Песни рыб
Для Дня рыбьих сказок
Яра живёт на дне чужого моря, и каждое утро и вечер разговаривает с рыбами. Они медленно разевают рты, толстое стекло холодит ладони и не пропускает ни единого звука. Яра знает, что на самом деле они поют. Если сейчас подняться наверх по приставной лестнице, пройти по коридору направо и постучаться к дяде Карену, то можно услышать их голоса. Там, в море, вообще стоит постоянный шум, и, пожалуй, хорошо, что стекло ничего не пропускает. Хотя дядя Карен говорит, что это ультразвук. И что Яра всё равно бы ничего не услышала. А было бы здорово, наверное, уметь разговаривать так, чтобы тебя слышали только друзья, а остальные нет! Это как тайный язык, только никто даже не догадается, что ты что-то говоришь. И если бы даже их поймали враги, они бы смогли переговариваться, всех перехитрить и убежать. Как в видеокнижках! Правда, у Яры нет врагов… Ну, можно было бы ещё придумать, что с ним делать. Яра едва не пропускает оранжевую мерцающую запятую за окном, машет рукой и радостно кричит:
- Привет, Рыжик!
Рыжик выпускает сноп радужных лучей, и они пускаются наперегонки вдоль длинного окна.
***[Дома в каюте мама]
Дома в каюте мама чмокает её в макушку и говорит:
- Я уже хотела посылать за тобой почтового голубя! Садись есть.
Голубей на станции нет, это мама так шутит. Яра видела голубей на голограммах. Интересно, какие они на ощупь? А что, если голубь заблудится в их коридорах? Найдёт ли он дорогу к себе домой?
- Яра! Ты опять витаешь в облаках!
Облаков на станции тоже нет. Яра знает очень много вещей, которых у них нет.
- Мама, я сегодня три раза обогнала Рыжика! - хвастается она, и, наконец, берётся за ложку.
Папа смотрит через стол на маму:
- Мне кажется, или наша дочь устанавливает Первый контакт?
- Это вряд ли, - смеётся мама. - Они не разумны, я проверяла. Это просто инстинкт преследования. Хотя…
- Вот видишь, ты уже сомневаешься! - победоносно говорит папа.
- Не то чтобы сомневаюсь… Просто в последние дни мы зафиксировали странную групповую активность. Если бы я самолично не изучала их несколько лет подряд, подумала бы, что мы имеем дело с каким-то… религиозным ритуалом?
- Что они делают?
- Собираются в параллельные друг другу цепочки вокруг нашей станции и поют.
- Надеюсь, они не собираются приносить нам жертву! Или нас! - картинно ужасается папа и косится на Яру.
- И снова вряд ли. Возможно, это как-то связано с циклами течений - нам о них недостаточно известно. Так что - нет, рыбы, конечно, милы, но всё ещё не разумны.
- Но всё-таки я рад, что мы решили не употреблять их в пищу! Не хотелось бы войти в их историю как те дикари, что съели Кука.
- Папа, мы с ним дружим, и я знаю, что он не Кук! Он Рыжик!
- И слава богу, - непонятно отвечает папа. - Ты уже решила, какую сказку почитать тебе перед сном?
***
Ночью Яра встаёт в туалет, и на обратном пути слышит приглушённые голоса родителей за переборкой.
- … но ни разу за шесть лет?!
- Они пытаются, Лил. Я уверен, что они пытаются.
- Сколько ещё мы сможем здесь продержаться?
- Если идея с открытой системой сработает, то бесконечно долго, ты же знаешь. У нас уникальный шанс! Мы сами тогда об этом мечтали.
- Бойтесь своих желаний… - горько говорит мама. - Мне страшно, Марк. Мне страшно об этом думать, потому что я не хочу, чтобы мой ребёнок… до конца своих лет… совсем один…
Мама часто волнуется по пустякам, Яра уже привыкла. И к тому, что она единственный ребёнок на станции, тоже привыкла. Вот уж точно не о чем волноваться! Может, тут нет детей, но у неё много друзей. Дядя Карен. Доктор Дина. Бойзи. Капитан Кэтрин! И Рыжик.
