Мартынов - невошедшее
Ну, и раз пошло такое дело - фрагменты, не вошедшие в спектакль "Владимир Мартынов. Человек.doc".
"До пяти у меня были сны кошмарные.
И что интересно: меня крестили в пять лет, и всё как рукой сняло.
Мне было настолько страшно, что я специально писался в постель, чтобы привлечь внимание взрослых.
Страхи были разные, и один из таких страхов, странный такой, мистический - поваленные деревья.
Дело в том, что году в 1950-м был смерч в Московской области.
На Сходне повалило деревья, и мне снилось, что поваленные деревья - это мертвецы.
Покойники!
И потом мы шли в лес гулять, и мама говорила: "Ну что ты боишься-то!».
А ночью - всё!
Ужас жуткий был.
Я сейчас поваленного дерева боюсь.
Только сейчас я понимаю, что страх этот - глубокая подкорковая вещь.
Понимаете идею?
Мы с деревьями очень сильно связаны - доаналитические древесные вещи".
"Мой духовный отец, отец Павел был оппозиционером, он Новокузнецком храме читал.
Но официально ему нельзя было служить.
И однажды КГБ застукало меня у него на квартире.
Если бы узнали, что я преподаватель Духовной академии и окормляюсь у него, меня бы выгнали отовсюду в два счета.
Но меня спасло то, что сотрудник КГБ не поверил моим словам о том, что я работаю в Духовной академии - это отдельная история.
А отец Павел в конце-концов пострадал, но не тогда, а позже.
Его арестовали, он год просидел во Владимирском централе по очень легкой статье о нарушении паспортного режима, и сейчас он служит в церкви.
Но тогда было нарушение паспортного режима и год.
И что показательно: до отсидки в централе, он все время говорил что нет в мире этом места христианину.
Единственные два места, где христианин может находиться и спасаться это больница и тюрьма.
В Централе он чистил лук где-то в подвале вместе с другими заключенными.
Оказалась, это страшная вещь, от которой люди умирают.
Когда чистишь лук с утра до вечера, без масок и респираторов, у тебя разъедает легкие, в общем кошмар неперадаваемый.
И по возвращению из Владимирского централа отец Павел сказал:
"Нет, тюрьма это все-таки не то место, где христианин должен находиться".
"До пяти у меня были сны кошмарные.
И что интересно: меня крестили в пять лет, и всё как рукой сняло.
Мне было настолько страшно, что я специально писался в постель, чтобы привлечь внимание взрослых.
Страхи были разные, и один из таких страхов, странный такой, мистический - поваленные деревья.
Дело в том, что году в 1950-м был смерч в Московской области.
На Сходне повалило деревья, и мне снилось, что поваленные деревья - это мертвецы.
Покойники!
И потом мы шли в лес гулять, и мама говорила: "Ну что ты боишься-то!».
А ночью - всё!
Ужас жуткий был.
Я сейчас поваленного дерева боюсь.
Только сейчас я понимаю, что страх этот - глубокая подкорковая вещь.
Понимаете идею?
Мы с деревьями очень сильно связаны - доаналитические древесные вещи".
"Мой духовный отец, отец Павел был оппозиционером, он Новокузнецком храме читал.
Но официально ему нельзя было служить.
И однажды КГБ застукало меня у него на квартире.
Если бы узнали, что я преподаватель Духовной академии и окормляюсь у него, меня бы выгнали отовсюду в два счета.
Но меня спасло то, что сотрудник КГБ не поверил моим словам о том, что я работаю в Духовной академии - это отдельная история.
А отец Павел в конце-концов пострадал, но не тогда, а позже.
Его арестовали, он год просидел во Владимирском централе по очень легкой статье о нарушении паспортного режима, и сейчас он служит в церкви.
Но тогда было нарушение паспортного режима и год.
И что показательно: до отсидки в централе, он все время говорил что нет в мире этом места христианину.
Единственные два места, где христианин может находиться и спасаться это больница и тюрьма.
В Централе он чистил лук где-то в подвале вместе с другими заключенными.
Оказалась, это страшная вещь, от которой люди умирают.
Когда чистишь лук с утра до вечера, без масок и респираторов, у тебя разъедает легкие, в общем кошмар неперадаваемый.
И по возвращению из Владимирского централа отец Павел сказал:
"Нет, тюрьма это все-таки не то место, где христианин должен находиться".