мозаика жизни
что я знаю. Мне нужно научиться чувствовать...
Женщина рассказывала спутнице длинную историю про собаку, которую щенком кормили капустой, держали на улице и он разучился ходить, про то, как он катался на пузе, и его такого выгнали со двора. Подробности описания собачьих несчастий заняли минут 20. Я уже боялась, что выйдя через пять минут, не услышу окончания... В итоге все закончилось хорошо, её мама подобрала животное, выходила, выкормила и он даже начал ходить.
Напротив них сел мужичок с аккордеоном. Достал старенькое радио с выдвигаемой антенкой, и стал настраивать ловлю какого-то канала. Я не сумела разобрать из-за шумов что он слушал, но его лицо красноречиво выражало полнейшее наслаждение.
Через купе сидела глубоко пожилая женщина с сыном - уже тоже потрёпанным жизнью. Они были как раз из того варианта мать-сын, когда деспотичная женщина выращивает эталон маменькиного сынка, с его типичными манерами, одеждой, фразами. Они говорили, говорили.. пока он не начал противоречить ей. И сразу же заболело сердце.. и она поползла в свою потрёпанную сумочку за не менее потрёпанной аптечкой. Из которой судорожно было выужено штук 5 таблеток и закинутых в рот. Лицо выражало сыну невыносимую муку, упрёк, постепенно переходящие в ощущение одержанной победы...
Неощущаемые мною почти наркоманы, пустые человеческие оболочки, с гитарой (которую хотелось унести), с девицей с красными волосами в тон меха на куртке, слова, жесты, поцелуи...
Пара мальчишек, едущих в общагу в Универ.. В очках, с ноутами, с умным, почти безумным взглядом, отделившиеся в свой собственный мир формул и уравнений.
А за окном метёт снег. Ветер яростно перемещает замёрзшую воду почти параллельно земле. И снежинки, ударяясь о стены зданий, лениво сползают в свете прожекторов, утратив свою безалаберную скорость, остаются идеальными в своей кристальной простоте.
Женщина рассказывала спутнице длинную историю про собаку, которую щенком кормили капустой, держали на улице и он разучился ходить, про то, как он катался на пузе, и его такого выгнали со двора. Подробности описания собачьих несчастий заняли минут 20. Я уже боялась, что выйдя через пять минут, не услышу окончания... В итоге все закончилось хорошо, её мама подобрала животное, выходила, выкормила и он даже начал ходить.
Напротив них сел мужичок с аккордеоном. Достал старенькое радио с выдвигаемой антенкой, и стал настраивать ловлю какого-то канала. Я не сумела разобрать из-за шумов что он слушал, но его лицо красноречиво выражало полнейшее наслаждение.
Через купе сидела глубоко пожилая женщина с сыном - уже тоже потрёпанным жизнью. Они были как раз из того варианта мать-сын, когда деспотичная женщина выращивает эталон маменькиного сынка, с его типичными манерами, одеждой, фразами. Они говорили, говорили.. пока он не начал противоречить ей. И сразу же заболело сердце.. и она поползла в свою потрёпанную сумочку за не менее потрёпанной аптечкой. Из которой судорожно было выужено штук 5 таблеток и закинутых в рот. Лицо выражало сыну невыносимую муку, упрёк, постепенно переходящие в ощущение одержанной победы...
Неощущаемые мною почти наркоманы, пустые человеческие оболочки, с гитарой (которую хотелось унести), с девицей с красными волосами в тон меха на куртке, слова, жесты, поцелуи...
Пара мальчишек, едущих в общагу в Универ.. В очках, с ноутами, с умным, почти безумным взглядом, отделившиеся в свой собственный мир формул и уравнений.
А за окном метёт снег. Ветер яростно перемещает замёрзшую воду почти параллельно земле. И снежинки, ударяясь о стены зданий, лениво сползают в свете прожекторов, утратив свою безалаберную скорость, остаются идеальными в своей кристальной простоте.