Родители молчат, и Яра забирается обратно под одеяло. Кажется, папа что-то опять говорит, но отсюда голоса звучат едва слышно, и она засыпает.
***
С утра Яра забегает в лабораторию к доктору Дине. В лаборатории всегда светло, а доктор Дина всегда улыбается. Она надевает на Яру чёрные очки и ведёт её в маленькую комнатку, где горит нестерпимо яркая лампа. Это называется "ультрафиолет" и это "полезно для ребёнка, сидящего взаперти". Когда Яра вырастет, ей разрешат надевать костюм и подниматься на поверхность. Там бывают облака и молнии, а ещё огромные волны - Яра видела фотографии. Интересно, если встать на вершину большой волны, можно будет дотянуться до облаков? И живёт ли там кто-нибудь так же, как в море? Папа говорит, что облака - это смесь газов, вроде воздуха, но ими нельзя дышать. Это Яре понятно: как ими дышать, если облака такие плотные? Они же весь нос забьют!
Когда Яра выходит из комнатки, у стола доктора Дины сидят Анита и Джек. Яра видит их со спины, но знает, что у Джека обожжено лицо и нет левого глаза, как у пирата в маминой книжке. Хотя Джек совсем не пират - это его обожгло во время Большой Аварии. Это случилось, когда Яры ещё не было... Бойзи рассказала, что был большой пожар, и нужно было закрыть шлюз, чтобы огонь не пошёл дальше. Шлюз заклинило, и Джек бросился в огонь, чтобы закрыть его вручную. Поэтому Джек не пират, а "настоящий герой".
- Ты уверена? - спрашивает доктор Дина у Аниты. - Но что скажет капитан?
- Капитан может говорить, что хочет, но если мы собираемся сидеть тут всю жизнь, я хочу, чтобы это была нормальная жизнь! И семья. - Она протягивает руку и гладит Джека по колену.
На лицо доктора Дины как будто падает тень.
- Да, - говорит она. - Я понимаю. Но риски…
- Вся наша жизнь тут - сплошной риск, - говорит Джек. - В конце концов, у Лил получается растить Яру.
Эта мысль смешит Яру: разве она растение, чтобы её растить? Они представляет себя в горшке в оранжерее у Бойзи и тихонько хихикает, расправляясь с непослушной застёжкой комбинезона.
Джек с Анитой оборачиваются и улыбаются, а потом переглядываются между собой.
- Да, - говорит Анита, положив руку на живот. - Мы уверены.
***
У Бойзи в оранжерее всегда тепло и влажно, потому что в её центре находится большой ре-зер-вуар с водорослями. Яре нравится это слово, но Бойзи предпочитает называть его прудом. Мама запрещает Яре подходить близко к краю пруда, но если за руку с Бойзи, то можно. Сегодня в пруду лежит какая-то странная штука.
- А это Карен притащил, - поясняет Бойзи. - Он мастерит новый приёмник, чтобы поднять его наверх. Вот, проверяет на герметичность,чтобы далеко не таскать.
У Бойзи коричневая кожа и морщинки вокруг глаз. Яре нравится смотреть, как они то исчезают, то появляются, когда Бойзи говорит.
- Это чтобы слушать рыб?
- Нет, - мрачно отвечает Бойзи. - Это чтобы слушать других людей.
Яра знает, что другие люди могут быть за облаками, и ещё выше, на орбите планеты - если прилетят. Все хотят, чтобы прилетели, а Яра пока не знает, хочет ли она этого. Если они прилетят, привезут ли они голубей? Можно ли будет попробовать у них шоколад и бананы? Но Яра опять отвлеклась, а у них с Бойзи уговор: если одна из них расстроена, то нужно обязательно спросить, в чём дело, и посочувствовать.
- Дядя Карен тебя расстроил, да?
- Дяде Карену достанется от капитана. Если и этот приёмник разобьёт шторм, ему несдобровать! А ещё это разобьёт ему сердце, и мне опять придётся его утешать, а ведь я говорила!... - ворчит Бойзи, и благодарно сжимает Ярину руку.
