Феерическо-фотографические приключения Васьки и Машки на селе
Однажды мы с кисой kad0sh прогуляли у кого что было прогуливать, купили железнодорожные билеты и уехали в деревню на постой. Поезд ехал долго, громыхал вдоль моря..
долго ли коротко ли мчали, в пути я родила. Велика Россия-матушка: за время поездки мальчуган успел вырасти, окрепнуть и сказать своё первое «блять».
Билетов в вагон-ресторан достать не удалось, и мы взяли полки в вагон-театр. От каждого купе требовалась захудалая самодеятельность, мы не мудрствовали и поставили Гришковца (все вырученные от спектакля средства пошли в фонд помощи жертвам Плацкарта). Вот Вася нарядился в традиционное вафельное полотенце и заспанно прошаркал к умывальне с вымученным хриплым «Какая красота!»
А красота и правда невозможная - как мы тут живём, сама не понимаю. То есть в городе-то оно понятно: шарманка будней, закладочки в книгах, разлапистые ресницы вечерних девиц. Но на природе всё по-другому, кристально, прозрачно, полёт мысли проходит на заоблачной высоте, смысл жизни сразу появляется..
Предохлая Курица - покровительница всех путешествующих железнодорожным транспортом - нам благоволила. Вот даже белье выдали именное, «Лолочка 1 шт.», мягко, приятно.
Вот мы и приехали. Дорогая и любимая Южная Хандаса.
Вообще, надо заметить, русская деревня страдает гигантизмом: самогон подают в трёхлитровых банках, икру продают вёдрами (братцы, сто писят рублей ведро! причём, нормальное доброкачественное ведро, как у школьных уборщиц, а не какая-нибудь там посудинка для песочницы), а про обеды отдельный сказ: перемена блюд там даже чаще, чем футболок перемена у Василя.
Итак, за завтраком мы возвысились самогоном, и вот я уже идиллически гоняю коров
После обеда (как я вообще его выдержала, пятая котлета страшнее для меня, чем десятая рюмка) играли в Весёлого Шиву, Вася диванствовал (выйти из натопленной утробной избы в ясный осенний холод выше сил человеческих), а я проводила оперативно-агентурную работу на селе, фотографировала смерть и кур.
А самое приятное в жизни это увидеть ёжика в лесу. Но в этот раз с ежами было как-то туго.
Вечером пошли в дискотеку (по клубным картам - вход 15 руб.). Танцевать, конечно же, не собирались (да никто и не приглашал, вон сижу в углу, простая угловатая девчонка, тихоня и немодная совсем), так - поизучать гопов в естественных условиях. Вася переживал, что мы не пройдем быдло-контроль, а я попыталась мимикрировать и надела спортивные штаники. Что рассказать про дискотеку? Как видно, дизайнерская мысль хандасян скупа и неказиста, бара нет. Этакий платный подъезд.
В каждой деревне есть своя сумасшедшая и свои обычаи. Искони в Хандасе повелось переписываться хлебом. А ежели письмо из Америки, положим, идет, то тогда уж получай сухарь.
Обратно возвращались ночью. Нет ничего безнадёжнее студеного запаха приближающегося поезда, какое-то настоящее зимнее отчаяние в нём. Но потом мы запрыгнули в вагон, кто-то храпел, малыш Вадик вдохновенно сморкался чем-то перламутровым и инопланетным прямо Васе в ладоши, поезд всю ночь стучался в мысли, в общем, всё хорошо закончилось.
А вот тот знаменательный грибок, под которым было портвейном навеяно решение ехать в Хандасу, и я под ним. Ну чем не «Мисс путина»?
P.S. Южная Хандаса - это станция где-то меду Победино и Палево. А село, в котором мы жили, поэтично называлось Рощино.
долго ли коротко ли мчали, в пути я родила. Велика Россия-матушка: за время поездки мальчуган успел вырасти, окрепнуть и сказать своё первое «блять».
Билетов в вагон-ресторан достать не удалось, и мы взяли полки в вагон-театр. От каждого купе требовалась захудалая самодеятельность, мы не мудрствовали и поставили Гришковца (все вырученные от спектакля средства пошли в фонд помощи жертвам Плацкарта). Вот Вася нарядился в традиционное вафельное полотенце и заспанно прошаркал к умывальне с вымученным хриплым «Какая красота!»
А красота и правда невозможная - как мы тут живём, сама не понимаю. То есть в городе-то оно понятно: шарманка будней, закладочки в книгах, разлапистые ресницы вечерних девиц. Но на природе всё по-другому, кристально, прозрачно, полёт мысли проходит на заоблачной высоте, смысл жизни сразу появляется..
Предохлая Курица - покровительница всех путешествующих железнодорожным транспортом - нам благоволила. Вот даже белье выдали именное, «Лолочка 1 шт.», мягко, приятно.
Вот мы и приехали. Дорогая и любимая Южная Хандаса.
Вообще, надо заметить, русская деревня страдает гигантизмом: самогон подают в трёхлитровых банках, икру продают вёдрами (братцы, сто писят рублей ведро! причём, нормальное доброкачественное ведро, как у школьных уборщиц, а не какая-нибудь там посудинка для песочницы), а про обеды отдельный сказ: перемена блюд там даже чаще, чем футболок перемена у Василя.
Итак, за завтраком мы возвысились самогоном, и вот я уже идиллически гоняю коров
После обеда (как я вообще его выдержала, пятая котлета страшнее для меня, чем десятая рюмка) играли в Весёлого Шиву, Вася диванствовал (выйти из натопленной утробной избы в ясный осенний холод выше сил человеческих), а я проводила оперативно-агентурную работу на селе, фотографировала смерть и кур.
А самое приятное в жизни это увидеть ёжика в лесу. Но в этот раз с ежами было как-то туго.
Вечером пошли в дискотеку (по клубным картам - вход 15 руб.). Танцевать, конечно же, не собирались (да никто и не приглашал, вон сижу в углу, простая угловатая девчонка, тихоня и немодная совсем), так - поизучать гопов в естественных условиях. Вася переживал, что мы не пройдем быдло-контроль, а я попыталась мимикрировать и надела спортивные штаники. Что рассказать про дискотеку? Как видно, дизайнерская мысль хандасян скупа и неказиста, бара нет. Этакий платный подъезд.
В каждой деревне есть своя сумасшедшая и свои обычаи. Искони в Хандасе повелось переписываться хлебом. А ежели письмо из Америки, положим, идет, то тогда уж получай сухарь.
Обратно возвращались ночью. Нет ничего безнадёжнее студеного запаха приближающегося поезда, какое-то настоящее зимнее отчаяние в нём. Но потом мы запрыгнули в вагон, кто-то храпел, малыш Вадик вдохновенно сморкался чем-то перламутровым и инопланетным прямо Васе в ладоши, поезд всю ночь стучался в мысли, в общем, всё хорошо закончилось.
А вот тот знаменательный грибок, под которым было портвейном навеяно решение ехать в Хандасу, и я под ним. Ну чем не «Мисс путина»?
P.S. Южная Хандаса - это станция где-то меду Победино и Палево. А село, в котором мы жили, поэтично называлось Рощино.