сразу надо сказать, что если трилогия ВК, о котором только что шла речь, может быть рекомендована широкому зрителю, включая старшеклассников, то на аудиторию Шнурова должен быть наложен не только возрастной, но и образовательно-нравственный ценз. Постоянный и грубый мат не способствует интеллектуальному или эстетическому развитию. И если человек за этим не слышит или не желает слышать ничего более, то крайне вредно ему это предлагать. В конце концов, отторжение ругани - это просто нормально. Слушатель Ленинграда должен быть морально устойчив, иначе песни Шнурова окажут такое же деструктивное воздействие, как бессмысленная матерная брань, возводимая в ранг искусства теми же карнавализаторами от contemporary-art.
Обычно о группе «Ленинград» говорят, что это в основном любовная лирика и алкогольно-бытовая тематика, изрядно сдобренная ненормативной лексикой. Что, безусловно, верно. Однако, помимо этого, надо четко понимать, что песни Шнурова, прежде всего, о людях из социальных низов и понятны, прежде всего, им. А, учитывая социальную ситуацию в постперестроечной России, социальный низ (по уровню жизни и зарплат) представлен очень богато - от рабочего до профессора. Чтобы ввести слушателя в мир образов, воссозданных в творчестве Шнурова, приведем цитату из А.М. Горького:
«Молодежь сидела в трактирах или устраивала вечеринки друг у друга, играла на гармониках, пела похабные, некрасивые песни, танцевала, сквернословила и пила. Истомленные трудом люди пьянели быстро, во всех грудях пробуждалось непонятное, болезненное раздражение. Оно требовало выхода. И, цепко хватаясь за каждую возможность разрядить это тревожное чувство, люди из-за пустяков бросались друг на друга с озлоблением зверей.»
Условия жизни социально обездоленных отражаются и на выразительных средствах - таких же суровых и зачастую неприглядных. Таковы герои песен «Дача», «Когда нет денег», «Кредит», «Агент 007» и многих других. При этом надо сказать, что герои Шнурова очень часто амбивалентны, и нельзя сказать, что он их оправдывает. Неприглядное поведение героев возникает в песнях «Обезьяна», «Ну, о чем», «Когда-нибудь». Понятно, почему герои ведут себя так, но нет попыток это оправдать. Герои последних перечисленных песен, кстати, очень напоминают Михаила Власова из горьковского романа «Мать».
Те, кто знаком с традицией русского рока, прекрасно знают, что это, в первую очередь, бесконечная череда псевдофилософских и квазипротестных текстов, рассчитанных на неискушенную аудиторию. Эти тексты, как правило, выдают довольно низкий интеллектуальный, а иногда и образовательный уровень своих авторов. Шнуров выпадает из этого ряда тем, что заранее отказывается принимать участие в состязании самодеятельных поэтов за звание очередного «пророка» и говорит очень простым языком, избегая философской тематики (за исключением считанных песен). Его герои укоренены в реальности, жизненны и понятны для большинства.
Одним словом, песни Шнурова - это унылый постперестроечный быт среднего гражданина России. Можно осудить его песни, но это лишь отражение существования наших граждан, загнанных в это социальное гетто. Шнурова можно с полным правом назвать певцом этого социального гетто с его бытовой неустроенностью и бесконечной тоской в условиях отсутствия смыслов. Иногда он погружается в пучину этой экзистенциальной тоски и разочарования («Олимпиада», «Все, пока»), иногда взрывается остросоциальной тематикой («Кредит», «Рождество»). Но главной темой его творчества всегда остается очень русская вера в жизнь. «Я люблю жизнь!» - выкрикивает он панкам, которые под его окнами провозглашают лозунг: «Ноу фьюче,» - одновременно посылая их по известному адресу. «Жизнь хороша!» - говорит он в другой песне назло всем проблемам и несчастьям.
Отдельного разговора заслуживает и его любовная лирика. Не имея возможности остановиться на ней подробно, скажем лишь, что главная ценность во взаимоотношениях мужчины и женщины по Шнурову - это любовь. Секс как таковой занимает в его творчестве совсем немного места, а секс без любви определяется как нечто лишенное смысла и противоестественное («Резиновый мужик»). Любовь же воспевается во всех ее проявлениях - любовь неразделенная, любовь отринутая, любовь счастливая. А с появлением в группе Юлии Коган по этому вопросу была представлена и женская точка зрения.
Отметим еще один характерный штрих. У Шнурова есть две несвязанные друг с другом песни «Паганини» и «Бах». Обращает на себя внимание отсутствие каких-либо постмодернистских издевок по отношению гениям - оба безапелляционно и справедливо ставятся много выше и конкретно группы Ленинград, и всей современной эстрады. В отличие, например, от чакоберриевско-битловского «Roll Over, Beethoven».
В отличие от Д.Ю. Пучкова с его абсолютно выдержанными, продуманными и обоснованными взглядами, взгляды Шнурова по ряду позиций, конечно, вызывают сожаление. Например, его участие в передачах, где в абсолютно либеральном ключе преподносились отдельные эпизоды нашей истории. Однако его здравого смысла вполне хватило, чтобы не поддаться белоленточной истерии. И вот тут как раз берет начало контр-карнавализация в его творчестве.