Яра внимательно слушает. В прошлый раз, когда в приёмник через пять минут наверху попала молния, капитан Кэтрин сказала, что они не могут себе позволить "разбазаривать ресурсы". Базар Яра видела на голограммах к сказке про Аладдина, поэтому она не очень поняла, что именно имела в виду капитан, но Карен расстроился. И Бойзи, и родители, и вообще все на станции ходили грустные.
- Знаешь, Бойзи, - утешающе говорит она. - Вообще, непонятно, зачем все хотят услышать голоса других людей. Людей на станции хватает, а слушать рыб гораздо интереснее! Я скажу это дяде Карену, и может быть, он передумает.
- Ай спасибо! - расцветает лучиками у глаз Бойзи, но в глубине глаз всё равно прячется печаль.
Яра не знает, что с этим делать, поэтому она молча кивает, и они идут заниматься с Бойзи ботаникой.
***
После занятий Яра в нерешительности останавливается в коридоре, а потом встряхивает головой и отправляется в дальний конец станции. Ей не разрешают здесь гулять, но сегодня и мама, и папа точно слишком заняты, чтобы проверять, где она находится. В пустых заброшенных отсеках до сих пор пахнет гарью, а взрослые озабоченно говорят друг с другом о рисках протечек, но Яра чувствует себя отважным Индианой Джонсом. Дойдя до надорванной панели на стене, Яра садится и на четвереньках пробирается внутрь. Тут начинаются только её владения.
Эта небольшая комната почти не пострадала от огня. Вдоль стен стоит аппаратура, как у дяди Карена, а посередине - большое вращающееся кресло. Когда Яра заходит, тускло загорается жёлтая подсветка у пола. Яра любит лежать, свернувшись калачиком, в кресле, и слушать редкий треск, издаваемый приборами. Иногда сквозь шум доносятся рыбьи голоса, но не так сильно и ярко, как у дяди Карена. А всё-таки было бы здорово однажды что-то сказать рыбам на их языке! Вот они, наверное, удивятся!.. Но Яра пока не знает, как это сделать, поэтому достаёт из кармана свёрток с бутербродами, и забирается на любимое кресло. Голоса рыб сегодня слышны громче, чем обычно, и они как будто повторяют раз за разом одно и то же. Яра болтает ногами и жуёт свой ланч, когда среди рыбьих голосов через фоновые помехи она ясно слышит: "Посейдон! Посейдон, ответьте! На связи Стремительный. Посейдон!"
Яра стремительно слетает с кресла и кричит изо всех сил:
- Рыжик! Рыжик! Тебя на самом деле зовут Стремительный? А это я, меня зовут Яра, а не Посейдон!
Однако рыбьи голоса опять распадаются на журчание и свист. Рыжик её не слышит… но они что-нибудь придумают.
***
Мама сегодня плавала к странно ведущим себя рыбам, и воодушевлённо рассказывает об этом. По полу разбросано её оборудование, а она показывает им с папой фотографии с цепочками рыб.
- Действительно, поразительное зрелище, - соглашается папа. - И что-то оно мне напоминает... Посмотри-ка! Тебе не кажется, что они строят антенну из своих тел?
- Чтобы что? - спрашивает мама, - Чтобы связаться с нами? Но мы и так слышим их каждый день!
- Ага! - торжествует папа. - То есть, всё-таки ты допускаешь, что они могут быть разумны?
- Каждая научная гипотеза имеет право на существование и проверку. Допустим, это действительно разумное коллективное действие по строительству антенны. Не будем сейчас спрашивать, почему разумные существа решили построить антенну из собственных тел, а не из металлов, которых тут имеется в избытке. Какую цель они преследуют?
- Что же, - включается в игру папа. - Мы действительно слышим их каждый день, поэтому, может быть, это антенна для того, чтобы услышать нас?
- Что же, - кивает мама. - Это мы сможем легко проверить завтра: если они снова создадут эту свою “антенну”, отправим в её сторону сообщения на разных частотах, и посмотрим, как они среагируют.
