(no subject)
Иногда идешь по лесу, болоту, и кажется - будто рай, будто так и задумано все: такая полноводность, свежесть, умопомрачительная отточенность каждой кедровой иголочки. Особенно, если уже можешь абстрагироваться от гнуса, он не мешает уже видеть рай. И умиротворенность эта пугает даже, потому что не хочешь двигаться отсюда никуда, это кажется пределом. Останавливаешься в любовании, чувствуешь себя гармонично вписанным под ивовым кустом, под хвойным деревом, или лучше даже - в лодке, вписанным в остановившийся нежный поток, над бездонной глубиной головокружительной.
К северным формам и краскам было нелегко привыкнуть, но вот - произошло некое вхождение, обретена способность смотреть изнутри и видеть.
Здесь меня всегда подстерегала проблема психологического или даже немного богословского свойства. Я не могла поверить, что художник, творец может быть больше своего произведения. Всегда виделось - наоборот. Теперь могу, кажется.
Чтобы увязать в голове Творца и тварь - потребовались годы мучений. Чтобы ощутить, как возможен Бог Слово, творящий желудь, дуб, кабанов (сразу или постепенно - совершенно не важно)- все то, что я люблю до дрожи, и - кедр, медведя, растрескивающийся к осени угрюмый Байбалак - все то, чего я не понимаю с налета - потребовалось разрушить массу нелепых стереотипов. Но, когда появилась внутренняя очевидность авторства, а значит - осозналась и подоплека, как стало иначе все! "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его". Если Он создал желудь и рыло кабана, то Ему можно доверять во всем. Смешно, конечно, но у каждого свой путь к пониманию. Или так, у Него к каждому свой подход. Мы дети, а Он снисходителен.
Но я о другом хотела сказать. Итак, иногда мир (немного пугающе) напоминает мое представление (ощущение) о рае, но это ненадолго. Пока не наткнешься на так или иначе выражающуюся смерть во всем ужасе и уродстве ее, или замаскированную, сглаженную, а это произойдет рано или поздно, если есть глаза и мозг не задурманен эйфорией. И если честно, даже легче становится. Все так и должно быть, на месте все. Ужас бытия и незаслуженный рай - все на месте, все рядом тут.
И это так по земному - мучиться. Каждый раз, когда происходит разлука с близкими, я чувствую ее как насилие, как болезнь. Сначала тоскуешь, потом отвыкаешь. Это так по земному, и эта шаткость. Когда я куда-нибудь еду - мне хочется просить у всех прощения, договаривать недоговоренное.
Потому что.
К северным формам и краскам было нелегко привыкнуть, но вот - произошло некое вхождение, обретена способность смотреть изнутри и видеть.
Здесь меня всегда подстерегала проблема психологического или даже немного богословского свойства. Я не могла поверить, что художник, творец может быть больше своего произведения. Всегда виделось - наоборот. Теперь могу, кажется.
Чтобы увязать в голове Творца и тварь - потребовались годы мучений. Чтобы ощутить, как возможен Бог Слово, творящий желудь, дуб, кабанов (сразу или постепенно - совершенно не важно)- все то, что я люблю до дрожи, и - кедр, медведя, растрескивающийся к осени угрюмый Байбалак - все то, чего я не понимаю с налета - потребовалось разрушить массу нелепых стереотипов. Но, когда появилась внутренняя очевидность авторства, а значит - осозналась и подоплека, как стало иначе все! "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его". Если Он создал желудь и рыло кабана, то Ему можно доверять во всем. Смешно, конечно, но у каждого свой путь к пониманию. Или так, у Него к каждому свой подход. Мы дети, а Он снисходителен.
Но я о другом хотела сказать. Итак, иногда мир (немного пугающе) напоминает мое представление (ощущение) о рае, но это ненадолго. Пока не наткнешься на так или иначе выражающуюся смерть во всем ужасе и уродстве ее, или замаскированную, сглаженную, а это произойдет рано или поздно, если есть глаза и мозг не задурманен эйфорией. И если честно, даже легче становится. Все так и должно быть, на месте все. Ужас бытия и незаслуженный рай - все на месте, все рядом тут.
И это так по земному - мучиться. Каждый раз, когда происходит разлука с близкими, я чувствую ее как насилие, как болезнь. Сначала тоскуешь, потом отвыкаешь. Это так по земному, и эта шаткость. Когда я куда-нибудь еду - мне хочется просить у всех прощения, договаривать недоговоренное.
Потому что.