Скудная хроника четырёх ступеней
Пусть чьи-то бледные руки покажутся роднее собственного сердца, а их дрожь окажется вестником Следующей более_зоркой Нежности.
С Тех Самых Пор в её отражённой комнате не зажигали свеч, не отворяли окон. Радио она не включала и в книгу заглядывала редко.
Каждый вечер, Без четверти шесть, она уходила из дома, искренне веря в то, что не вернётся Обратно, что где-то потеряет телефон или проедет свою остановку, очнётся в немецком Страсбурге, в пригороде военной Франции.
Но кто-то неловкий её возвращал Обратно, садил за накрытый стол и что-то шептал невнятно, подсыпая порошок в Мохито. Потом пугались коты, кошки скребли половицы, фонарь всё так же скучал, лампа всё не отвечала.
Проснулась однажды в тридцать, коснулась мужа губами - рукой отвела чёлку, коснулась губами лба.
С Тех Самых Пор в её отражённой комнате не зажигали свеч, не отворяли окон. Радио она не включала и в книгу заглядывала редко.
Каждый вечер, Без четверти шесть, она уходила из дома, искренне веря в то, что не вернётся Обратно, что где-то потеряет телефон или проедет свою остановку, очнётся в немецком Страсбурге, в пригороде военной Франции.
Но кто-то неловкий её возвращал Обратно, садил за накрытый стол и что-то шептал невнятно, подсыпая порошок в Мохито. Потом пугались коты, кошки скребли половицы, фонарь всё так же скучал, лампа всё не отвечала.
Проснулась однажды в тридцать, коснулась мужа губами - рукой отвела чёлку, коснулась губами лба.