Началось все с песни «Химкинсий лес», где, по существу, высмеивалась сама шумиха вокруг этого события. В друзьях Шнурова тогда числился Троицкий, который на это отреагировал очень болезненно, да и не только он. Надо заметить, что после этой песни Шнурова, кажется, предпочитают просто не замечать. Затем появилась крайне ехидная пародия на Шевчука (прицельно как на участника протестного движения) «Антинародная». В песне «Где моя вода?», вышедшей в разгар болотно-сахарных протестов, уже откровенно высмеиваются белоленточные штампы (кровавый режим, жулики и воры). Герой требует, чтобы ему включили дома воду, а на свободу (в контексте этих митингов) ему наплевать. Будучи в кадре издевательски серьезным, Шнуров обозначил свое понимание разрыва между креативным классом и простым человеком, чьи интересы лежат в совершенно разных плоскостях. Еще один, едва заметный план здесь составляет то, что в условиях каких-то чрезвычайных событий, к которым так стремятся наши оранжисты, тема отсутствия услуг ЖКХ в больших городах может перестать быть смешной в одночасье.
Наиболее вызывающей стала песня «По ком звонят колокола?», в которой увязываются воедино практически все участники событий протестной зимы со стороны власти и со стороны оппозиции. И московские протесты, и московская власть предстают здесь как нечто, глубоко чуждое обычному гражданину. А апофеозом его издевательств над оранжистами, конечно, является песня «Мы за все хорошее», которую можно считать антигимном оранжистов. Помимо карнавализации белоленточного карнавала, еще до начала протестов он высмеивал и путинское «вставание с колен», затем под раздачу попал ура-патриотизм, эйфория по поводу грандиозных проектов типа Олимпиады в Сочи.
Таким образом, можно сказать, что Шнурову удалось сотворить классическое площадное действо в современных условиях. Он иронически переосмыслил оранжевый процесс с его мемами, лозунгами и действующими лицами.
Отдельной строкой можно выделить фэйкового блогера Льва Натановича Щаранского. Это до крайности ехидная, стилистически выдержанная пародия на весь отечественный либерализм, антисоветчину и русофобщину. Собрав все возможные штампы этих движений и их гуру, Л.Н. Щаранский в своем Живом Журнале и Твиттере неустанно, денно и нощно ведет борьбу с «кровавым путинизмом», «падение которого неизбежно». Он вывернул наизнанку, кажется, все, что имеет какое-то отношение к диссидентам, либералам и западникам. Регулярность появления записей в его блоге, продолжительность его ведения, оперативность, с какой он реагирует на любые политические и околополитические события, - все это делает сам жанр такой политической сатиры беспрецедентным и весьма резонансным для одного блога.
Приведенными примерами не исчерпывается то явление, которое мы хотели здесь затронуть, - явление стихийного народного смехового протеста, направленного уже против либеральной идеологии. Но поскольку это тема довольно свежая, возможно, мы к ней еще будем возвращаться, и тогда подробнее разберем и творчество названных авторов и других, работающих в этом же направлении.
Заключение
Смеховой народный протест - это, конечно, не панацея, это лишь одна из компонент, корректирующая сознание граждан. При этом то, что используется на войне, особенно те средства, которые стихийно используют в народных войнах, далеко не всегда могут быть использованы в мирном строительстве - идет ли речь о самосудах и кровавых расправах в классических народных войнах или об использовании элементов карнавализации в культурно-психологической войне. Народ веками доводят до состояния кипения, а потом притворно вздыхают о «без калош по мраморным лестницам» и о «бунте, бессмысленном и беспощадном». Таким образом, сказанное здесь - не призыв использовать все эти средства без разбора, а констатация происходящего и попытка более внимательно присмотреться к самому явлению.
Завершая разговор, хочется еще раз остановиться на главном. Мы не призываем всех бросаться на путь контр-карнавализации. Не призываем хотя бы потому, что подобная карнавализация есть партизанщина, а партизанское движение, как показывает история войн, действует максимально эффективно, только когда эти действия подчиняются общей, четко сформулированной цели и координируются из единого центра. Но и осуждать такую форму народного протеста мы тоже не собираемся. Тем более, что уже созданы произведения, безупречные и с художественной точки зрения и крайне полезные с морально-политической. Не соглашаться с отдельными ее средствами, отсекать вещи очевидно негодные - да, безусловно. Отказывать людям в праве выносить свои оценки окружающей действительности - нет, ни в коем случае. Мы лишь констатируем факт стихийного возникновения данного явления, а также говорим о том, что оно не возможно без определенного запроса в широких народных массах. И по ее размаху и содержанию можно косвенно судить и об умонастроениях граждан. Другое дело - что, как и в любом направлении творчества, какие-то вещи будут отсеяны и преданы забвению, что-то подвергнется переработке (народной или авторской), что-то можно будет изучать «только с соответствующими комментариями специалистов», а что-то войдет в культуру будущего в неизменном виде. В том числе и что-то из названного выше.