- Или… - продолжает папа, - или они не уверены, что мы слышим их, или что мы слышим их правильно. И это всё-таки антенна для того, чтобы обратиться к нам как следует, по имени, так сказать.
- Какому имени? - озадачена мама.
- Ну ведь как-то они нас начали называть за эти шесть лет… Возможно, даже дали имена отдельным представителям, вот как Яра назвала своего Рыжика. Как ты думаешь, Яра, - оборачивается он к ней. - Какое имя мог бы придумать для тебя твой друг?
Несколько секунд Яра испуганно смотрит на него, а потом выпаливает:
- Посейдон! Он думает, что меня зовут Посейдон! А сам он никакой не Рыжик, а Стремительный.
И пугается ещё больше от наступившей после этого тишины.
Мама приходит в себя первой.
- Барашек, - мягко говорит она. - Расскажи нам, пожалуйста, подробно, где ты услышала эти имена.
Яра покаянно вздыхает и рассказывает.
***
Яра тихонько сидит в тени какого-то прибора в своём бывшем убежище, и очень надеется, что родители не спохватятся, что ей давно пора спать. Каждые несколько минут сюда заходят новые люди. Дядя Карен возится с аппаратурой, папа показывает капитану Кэтрин фотографии маминых рыб, мама рисует график появления “антенны” во времени, Джек и кто-то ещё за ним расширяют проход в Ярину секретную комнату.
Наконец, дядя Карен чем-то щёлкает, и в комнате раздаётся уже знакомое Яре рыбье пение и голос, зовущий Посейдона. Взрослые ахают, и даже капитан Кэтрин прижимает руку ко рту.
- Судя по архиву, эти сообщения поступают уже пять дней, - говорит дядя Карен.
- Как раз тогда мы обнаружили странную активность рыб, - отзывается мама.
- Но с чем мы имеем дело? - спрашивает капитан, и, отмахиваясь от удивлённых возгласов, продолжает: - Действительно ли это прямая передача со “Стремительного”? Или, например, когда-то рыбы каким-то образом действительно уловили эту передачу, и теперь просто повторяют её, как делали бы скворцы или попугаи?
Яра слышит, как протестующе выдыхает Джек рядом с ней, и на всякий случай посильнее подбирает под себя ноги, чтобы он её не заметил.
- Что же, - говорит папа. - Согласно графикам Лил, мы сможем проверить это через три часа. Если эта рыбья антенна способна перекрывать все атмосферные и водные помехи, то при её помощи мы сможем организовать сеанс связи, если “Стремительный” всё ещё на орбите.
- Хорошо, - кивает капитан Кэтрин. - У нас как раз будет время, чтобы разобраться, почему этот сигнал не фиксировала наша основная аппаратура.
- Потому что они его отправляли на позабытой всеми частоте и носителе, - отзывается дядя Карен, не отрываясь от прибора. - В резервный узел связи любят запихивать всякое старьё, зато сигнал смог до него добраться. А “Стремительный”, похоже, совсем отчаялся до нас достучаться и хватался за последнюю соломинку.
- Значит, нам осталось получить ответ только на первый вопрос, - подводит итог капитан Кэтрин. - Вести передачу будем отсюда. Лил сообщит нам, когда сформируется антенна, будем называть её так.. Карен организует сеанс связи. Всем остальным отбой до утра, а в особенности - маленьким любопытным девочкам.
Капитан делает три шага, наклоняется, берёт сонную Яру на руки и передаёт её папе. Яра пытается протестовать, но засыпает ещё до дверей своей каюты.
***
Через неделю Яра стоит на галерее и в последний раз перед отлётом разговаривает с рыбами. Толстое стекло холодит ладони и не пропускает ни единого звука. Рыбы с той стороны стекла медленно шевелят губами и изредка пускают радужные искры по своим вуалям. Справа, как обычно, появляется ярко-оранжевая запятая. Яра прижимается к окну лицом. Рыжик подплывает к ней, и тоже утыкается носом в стекло. Они смотрят друг на друга, а потом поворачиваются к стеклу боком и изо всех сил бегут и плывут наперегонки.