ЧЁРНЫЙ ТОПОЛЬ, Театр драмы, Минусинск, 1-я часть
Я преклоняюсь перед этими людьми. Я не понимаю, какой самоотверженной любовью к искусству надо обладать, чтобы в маленьком сибирском городе с 70-тысячным населением поставить 2-х частный 8-часовой спектакль на 40 актёров. Думаю, в Москве артистов, способных так работать в таких условиях, очень немного.
Поначалу и спектакль, и актёрская игра кажутся чересчур простыми и наивными, возможно, слегка старомодными. Но потом понимаешь, что это не так. На сцене люди, не испорченные и не отягощённые современным театром, не обременённые какими бы то ни было штампами, режиссёрским давлением, немерянными амбициями. Они не по-театральному чисты, искренни, непосредственны. Они существуют в спектакле, не пытаясь перенести на подмостки жизнь, но просто живя, так, как привыкли. Трилогия "Сказания о людях Тайги", а вернее заключительная часть романа-эпопеи, "Чёрный тополь", кажется написанной специально для них и про них - крепко сложенных светловолосых высачей, рыжебородых толстяков, мощных пышнотелых женщин с низким голосом. Страсти сибирских крестьян, любящих, жестоких, несчастных и неприкаянных - в их плоти и крови, и вряд ли кто-то ещё смог бы понять этих персонажей и перенести их на сцену с такой полнотой. Они не осуждают своих героев, не восторгаются ими и не анализируют их - они любят их, как своих близких, такими, какие есть. Их простота - простота народной сказки. А звучащий нараспев, слегка убаюкивающий голос, который зачитывает из-за сцены отрывки романа, придаёт спектаклю сходство с былинными сказаниями.
Иногда кажется, что это актёрский театр. Но на самом деле за ним стоит глубокая и тщательная режиссёрская работа. Здесь все мизансцены выстроены с идеальной чёткостью, роли разобраны со вниманием к каждому слову. Режиссёр Алексей Песегов создаёт масштабное полотно, и ему отлично удаются массовые сцены, когда после долгожданного дождя жители деревни обрызгивают друг друга из полных вёдер, или во время разгоревшейся драки вдруг все дружно останавливаются, усаживаются за стол, чтобы единым залпом опустошить стаканы водки и с новыми силами продолжить выяснять отношения. Нельзя сказать и что спектакль бытовой: в основе декораций 2 поднимающихся помоста, за которыми скрываются стол и стулья - больше ничего не надо.
Вот он, пресловутый русский психологический театр - живёт и процветает за 4000 километров от Москвы.
Для меня непостижимо, что на Золотой маске "Чёрный тополь" попал во внеконкурсную программу, когда среди номинантов устаревший на несколько десятилетий Дядюшкин сон БДТ и мёртворождённые Додинские Бесплодные усилия любви. И, конечно, привозя спектакль, Маска ставит себя в каком-то смысле в уязвимую позицию - не только поэтому, но и потому, что благодаря программе "Маска+" станет ясно: разговоры о том, что Маска в самом деле отбирает для конкурса лучшие спектакли и почти ничего хорошего в театральной провинции не происходит, во многом лишены оснований.
Поначалу и спектакль, и актёрская игра кажутся чересчур простыми и наивными, возможно, слегка старомодными. Но потом понимаешь, что это не так. На сцене люди, не испорченные и не отягощённые современным театром, не обременённые какими бы то ни было штампами, режиссёрским давлением, немерянными амбициями. Они не по-театральному чисты, искренни, непосредственны. Они существуют в спектакле, не пытаясь перенести на подмостки жизнь, но просто живя, так, как привыкли. Трилогия "Сказания о людях Тайги", а вернее заключительная часть романа-эпопеи, "Чёрный тополь", кажется написанной специально для них и про них - крепко сложенных светловолосых высачей, рыжебородых толстяков, мощных пышнотелых женщин с низким голосом. Страсти сибирских крестьян, любящих, жестоких, несчастных и неприкаянных - в их плоти и крови, и вряд ли кто-то ещё смог бы понять этих персонажей и перенести их на сцену с такой полнотой. Они не осуждают своих героев, не восторгаются ими и не анализируют их - они любят их, как своих близких, такими, какие есть. Их простота - простота народной сказки. А звучащий нараспев, слегка убаюкивающий голос, который зачитывает из-за сцены отрывки романа, придаёт спектаклю сходство с былинными сказаниями.
Иногда кажется, что это актёрский театр. Но на самом деле за ним стоит глубокая и тщательная режиссёрская работа. Здесь все мизансцены выстроены с идеальной чёткостью, роли разобраны со вниманием к каждому слову. Режиссёр Алексей Песегов создаёт масштабное полотно, и ему отлично удаются массовые сцены, когда после долгожданного дождя жители деревни обрызгивают друг друга из полных вёдер, или во время разгоревшейся драки вдруг все дружно останавливаются, усаживаются за стол, чтобы единым залпом опустошить стаканы водки и с новыми силами продолжить выяснять отношения. Нельзя сказать и что спектакль бытовой: в основе декораций 2 поднимающихся помоста, за которыми скрываются стол и стулья - больше ничего не надо.
Вот он, пресловутый русский психологический театр - живёт и процветает за 4000 километров от Москвы.
Для меня непостижимо, что на Золотой маске "Чёрный тополь" попал во внеконкурсную программу, когда среди номинантов устаревший на несколько десятилетий Дядюшкин сон БДТ и мёртворождённые Додинские Бесплодные усилия любви. И, конечно, привозя спектакль, Маска ставит себя в каком-то смысле в уязвимую позицию - не только поэтому, но и потому, что благодаря программе "Маска+" станет ясно: разговоры о том, что Маска в самом деле отбирает для конкурса лучшие спектакли и почти ничего хорошего в театральной провинции не происходит, во многом лишены оснований.