эрвин и лил.
Эрвин учился в седьмом классе, и самый обычный его день мало чем отличался от дня самого обычного семиклассника.
каждое будничное утром ровно в 7:00 Эрвина будил будильник. будильник у него был настоящий. не в телефоне или музыкальном центре, а просто будильник - круглый и на двух ножках.
занятия начинались в 9, добираться до школы было не так долго, а времени на сборы Эрвину вообще почти не требовалось. он был не из тех, кто подолгу вертитится у шкафа, а потом - ещё дольше - у зеркала, выбирая, что надеть.
у Эрвина были две любимые пары джинсов и три любимые футболки. но с ними всё было просто. одни джинсы были узкие и из более плотной ткани, вторые - пошире и потоньше. поэтому Эрвин высовывал руку в окно и понимал, какие джинсы надо надеть сегодня. а если не понимал - высовывал голову, и тут уж всё становилось ясно.
для выбора футболки не нужно было даже что-то высовывать. если Эрвин просыпался в отвратительном настроении, он надевал белую футболку с россыпью чёрных звёздочек в районе правой лопатки. он недолюбливал белый цвет, не любил, когда на него таращатся прохожие и просто терпеть не мог, когда кто-нибудь ехидно(или даже не очень) комментировал его появление в классе в белой футболке репликой вроде "эрвин, какой ты сегодня нарядный!".
к тому же в белой футболке нельзя было лежать на траве или сидеть, прислонившись спиной к дереву, поросшему мхом. то есть можно, конечно. но потом тогда появление Эрвина дома в белой-уже_не_такой_уж_белой футболке обязательно будет прокомментировано мамой эрвина какой-нибудь фразой вроде: "эрвин, по каким таким местам лы лазишь, что приходишь домой в таком виде?!".
вот из-за всего этого Эрвин и надевал белую футболку со звёздочками лишь тогда, когда у него было плохое настроение. потому что, если оно и так было плохое, то испортить его уже ничто не могло. а футболка эта, не смотря на свой цвет, да и как же она могла, даже если бы захотела, нравилась Эрвину. и он вовсе не считал её парадной. и надевал всего пару раз в месяц. потому что у Эрвина, как и у практически любого другого семиклассника из благополучной семьи, очень редко бывало плохое настроение.
ещё у него были ярко-зелёная и чёрная футболки. когда на улице было солнечно Эрвин надевал зелёную, когда дождливо или пасмурно - чёрную.
к счастью для Эрвина его вечная бейсболка одинаково шла ко всем трём любимым футболкам.
торчать подолгу в ванной тоже было не в эрвиновском стиле. он любил читать, лёжа в ванной (причём иногда в пустой и в одежде), но только по вечерам или ночью, когда не спалось. а утром - нет.
продолжительность завтрака Эрвина по идее должна была бы равняться времени, которое нужно на съедение одного зелёного яблока. но нет. и завтрак его растягивался на долгие 15-20 минут.. потому что ровно в 8.10 мама Эрвина ставила на стол перед ним (или перед тем стулом, на котором, по её рассчётам, он должен был вот-вот появиться) тарелку с овсяной кашей.
она вычитала в каком-то журнале с названием вроде здоровье-для-всей-семьи, что именно овсянка - это лучший завтрак для подростка, склонного к дистрофии. Эрвин ужасно злился на этот журнал. потому что он сам вовсе не считал себя склонным к какой-то там дистрофии. и слово подросток ему тоже совсем не нравилось. и овсяная каша ему, кстати, тоже не очень нравилась.
поэтому каждое утро минут 5-10 он тратил на её художественное размазывание по тарелке или пиалке. по этому Эрвин был настоящий специалист! он научился делать это так.. что визуально действительно казалось, что её стало меньше. да и вообще было в этом что-то. кто-то фотографирует себя каждое 12-ое число каждого месяца. кто-то придумывает какую-то тематику и устраивает потом выставку, на которой все стены завешены, допустим, фотографиями спящих людей.
если бы Эрвин был гениальным ребёнком и у него был бы специальный человек, который следил бы за его жизнью, чтобы не пропустить ни одну эрвиновскую гениальность, то рано или поздно вы могли бы сходить на выставку, где перед вами предстали бы десятки, а может и сотни, эрвиновских овсяночных размазней. возможно, такая выставка была бы неожиданностью и для самого Эрвина. ведь если бы он знал, что после каждого завтрака кевин (а не исключено, что именно так звали бы этого специального человека) фотографирует его тарелку, смог бы он творить свои шедевры и дальше? как знать.
но эрвин не был гением. и поэтому вы, скорее всего, не увидите ни одну из тех тарелок.
идти до школы было минут 20. большинство ребят добирались на школьном автобусе или на велосипедах. те, кто жили поближе - шли пешком. ну а Эрвин ехал на скейтборде. и это занимало у него примерно 7 с половиной минут.
и вот тут становится непонятно, зачем Эрвин ставил будильник на 7, если на всё про всё ему было достаточно часа.
а дело было в том, что Эрвин, как известно, очень любил мечтать. и мечтать в постели Эрвин тоже очень любил. тем более, что здесь им никто не мешал.
Эрвин лежал в полусне и его мечты переплетались с обрывками снов. если ему, допустим, только что снилось, что он средневековый принц и живёт в невероятном готическом замке, то часто так получалось, что и мечтал он не от свеого лица, а всё ещё будучи принцем. и так каждое утро до восьми. а потом душ, рука в окно и размазывание каши.
и так изо дня в день. неделя за неделей.
до школы Эрвин мог доехать двумя путями: либо по тротуару, идущему вдоль проезжей дороги, либо через дворы и парк. в каждом варианте были свои минусы. когда Эрвин ехал по тротуару, частенько мимо него проезжал школьный автобус и многие таращились на него из окон. он заметил это как-то и с тех пор уже никогда не смотрел в сторону проезжающего мимо автобуса. но они всё равно таращились, он знал это. он не думал об этом, не искал причин.. просто знал.
Эрвин был не из тех, кто стеснялся, когда на него пялятся, и уж конечно он не думал, что у него пятно на футболке или надпись "лузер" на спине. чаще всего он просто не замечал, что на него кто-то смотрит. а когда замечал, особенно если это были бритоголовые парни или группки девочек с косыми чёлками и чёрными ногтями, то он просто чаще и с большей силой отталкивался ногой от земли.
из автобуса на него смотрели, да.
но в парке был плохой асфальт.