Труха
Время от времени я смотрю на доску объявлений - вполне материальную, деревянную, не электронную, возле клуба. Дрова, пиломатериалы, шишки, «такси до города - 500 р.» и «...телочка 5 месяцев, 11 августа ушла из стайки и не вернулась...»
Сегодня сумрачно, не помню, чтобы так бывало. Утром еще ничего - ходили за клюквой. Красная клюква в красной сфагновой кочке. А на краю болота перезревшая брусника - почти черные тяжелые ягоды, из-за черноты тоже совершенно не заметные. Хватаешь - пальцы красные, липкие, вроде как кровь.
А вот потом стало сумрачно, мрачно, как никогда. После обеда пошли в пойму заготавливать труху.
- Что-что?
Труху. Пойменную труху, или как это еще назвать? Наилок крупнодисперсный, который остается после ухода большой воды, вместе с обкатанными водой бревнами и прочим чудесным речным мусором.
- А зачем?
Для огорода. Труха на огороде используется в качестве мульчи, ее надо много. Мы собираем ее в мешки и увозим.
Мы собираем ее в мешки - я держу мешок, Илья сыплет туда труху. Периодически попадаются червяки, и пытавшиеся зазимовать в рыхлой и теплой субстанции слизни и лягушки - осторожно возвращаем в природу. Маня разжигает костер из принесенных рекой сырых палок. В пойме, там, где недавно была вода, а теперь - осока, пасутся коровы. Все хорошо, но небо давит. Вот - некогда не давит, а сейчас - давит, и все.
Набрав 10 мешков трухи, прерываемся на перекус - жарим на костре невкусные шпикачики. Расположились случайно возле большой коровьей лепехи. Сфотографируйте нас - какие мы бичи с суровыми лицами, сидим среди мешков, речных бревен, трухи и жарим на палках шпикачики, и выставите фотографию через 100 лет в Музее природы и человека.
Сумкрак сгущается уже законно, время к вечеру. Из зеленой пойменной глубины появилась корова, и, остановившись недалеко от нас, принялась настойчиво мычать. Звучно, значительно, упорно. На нее тоже что-то давит.
К кому обращено было это многозначительное мычание? Неужели к нам. Может она нас с кем-то перепутала. Нам нечего было ей ответить. Собратья ее, как фасолины, виднелись в зеленой дали. Потом появились и они, в сопровождении двух пастухов, направились в деревню. А потом сумрак сгустил пространство, растворил подробности северной осени - с ее липкой глиной, лысеющими деревьями, зеленеющими сорами, остывающей водой, полной незримых сырков и щурогаек.
Вечером, дома - я проверяю на клюкве подаренный мужем блендер. Красная-прекрасная не унылая клюква. И сырки (не плавленные, но рыба, кто не в теме) - блистают в раковине чешуей, острые, красивые
Сегодня сумрачно, не помню, чтобы так бывало. Утром еще ничего - ходили за клюквой. Красная клюква в красной сфагновой кочке. А на краю болота перезревшая брусника - почти черные тяжелые ягоды, из-за черноты тоже совершенно не заметные. Хватаешь - пальцы красные, липкие, вроде как кровь.
А вот потом стало сумрачно, мрачно, как никогда. После обеда пошли в пойму заготавливать труху.
- Что-что?
Труху. Пойменную труху, или как это еще назвать? Наилок крупнодисперсный, который остается после ухода большой воды, вместе с обкатанными водой бревнами и прочим чудесным речным мусором.
- А зачем?
Для огорода. Труха на огороде используется в качестве мульчи, ее надо много. Мы собираем ее в мешки и увозим.
Мы собираем ее в мешки - я держу мешок, Илья сыплет туда труху. Периодически попадаются червяки, и пытавшиеся зазимовать в рыхлой и теплой субстанции слизни и лягушки - осторожно возвращаем в природу. Маня разжигает костер из принесенных рекой сырых палок. В пойме, там, где недавно была вода, а теперь - осока, пасутся коровы. Все хорошо, но небо давит. Вот - некогда не давит, а сейчас - давит, и все.
Набрав 10 мешков трухи, прерываемся на перекус - жарим на костре невкусные шпикачики. Расположились случайно возле большой коровьей лепехи. Сфотографируйте нас - какие мы бичи с суровыми лицами, сидим среди мешков, речных бревен, трухи и жарим на палках шпикачики, и выставите фотографию через 100 лет в Музее природы и человека.
Сумкрак сгущается уже законно, время к вечеру. Из зеленой пойменной глубины появилась корова, и, остановившись недалеко от нас, принялась настойчиво мычать. Звучно, значительно, упорно. На нее тоже что-то давит.
К кому обращено было это многозначительное мычание? Неужели к нам. Может она нас с кем-то перепутала. Нам нечего было ей ответить. Собратья ее, как фасолины, виднелись в зеленой дали. Потом появились и они, в сопровождении двух пастухов, направились в деревню. А потом сумрак сгустил пространство, растворил подробности северной осени - с ее липкой глиной, лысеющими деревьями, зеленеющими сорами, остывающей водой, полной незримых сырков и щурогаек.
Вечером, дома - я проверяю на клюкве подаренный мужем блендер. Красная-прекрасная не унылая клюква. И сырки (не плавленные, но рыба, кто не в теме) - блистают в раковине чешуей, острые, красивые