(no subject)
(serpent's tongue)
- Представь себе, что сейчас ночь, глубокая ночь, а у тебя закончились сигареты. Или лучше так: сигареты закончились у меня, - фантазирует она. А я смотрю в окно. Там ночь, но не настолько глубокая, как в её фантазиях.
- Итак, глубокая ночь, а у меня закончились сигареты. Я говорю тебе: "Кошкин, сходи, купи мне сигарет, милый". Ты ворчишь, как всегда. Тебе не хочется одеваться и куда-то идти. Ты предлагаешь мне курить твой "кэмэл", но я не курю твой "кэмэл". В результате, мы идём за сигаретами вместе.
- Итак, мы купили сигареты и возвращаемся домой. И здесь происходит страшное: я замешкалась, а ты уходишь вперёд, идешь вперёд по обросшему льдом тротуару. И вдруг ты падаешь. Подскальзываешься и падаешь. И умираешь.
- Неважно, что делала я тогда. Возможно, я плакала, я кричала. А, возможно, и нет. Возможно, я просто ушла, а ты остался лежать на тротуаре - мёртвый и уже не мой. Я пришла домой и уснула. И когда я проснулась, ты был рядом. Ты был жив. Ты готовил мне завтрак, варил кофе. Курил в форточку. Помню, с кем-то говорил по телефону - кажется, по работе. Ты был жив.
- С этого момента моя реальность раздваивается, помнишь, как у Павича: "Раздваивается, как язык змеи"? С одной стороны, я знаю, что ты мёртв. С другой - я вижу, что ты жив. Ты - живой, тёплый, ты пахнешь так же, как пахнул всегда. Но я уже видела твою смерть, я видела тебя мёртвым, лежащим на тротуаре. Я не знаю, что мне делать со всем этим, как мне жить дальше.
- Ну их в баню, эти сигареты, - говорю. - Кури мой "кэмэл".
Она смеётся. Когда она смеётся, она закрывает глаза. Я хочу видеть её глаза, когда она смеётся, но она их всегда закрывает.
- Представь себе, что сейчас ночь, глубокая ночь, а у тебя закончились сигареты. Или лучше так: сигареты закончились у меня, - фантазирует она. А я смотрю в окно. Там ночь, но не настолько глубокая, как в её фантазиях.
- Итак, глубокая ночь, а у меня закончились сигареты. Я говорю тебе: "Кошкин, сходи, купи мне сигарет, милый". Ты ворчишь, как всегда. Тебе не хочется одеваться и куда-то идти. Ты предлагаешь мне курить твой "кэмэл", но я не курю твой "кэмэл". В результате, мы идём за сигаретами вместе.
- Итак, мы купили сигареты и возвращаемся домой. И здесь происходит страшное: я замешкалась, а ты уходишь вперёд, идешь вперёд по обросшему льдом тротуару. И вдруг ты падаешь. Подскальзываешься и падаешь. И умираешь.
- Неважно, что делала я тогда. Возможно, я плакала, я кричала. А, возможно, и нет. Возможно, я просто ушла, а ты остался лежать на тротуаре - мёртвый и уже не мой. Я пришла домой и уснула. И когда я проснулась, ты был рядом. Ты был жив. Ты готовил мне завтрак, варил кофе. Курил в форточку. Помню, с кем-то говорил по телефону - кажется, по работе. Ты был жив.
- С этого момента моя реальность раздваивается, помнишь, как у Павича: "Раздваивается, как язык змеи"? С одной стороны, я знаю, что ты мёртв. С другой - я вижу, что ты жив. Ты - живой, тёплый, ты пахнешь так же, как пахнул всегда. Но я уже видела твою смерть, я видела тебя мёртвым, лежащим на тротуаре. Я не знаю, что мне делать со всем этим, как мне жить дальше.
- Ну их в баню, эти сигареты, - говорю. - Кури мой "кэмэл".
Она смеётся. Когда она смеётся, она закрывает глаза. Я хочу видеть её глаза, когда она смеётся, но она их всегда закрывает.